1944
Января 6
Стих. «Надпись на поэме» («И ты ко мне вернулась знаменитой...»). — Собр. соч. Т. 2. Кн. 1. С. 59, 455-457. Ср.: ЛКЧ. II. С. 141-142.
Января 14
Января 16
Стих. «Послесловие к «Ленинградскому циклу»« («Разве не я тогда у креста...») — А.(Жирм.). С. 294.
<Январь, после 20>
— См. 1944, февраля 24.
Января 27
Салют в Ленинграде по случаю снятия блокады.
Января 31
«К весне все уедут в Ленинград, а москвичи уже все разъехались. Нынче Анна Андреевна телеграфировала Николаю Ивановичу, чтобы он ей выслал пропуск. Думаю, что она уедет в феврале». — ВЛ. 1989. №6. С. 259.
Письмо Н. Я. Мандельштам - Б. С. Кузину: «Пастернак однажды написал. Но мы с дуру поздравили его с успехом книги <«На ранних поездах». М.,1943>, и он перестал писать. Анна Андреевна на отлете». — Кузин. С. 724.
Н. Н. Пунин с дочерью Ириной Николаевной и внучкой Аней приехали из Самарканда в Загорск (Сергиев Посад). —
Февраля 3
Телеграмма А. А. - Ф. Г. Раневской (в Москву): «Здорова. Предполагаю выехать <в> конце февраля». — РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 126. Л. 4.
Февраля 12
– И. Д. Ханцин: «”Из наслаждений жизни / одной любви музыка уступает…”. Изе Ханцин – дружески». — Ахматова и музыка. С. 70.
Февраля 14
Приписка А. А. к письму Н. Я. Мандельштам - Э. Г. Герштейн от 31 января: «Я получила московский вызов, жду ленинградского, о высылке которого уже имею телеграмму из Союза писателей. Скоро увидимся». — ВЛ. 1989. №6. С. 258.
«Сейчас, когда окончательно освобожден Ленинград, А<нна> Андр<еевна> уедет домой. Уже получена телеграмма, что ей высылают пропуск. Я радуюсь за нее». — Кузин. С. 725.
Февраля 24
Запись Н. Н. Пунина (Загорск) о возвращении из Самарканда: «Сели в вагон 16 января. Четверо суток стояли в Самарканде.<...> В Ташкенте опять стояли; на машине приехала Аня (Ан.); в меховой шапке; волосы седые; добрая; подарила Аничке собачку, Ире - мыло, мне - папирос. По-прежнему (как летом) говорила о Гаршине - «мой муж». Я не очень понимаю, что это значит <...>. «Мой муж», вероятно для того, чтобы я ни на что не рассчитывал. Я ни на что и не рассчитываю. Помню ее, как «звезду». — Пунин. С. 373.
Стих. «Измена» («Не оттого, что зеркало разбилось...»). — А.(Кр.). Т. 1. С. 223.
Февраля 28
Телеграмма А. А. - Н. И. Харджиеву: «Крайне необходим вызов в Москву. Ахматова». —
Телеграмма А. А. - Е. М. Браганцевой: «Скоро буду Москве договор с журналами. Привет. Ахматова». — Собр. соч. Т. 3. М.,1998. С. 567.
Февраля 29
Стих. «Победителям» («Сзади Нарвские были ворота...») —
Марта 2
Стих. «27 января 1944 года» («И в ночи январской беззвездной...») — Собр. соч. Т. 2. Кн. 1. М.,1999. С. 66,462.
Марта 5
«Был у Ахматовой. При мне она получила телеграмму, что ее вызывают в Ленинград. <...> Анна Андреевна прочла нам два новых своих стихотворения: «Измена» из цикла «Новоселье» и «Победителям». <...> Анна Андреевна сказала: «Сегодня ночью я стала делать прозу. Безумно понравилось. Это было такое блаженное занятие». — Берестов. Т. 2. С. 248-249.
Марта 6
Письмо Н. Я. Мандельштам - Б. С. Кузину: «После долгого перерыва - в 7 месяцев - пришли письма от Левы. Он жив, здоров, работает и мечтает попасть в Ташкент сдать государственные экзамены. <...> Анна Андреевна еще здесь. Задержался ленинградский пропуск. Но она выезжает в Москву, где и будет ждать пропуска». — Кузин. С. 727.
Запись В. Д. Берестова: «Ахматова прочла нам весь свой ленинградский цикл, а Надежда Яковлевна - «Стихи о неизвестном солдате». — Берестов. Т. 2. С. 241.
Письмо В. Г. Гаршина - А. В. Гаршину (на фронт): «Надеюсь, что на днях приедет Анна Андреевна, будет хоть с кем душу отвести. Она хороший человек». — Гаршин. С. 57.
Э. Г. Бабаев и В. Д. Берестов читали А. А. свои стихи. — Берестов. Т. 2. С. 251.
Марта 16
Стих. «И в памяти, словно в узорной укладке...» —
А. А. познакомилась с Н. И. Гребневым (Ромбахом). «Он сбежал из госпиталя, чтобы попасть к Анне Андреевне». — Берестов. Т. 2. С. 254.
Воспоминания Н. И. Гребнева: «Я попал в один из госпиталей г. Ташкента. Когда я оправился настолько, что мог ходить, я пришел к Ахматовой. <...> Анна Андреевна отнеслась ко мне очень сердечно, мы часто виделись и много говорили о стихах». — ВЛ. 1999. Вып. 4. С. 188.
Открытка А. А. - И. Н. Томашевской (в Москву): «Вот уже два месяца, что я собираюсь выехать из Ташкента. Дело в том, что я каждую неделю получаю от Владимира Георгиевича телеграмму с извещением о высылке мне вызова «на днях». Последняя такая телеграмма подписана и Ольгой Берггольц. Московский вызов у меня давно на руках. <...> Все перестали мне писать, уверенные, что я уже в дороге». — Об А. А. С. 426.
Открытка А. А. - Л. Я. Рыбаковой (в Ленинград): «Как давно я не писала Вам и как много за это время всего случилось, и главное Ленинград свободен! <...> Скажу Вам по секрету от Владимира Георгиевича, что у меня уже три недели нестерпимо болит голова». — РЛ. 1984. №1. С. 237.
Стих. «De profundis... Мое поколенье...» — А.(Кр.). Т. 1. С. 249.
Марта 28
Стих. «Intérieur» («Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни...») —
Марта 31
А. А. прочла Э. Г. Бабаеву и В. Д. Берестову новые стихи: «De profundis...» и «Intérieur». — Берестов. Т. 2. С. 256.
Апреля 1
«В ночь на 1 апреля 1944 г. мы с ней <Н. Я. Мандельштам>, Эдиком <Бабаевым> и Ахматовой отмечали мои 16 лет.<...> Н. Я. собственноручно переписала для меня на твердой серой бумаге «Поэму без героя» Ахматовой». — Берестов. Т. 2. С. 245-246.
Надпись Б. Л. Пастернака на машинописном экземпляре его рецензии на «Избранное» А. Ахматовой: «Предназначалось для «Литературы и искусства» осенью 1943 года, откуда и «трезвость и объективность» тона». — Б. Пастернак. Об искусстве. С. 373.
Апреля 4
«Я сегодня получила письмо от моего Лёвы. Не знала о нем ничего семь месяцев и сходила с ума. <...> Это письмо передаст Вам В. Берестов. Он очень хороший мальчик и пишет стихи». — Об А. А. С. 423-424 (ошибочно датировано 1942 годом. Ср. Берестов. Т. 2. С. 260).
Письмо А. А. – О. Ф. Берггольц: «Вы уже знаете, что я, наконец, получила письмо от Левы. Он здоров и ищет железо в нехоженной сибирской тайге. Я предполагаю в апреле выехать в Москву, а там видно будет. — РГАЛИ. Ф. 2888. Оп. 1. Ед. хр. 541. Л. 3.
В. Д. Берестов уехал из Ташкента в Москву. —
Апреля 5
Письмо В. Г. Гаршина – А. В. Гаршину: «Ожидаю приезда Анны Андреевны, человека душевно близкого мне. Несколько волнуюсь – ведь прошло более двух лет, как она уехала, многое изменилось, а главное, и я изменился». — Гаршин. С. 58.
Апреля 14
«Получила письмо от Анны Андреевны <от 28 марта>. Она просит передать Вам ту часть письма, которая касается ее приезда. Вот она: «Вот я опять всех обманула: писала и телеграфировала, что на-днях приеду, а сама ни с места. Дело в том, что я жду ленинградский вызов, который мне должны выслать в ближайшее время». — ВЛ. 1989. №6. С. 241.
Апреля 18
Стих. «Как ни стремилась к Пальмире я...» — А.(Кр.). Т. 1. С. 220.
«Жду на днях приезда Анны Андреевны. Правду говоря, всё это вызывает какое-то беспокойство и волнение перед новым периодом жизни». — Гаршин. С. 58.
Апреля 21
Письмо А. А. - Т. А. Луговской: «Все считают меня уже уехавшей или вот-вот уезжающей, и поэтому я перестала получать письма. А живу я в Вашей квартире. <...> Мой муж просит меня дождаться здесь ленинградского вызова. Я рассчитываю быть в Москве в конце мая. — Музей А. А. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 13.
Стих. «Справа раскинулись пустыри...» — А.(Жирм.). С. 214.
<Мая начало>
Э. Г. Герштейн известила А. А. и Н. Я. Мандельштам о гибели С. Б. Рудакова на фронте. —
<Мая начало?>
Воспоминания С. А. Сомовой: А. А. вместе с Гафуром Гулямом приняла участие в торжественном открытии нового оросительного канала в Голодной степи и читала стихи о Ленинграде. «Читала она медленно, очень певуче и проникновенно, а колхозники, большинство которых не знало русского языка, качали тихо головами в такт ее певучей речи». — Восп. С. 372-374.
Мая 5
Стих. «Я не была здесь лет семьсот...» —
Мая 7
Телеграмма А. А. и Н. Я. Мандельштам - Л. С. Рудаковой-Финкельштейн (из Ташкента в Свердловск): «Лина Самойловна никогда не забудем дорогого Сергея Борисовича». — Герштейн. С. 75.
<Мая 11 или 12>
Воспоминания Э. Г. Бабаева: «В тот вечер, когда Анна Ахматова уезжала из Ташкента, комната ее была полна провожающих. Абдулла Каххар, Хамид Алимджан, Владимир Липко, Алексей Федорович Козловский – все пришли проститься. <…> Оказалось, что вылет самолета был отложен, и она вернулась ночью в белый дом на улице Жуковской». —
Мая 13
А. А. прилетела на самолете из Ташкента в Москву. Остановилась в семье В. Е. и Н. А. Ардовых (Б. Ордынка, д. 17, кв. 13).
«13 мая 1944 - возвращенье в Москву» — ЗК. С. 140.
«Из Ташкента вернулась Ахматова. 13 мая она была в Москве. По просьбе Н. Я. Мандельштам она передала Пастернаку написанное 2 января 1937 года и не отправленное в свое время письмо Мандельштама». — Пастернак. Материалы. С. 573.
<Мая середина>
Воспоминания М. И. Алигер: «Я никогда не видела ее такой радостной, как в третью нашу встречу, когда весенним московским вечером я пришла к Ардовым повидать Ахматову, только что приехавшую из Ташкента. Она была оживленная, преображенная, молодая и прекрасная. <...> Больше я никогда не видела ее такой откровенно счастливой». — Восп. С. 353-354.
«привезла мне рукописи Мандельштама, сказав: “Это передает вам Надя”, - и показывала последние фотографии Лёвы». — Герштейн. С. 197.
Воспоминания Н. Я. Мандельштам: «Анна Андреевна рукописи до Москвы довезла, но передала их не Евгению Яковлевичу, а Эмме Герштейн». — Мандельштам Н. Я. Книга третья. Paris, 1987. С. 114.
Воспоминания И. Н. Пуниной: «Папа ездил навещать Акуму, когда мог выбрать время. <…> Мы с Малайкой и с папой тоже бывали на Ордынке». —
Мая 17
Телеграмма А. А. – Н. Я. Мандельштам (из Москвы в Ташкент): «Здорова целую привет друзьям. Анна». — Н. Мандельштам. Об Ахматовой. М., 2007. С. 233.
Письмо Н. Я. Мандельштам - Э. Г. Герштейн (из Ташкента в Москву): «Анна Андреевна теперь с вами. Где она остановилась? У вас? Если да, то рада за вас и за нее». —
Письмо Н. Я. Мандельштам - Б. С. Кузину: «Теперь я одна. А. А. уехала 15/V в Москву, оттуда надеется попасть в Ленинград. До чего мне грустно и пусто без нее. Этот год мы были всё время вместе - и это было большим счастьем». — Кузин. С. 729.
Мая 20
Письмо В. Г. Гаршина – А. В. Гаршину: «Дело с квартирой в ВИЭМе, по-видимому, безнадежно, и это меня угнетает. Сил у меня мало, здоровье очень подорвано. <…> В самые близкие дни приезжает Анна Андреевна, нужно ее устроить здесь, это тоже далеко не просто. <…> Трудно мне, Алешенька, и физически и душевно трудно. Не знаю, как наладятся отношения с Анной Андреевной, как ее устроить». —
Мая 28
Письмо Н. Я. Мандельштам - Б. С. Кузину: «Трудно без А. А. Грустно, и - стерва - не пишет». — Кузин. С. 731.
Мая 29
— Фрезинский. С. 258.
Мая 30
Письмо А. А. - И. Г. Эренбургу с просьбой помочь в переводе В. Е. Ардова из дивизионной газеты во фронтовую эстраду. — РГАЛИ. Ф. 1204. Оп. 2. Ед. хр. 1243.
Май
«С самолета». — Собр. соч. Т. 2. Кн. 1. С. 78-79.
Воспоминания В. Д. Берестова: «В мае 1944 года <…> Ахматова предложила Пастернаку отвлечься от «нового реализма» и написать «Фауста» ХХ века, нового «Фауста». Тот с интересом выслушал ее доводы и сказал: - Хорошо, Анна Андреевна. Непременно переведу! - Вы меня не так поняли,- возразила Ахматова. – Не перевести, а написать нового!». — Берестов. Т. 2. С. 268.
Мая 31
Письмо Н. А. Ольшевской-Ардовой - В. Е. Ардову: «Сейчас приехала с вокзала, проводила Анну Андреевну. Очень по этому поводу грущу. <...> Очень мне было с ней интересно и тепло, а главное, умно. <...> Совсем тоскливо мне будет сейчас без наших ночных бдений, к которым я так уже привыкла за эти дни. Пишу тебе на бумажке, в которой она вчера сделала приписочку». — РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 4. Ед. хр. 60.
Приписка А. А.: «Дорогой Виктор Ефимович, завтра еду в Ленинград. Очень жаль оставлять Нину Антоновну - мы чудесно провели с ней две недели. У вас в доме всё благополучно. Дети хорошие». — Восп. С. 260-261.
«Ахматова приглашает нас ехать вместе. Поезд в Ленинград идет долго. Он отправляется днем, часа в четыре или в пять. Но мягкие вагоны с двухместными купе уже есть. <...>Ахматова с Тамарой <Сильман> едут в одном купе, я в соседнем. <...> В Москве теплый, почти летний день. Ахматову провожает несколько человек. Среди них запомнилась мне Фаина Раневская и одна благостная старушка. <...> Когда она ушла, Ахматова подошла к нам <...> и сказала: “Бедная! Она так жалеет меня! Так за меня боится! Она думает, что я такая слабенькая. Она и не подозревает, что я - танк!”. В поезде мы проговорили до глубокой ночи. Ведь мы не виделись больше полугода. Первое, что нам сказала Ахматова, было: “Я еду к мужу!”». — Восп. С. 341-342.
Июня 1
А. А. вернулась из эвакуации в Ленинград.
«1 июня 1944 возвращаюсь <в> Ленинград (с Адмони). Неудачная попытка жить у Рыбаковых». —
«... В сорок четвертом,
И не в июня ль первый день,
Как на шелку возникла стертом
Твоя страдальческая тень.
Великих бед, недавних гроз, -
И я свой город увидала
Сквозь радугу последних слез».
—
Воспоминания В. Г. Адмони: «В Ленинград поезд приходил часов в одиннадцать утра. Мы знали, что Ахматову будет встречать Гаршин. И действительно, когда мы вышли из вагона, на перроне стоял человек типично профессорского вида. <...> Он подошел к Ахматовой, поцеловал ей руку и сказал: “Аня, нам надо поговорить”. Они стали, разговаривая, ходить по перрону. Мы поняли, что уйти нам нельзя. Ходили они не очень долго, минут пять или восемь. Потом остановились. Гаршин опять поцеловал Ахматовой руку, повернулся и ушел. Мы почувствовали, что он уходит, окончательно вычеркивая себя из жизни Ахматовой. Ахматова подошла к нам. Она сказала совершенно спокойно, ровным голосом: “Всё изменилось. Я еду к Рыбаковым’. <...> Я побежал искать случайную машину. <...> Рыбаковы быи предупреждены и радостно встретили Ахматову». — Восп. С. 343.
Воспоминания Э. Г. Герштейн: «Из Ташкента Анна Андреевна торопилась навстречу своему другу Владимиру Георгиевичу Гаршину, который оставался в осажденном Ленинграде. Он так же тяжело переносил разлуку с Анной Андреевной, как и она с ним. Потеряв во время блокады жену, он просил Ахматову окончательно соединить с ним свою жизнь. В их переписке было условлено, что он получит квартиру, где и просил Анну Андреевну поселиться с ним. Она согласилась. Дошло даже до того, что он телеграфно спрашивал ее, согласна ли она носить его фамилию. Анна Андреевна приняла и это предложение. Вот почему в Москве она широко оповещала знакомых, что выходит замуж. Однако в Ленинграде на вокзале Гаршин тут же задал ей вопрос: “Куда вас отвезти?”. Это походило на какой-то оскорбительный розыгрыш». — Герштейн. С. 477.
«Анна Андреевна не скрывала от друзей, что по приезде в Ленинград она выйдет замуж за Владимира Георгиевича. Гаршин должен был к ее приезду подготовить квартиру в доме В<сесоюзного> И<нститута> Э<кспериментальной> М<едицины> (Кировский пр., 69/71) и неоднократно говорил об этом с мамой, но квартира ввиду строительных сложностей готова не была. А. А. писала Гаршину о своем приезде, потом уже из Москвы звонила, но он ей не сказал, что квартира, в которой они могли бы поселиться вместе, еще не готова, а сам просил мою мать поселить Анну Андреевну пока у нас. Комнаты ее в Фонтанном Доме, где она жила с Пуниным, были заброшены. <...> Перед приездом Анны Андреевны Владимир Георгиевич говорил моей матери, что он видит перед собой умершую Татьяну Владимировну (свою покойную жену) и что она запрещает ему жениться на Ахматовой. На такие же галлюцинации он жаловался и врачу 1-го Л<енинградского> М<едицинского> И<нститута> С. Я. Хлапониной. <...> Анна Андреевна приехала в Ленинград 31 мая 1944 года. К нам ее с вокзала проводили Владимир Григорьевич Адмони и его жена Тамара Исааковна, с которыми она ехала из Москвы. Жила Анна Андреевна у нас <на набережной Жореса (позднее - Кутузова, ныне Французская набережная), д. 12, кв. 5> в небольшой низкой комнате с одним окном во двор-колодец. <...> Анна Андреевна приехала с одним чемоданчиком, у нее всегда было очень мало вещей». — Об А. А. С. 224-225.
Июня начало
Воспоминания О. И. Рыбаковой: «Владимир Георгиевич бывал у нас сначала каждый день, он приносил ей в судках обед из какой-то более или менее привилегированной столовой по своим талонам. Они подолгу разговаривали в ее комнате. <...> Это продолжалось недели две. И вот однажды я услыхала громкий крик Анны Андреевны. Разговор оборвался. Гаршин быстро вышел из ее комнаты, стремительно пересек столовую и поспешно ушел. Больше они не встречались, она его видеть больше не хотела - вычеркнула из своей жизни. Лидия Яковлевна (моя мать) по ее просьбе ездила к Гаршину, забрала у него все письма А. А., которая их уничтожила, как еще раньше письма его к себе. <...> Возникла и широко распространилась версия, что Владимир Георгиевич, не дождавшись Анны Андреевны, еще в блокаду овдовев, женился на молоденькой девушке-медсестре. И в заключение, с легкой руки Маргариты Алигер, охотно повторялось: “Какое обыкновенное, будничное мужское предательство ожидало ее”. Здесь всё неверно. Он дождался Анну Ахматову, а женился на К. Г. Волковой после разрыва с ней и не в блокаду, а после. И К. Г. Волкова не медсестра, а профессор и доктор наук, и не молоденькая девушка (год рождения 1889-й), а ровесница Анны Ахматовой». — Об А. А. С. 225-228.
«Анна Андреевна мне рассказывала так. Он приходил к ней в дом Рыбаковых и объяснялся. Наконец Анна Андреевна указала ему, в какое глупое положение он ее поставил, не посчитавшись даже с ее именем. “А я об этом не думал”, - ответил он. Вот это и взорвало Ахматову. И никогда она ему этого не простила». — Герштейн. С. 478.
Июня 5
Воспоминания В. А. Мануйлова: «5 июня я посетил Анну Андреевну на набережной Кутузова. <...> По поручению Ленинградского обкома партии я передал Анне Андреевне приглашение принять участие в радиомитинге, посвященном 145-летней годовщине со дня рождения Пушкина. Ахматова согласилась». — РЛ. 1994. №3. С. 173.
Американские и английские войска высадились во Франции. Открытие Второго фронта в Европе.
Июня 11
А. А. с группой ленинградских писателей выезжала в г. Пушкин и выступила там «с кратким словом» перед бойцами Советской Армии на митинге, посвященном 145-й годовщине со дня рождения А. С. Пушкина; прочла стих. «Смуглый отрок бродил по аллеям». — РЛ. 1994. №3. С. 1758.
А. А. уничтожила первоначальную редакцию трагедии «Энума элиш. Пролог или Сон во сне».
Записи А. А. (1962 г.): «В Ташкенте (1943-44 гг.) я сочинила и написала пьесу “Энумаелиш”, кот<орая> была сожжена 11 июня 1944 в Фонтанном Доме»; «Пьеса “Энумаелиш”, состоящая из трех частей: 1) На лестнице, 2) Пролог, 3) Под лестницей. <...> Сожгла 11 июня 1944 в Фонтанном Доме». — ЗК. С. 229, 238. Дата и место уничтожения рукописи вызывают сомнение, поскольку в июне 1944 г. А. А. жила не в Фонтанном Доме, а у Рыбаковых на набережной Жореса, а 11 июня участвовала на митинге в г. Пушкине. Возможно, это произошло 11 июля, после разрыва с В. Г. Гаршиным. Ср. Собр. соч. Т. 3. С. 735-737.
Запись В. М. Инбер: «Вчера мы освободили Териоки. Вчера был и радиомитинг в Пушкине (145 лет со дня рождения). Митинг происходил в Доме культуры, бывшей ратуше, как сказала мне Ахматова. Подымаясь по лестнице, она добавила: «Сколько раз я танцевала здесь». — В. Инбер. Страницы дней перебирая. М.,1967. С. 230.
Июня 18
Запись Н. Н. Пунина: «Аня, честно говоря, никогда не любила. Всё какие-то штучки: разлуки, грусти, тоски, обиды, зловредство, изредка демонизм. Она даже не подозревает, что такое любовь. Из всех ее стихов самое сильное: “Я пью за разоренный дом...”. В нем есть касание к страданию. Ее “лицо” обусловлено интонацией, голосом, бытовым укладом, даже каблучками, но ей несвойственна большая форма - этого ей не дано, потому что ей не даны ни любовь, ни страдания. Большая форма - след большого духа. “Я-то вольная, всё мне забава...” - проговорилась». —
Июня 19
А. А. участвовала в «Устном альманахе» в ленинградском Доме писателей.
Запись А. В. Любимовой: «Анну Андреевну я впервые увидела на «Устном альманахе» в Доме писателей 19 июня 44-го года. Накануне я увидела афишу об этом вечере, захотелось пойти. Когда вошла в зал, <...> Ахматова уже читать кончила, сидела в президиуме <...> в черном платье, с гладкой прической, без челки. <...> Она гармонична в каждом жесте, и это, помимо красоты, придает ей что-то совершенно особое. Мне вдруг неотступно захотелось ее написать. <...> Анна Андреевна как-то очень быстро, рассеянно и просто согласилась». — Восп. С. 420.
«На днях у нас в Доме писателя был устроен “Устный альманах”. Выступали наши блокадные и фронтовые поэты, а также и приезжие. Среди всех, как солнце среди звезд, выделялась Анна Андреевна. <...> Она читала свои стихи последнего времени. И в интонациях, в глазах, в звуках ее голоса слышалось что-то такое огромное, выстраданное, чего не смогли вложить в свои стихи все наши ленинградские поэты-фронтовики и блокадники. Анна Андреевна была весь вечер так окружена и нашими, и москвичами, и другими приезжими, что поговорить с нею так, как бы хотелось, мне не удалось». — Об А. А. С. 127.
На этом вечере С. К. Островская познакомилась с А. А. — Островская. С. 518-520.
Извещение из отделения милиции: «Ахматовой А. А. в прописке наб. Жореса, 12, кв. 5 – отказано. Основание: ранее была прописана в гор. Ленинграде, Фонтанка 34. Имела свою площадь». —
Июня 23
Постановление правления Ленинградского отделения Литфонда: «Поднять вопрос перед исполкомом о ремонте квартиры т. Ахматовой через стройконтору». — Звезда. 2004. № 1 С. 181.
Запись П. Н. Лукницкого: «За свои патриотические стихи А. А. Ахматова награждена медалью “За оборону Ленинграда”. Она выглядит бодрой и спокойной, была приветлива, читала стихи. Завтра - день ее рождения, и она шутливо спросила меня: - Что подарят мне завтра - Шербур? - Наверно, Медвежьегорск! - ответил я: в Карелии идет наступление наших войск по всему фронту». —
Июня 24
А. А. Ахматовой исполнилось 55 лет.
Письмо Правления ССП в Наркомторг СССР с просьбой «выделенный лимит 300 рублей с июля месяца с. г. писательнице А. А. Ахматовой перевести из г. Ташкента в г. Ленинград». — РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 15. Ед. хр. 691. Л. 60.
Запись в домовой книге о прописке А. А. по адресу: Фонтанка 34, кв. 44. — Ахм. сб. 2006. С. 23.
Июня 29
Дарственная надпись К. Н. Державина - А. А.: «Позвольте вручить Вам мою маленькую работу “Вергилий и пермская сказка”, целиком подсказанную Вашей прекрасной статьей о “Золотом петушке”». —
Письмо Н. Я. Мандельштам - Б. С. Кузину: «Анна Андреевна мне так и не написала. Больше того: она ничего не сообщила Леве о своем отъезде <из Ташкента>. Он беспокоится и шлет телеграммы». — Кузин. С. 733.
Июня конец
А. А. позировала А. В. Любимовой в квартире Рыбаковых. «Анна Андреевна сказала, что я двадцать второй художник, которому ей приходится позировать». —
Июля начало
Воспоминания О. И. Рыбаковой: «Прописка А. А. в Фонтанном Доме была оформлена в начале июля 1944 года с помощью О. Ф. Берггольц по письму Союза писателей, давшего Ахматовой “вызов” в Ленинград. <...> После оформления прописки А. А. получила “лимит” (особое писательское снабжение) и больше в судках с обедами, приносимыми Гаршиным, не нуждалась». — Об А. А. С. 226.
Июля 10
«От Анны Андреевны очень печальная телеграмма. У нее катастрофа. Гаршин, видимо, психически болен. Они разошлись. Она просила меня никому не говорить. Но всё равно все узнают». — Кузин. С. 735.
Июля 12
Телеграмма А. А. – Н. Я. Мандельштам: «Не сердитесь скоро напишу целую. Анна». — Н. Мандельштам. Об Ахматовой. М., 2007. С. 233.
Телеграмма А. А. - Н. А. Ольшевской: «Сообщите здоровье целую вас нежно живу одна благодарю за все. Ахматова». — Герштейн. С. 478.
Воспоминания Н. А. Ольшевской в записи Э. Г. Герштейн: «Фраза “живу одна” меня насторожила, но догадаться было еще трудно». — Там же.
Дарственная надпись на обороте фотографии: «Нине Владимировне Гернет на память о лете 1944 в Ленинграде от А. Ахматовой» — Воспр.: «Эта пристань есть». СПб.,2012. С. 279.
Июля 19
Н. Н. Пунин с семьей вернулся из эвакуации в Ленинград.
«19 июля 1944 года первым в Фонтанный дом возвратился Николай Николаевич Пунин со мной и маленькой Аней. Квартира была опечатана. Когда управдом Пересветова сняла печати, мы прошли по комнатам, как по заброшенному пепелищу, где всё было священно и опустошено: окна без стекол, остатки мебели, электричество и водопровод бездействуют. Предстояло начать новый период жизни». — Восп. С. 465.
«Мы шли пешком от вокзала в Фонтанный Дом. Неожиданно на набережной Фонтанки увидели Анну Андреевну с букетиком цветов. Она не могла знать времени нашего приезда». — Устный рассказ И. Н. Пуниной (28 января 1985 г.).
Июля 22
«От А. А. получила дурацкую телеграмму: “Не сердитесь, скоро напишу”. Бог с ней. Леве она тоже не писала». — Кузин. С. 737.
Июля 24
Запись Н. Н. Пунина: «19-го вернулись в Ленинград. <...> Чем пристальнее всматриваешься в Ленинград, тем страшнее. Дыры окон, фанера. Пустовато, но говорят, что еще месяц тому назад было совсем пусто. В квартире многое осталось таким, каким оно было, когда уезжали. <...> Почти ежедневно заходит Аня. О Гаршине сказала: “У него свой курс в жизни”». — Пунин. С. 384-385.
Стих. «Наше священное ремесло...» — А1. С. 201,434.
Стих. «Последнее возвращение» («День шел за днем и то и сё...»). — А.(Жирм.). С. 231.
<Июль ?>
Стих. «Лучше б я по самые плечи...» — А.(Кр.). Т. 1. С. 226.
Июля конец
А. А. ездила в Териоки, «чтобы читать стихи бойцам». —
Вечер А. А. в Доме писателей.
Воспоминания А. В. Любимовой: «В конце июля я смотрела и слушала, как она читала на своем вечере в Доме писателей, делала наброски с нее в альбоме, стоя». — Восп. С. 422.
Запись С. К. Островской: «На эстраде Ахматова <…> сидела между Саяновым и Лихаревым. <…> Мне было очень радостно, что Ахматова меня узнала». —
<Июль-август?>
«Страшный призрак, притворяющийся моим городом, так поразил меня, что я описала эту мою с ним встречу в прозе. Тогда же возникли очерки “Три сирени” и “В гостях у смерти” - последнее о чтении стихов на фронте в Териоках. Проза всегда казалась мне и тайной и соблазном. Я с самого начала всё знала про стихи - я никогда ничего не знала о прозе. Первый мой опыт все очень хвалили, но я, конечно, не верила. Позвала Зощенку. Он велел кое-что убрать и сказал, что с остальным согласен. Я была рада. Потом <в 1949 г.>, после ареста сына сожгла вместе со всем архивом». — «Коротко о себе» // А. 2. С. 214-215.
Августа 5
«Гаршин тяжело болен психически <.> Расстался со мной сообщаю это только вам крепко целую помню. Ваша Анна». — Н. Мандельштам. Об Ахматовой. М., 2007. С. 234.
Августа 6
Телеграмма А. А. - Н. А. Ольшевской: «Гаршин тяжело болен психически <.> Расстался со мной сообщаю это только вам. Анна». — Герштейн. С. 478.
Открытка А. А. - Н. А. Ольшевской: «Дорогая моя, спасибо за письмо - оно тронуло меня и напомнило Вас и себя, какой я была в мае. Получили ли Вы мою телеграмму, знаете ли мои новости? Я всё еще не на Фонтанке, там нет воды, света и стекол. И неизвестно, когда всё это появится. Была в Териоках (2 дня) - читала стихи раненым. <...> Простужена, лежу. Что-то неладно с сердцем». — Воспр.: М. Ардов. Монография о графомане. М., 2005. Вклейка между С. 256 и 257.
Августа 20
Письмо Н. Я. Мандельштам - Б. С. Кузину: «Теперь об А. А. За нее порукой двадцатилетняя верность. Глубокая, большая дружба. Доказанная. <...> Она не знакомая, а абсолютно мне родной человек, как вы и как Женя, и как Наташа <Штемпель>. Что она не пишет писем - это ее свойство. <...> Но отношений пересматривать я из-за этого не собираюсь.<...> Кстати, письмо есть: у нее случилось большое горе: Гаршин - ее муж - психически заболел и бросил ее. Она больна. Лежит. Сердце. Одна. Ей, видно, очень худо. Письма отчаянные». —
<Август ?>
А. А. читала стихи в Доме писателя.
Воспоминания С. К. Островской: «Сойдя с эстрады, она в какой-то миг осталась одна, черная, высокая, царственная женщина. <...> Я подошла к ней, сказала: “Мы не знакомы с вами, но я решилась поблагодарить вас за то, что вы существуете, пишете, живете”. Она улыбнулась и протянула руку: “Ну, так будем знакомы” - ответила она». — Вестник РХД. 1989. №156. Париж, 1989. С. 165-167.
<Августа конец - сентября начало>
А. А. переехала от Рыбаковых в квартиру Н. Н. Пунина в Фонтанный Дом (Набережная Фонтанки, д. 34, кв. 44).
Воспоминания О. И. Рыбаковой: «Ахматова прожила у нас месяца три, то есть июнь, июль и август, <...> до того времени, пока не получила комнаты в Фонтанном Доме. Туда она и переехала, хотя ей очень этого не хотелось». — Об А. А. С. 225-226.
Воспоминания И. Н. Пуниной: А. А. «долго говорила, что не вернется на Фонтанку, но в конце августа 1944 года всё же решилась на переезд. Первую зиму она жила в маленькой комнате, которую с большим трудом удалось привести в состояние, пригодное для жизни в ней». —
«В сентябре 1944 г. А. Ахматова вернулась от Рыбаковых в квартиру Пуниных на Фонтанке. Благодаря благосклонному в то время отношению властей она выхлопотала для себя две комнаты (одна из них освободилась после переезда соседки Т. Смирновой), а Союз писателей помог их отремонтировать». — Пунин. С. 501.
Сентября 12
Письмо А. К. Тарасенкова - А. А.: «Сегодня я встретил Ольгу Федоровну Берггольц, и она рассказала мне о том, что Вы написали очень интересный цикл стихов о Ленинграде. Новая редколлегия журнала «Знамя» крайне заинтересована этим. Мы просим <...> дать нам эти Ваши стихи». —
Сентября 18
Запись С. К. Островской: А. А. присутствует на вечере Т. Г. Гнедич в Ленинградском Доме писателей. — Островская. С. 522-523.
Сентября 21
«В длинной и узковатой комнате почти не было мебели. Стояли полусломанные стулья, старое кресло, в которое она усадила меня, маленькая железная кровать, покрытая чем-то темно-желтым, маленький столик, шкаф с отломанной створкой. <...> С первых же слов выяснилось: после ее отлета из Ленинграда в сентябре 41-го в ее комнату, несмотря на всяческие брони, поселили бухгалтера. <…> Он сжег обстановку Ахматовой. Он сжег ее книги. <…> - А мне ничего не жаль! – сказала Ахматова со своей особой, свойственной только ей полуулыбкой. <…> Какая-то девушка, которую она называет Ирина <Пунина>, принесла чайник. <…> - Я не знаю, как можно здесь жить, - сказала Ахматова. - Здесь же никого нет! Город совсем пустой, совсем. На чем все держится – непонятно. Зато ясно видишь, что до войны все, видимо, держалось на нескольких старичках. Старички теперь умерли – и духовная жизнь прекратилась. <...> Приходит какая-то “старинная” дама в шляпке-коробочке. <...> Зовут ее Валерия Сергеевна <Срезневская>. <...> Дама остроумничает и мелет несусветный антисоветский вздор». <…> Она изысканна, вежлива и холодна, как настоящая королева. Знаю, что присматривается ко мне, что я ее интересую». — Вестник РХД. Париж. 1989. № 156. С. 171-173; Островская. С. 523-527. С. К. Островская, по имеющимся сведениям, была завербована НКВД для слежки за А. А. См.: Ахматова и Берлин. С. 33; Предисловие Т. С. Поздняковой в кн.: Островская. С. 5-26.
Сентября 22
Запись Л. В. Шапориной: «Встретила на улице Анну Ахматову. Она стояла на углу Пантелеймоновской и кого-то ждала. Она стала грузной женщиной, но профиль всё тот же или почти. <...> Разговорились: «Впечатление от города ужасное, чудовищное. Эти дома, эти 2 миллиона теней, которые над ними витают, теней умерших с голода.<...> Во всех людях моральное разрушение, падение...». (Ахматова говорила страшно озлобленно и всё сильнее озлобляясь)». —
Сентября 25
Стих.: «И, как всегда бывает в дни разрыва...» - А.(Жирм.). С. 198 и «Явление луны» с посвящением : А. К<озловскому> — А.(Жирм.). С. 218.
Сентября 27
«Ахматова заботится о своей политической чистоте. Она боится. Она хочет, чтобы о ней думали как о благонадежнейшей». — Вестник РХД.. №156. С. 174-176.
Сентября 29
Дарственная надпись на кн.: Данте Алигьери. Божественная комедия. Чистилище. / Перевод и примечания М. Лозинского. М., 1944: «Анне Ахматовой – первый экземпляр вручает смиренно старый друг М. Лозинский». — Воспр.: Б-ка А. А. С. 53.
Письмо Л. Н. Гумилева - Э. Г. Герштейн (из Туруханска): «Мама, видимо, здорова, я из телеграммы Надежды Яковлевны узнал, что она вернулась в Ленинград, но мне она не пишет, не телеграфирует. Печально». — Герштейн. С. 197.
Октября 20
Дарственная надпись на кн.: Четки (изд. 8-е; Пг., 1922): «Милой Евгении Семеновне Гальперин – в день20 октября 1944 с лучшими чувствами – Анна Ахматова. Наш Ленинград». —
Октября 22
Подписан к печати журнал «Ленинград» № 10-11. В нем опубликована подборка «Анна Ахматова. Девять стихотворений (1940-1944)», в том числе отрывок из «Поэмы без героя» («Так под кровлей Фонтанного дома...») с иллюстрациями А. Остроумовой-Лебедевой.
Октября 28
Постановление правления Ленинградского отделения Литфонда: «а) Просить начальника Управления по делам искусства тов. Загурского о предоставлении второй комнаты для рабочего кабинета А. Ахматовой в ведомственном доме Комитета по делам искусства (Фонтанка, 34, кв. 44)». —
Ноября 7
«Нельзя сказать, чтобы мы устроились. Живем с Ирой в одной комнате, как в 41-м году. А. А. живет в своей комнате, она получила дополнительно комнату Смирновых. Ни в прихожей, ни в комнате Смирновых, ни в моем кабинете нет еще стекол; только сегодня забил подушками и одеялом одно окно в коридоре». — Пунин. С. 388.
Ноября 12
«Последнее время часто вижу Анну Андреевну Ахматову. Она похорошела, очень деятельна, выступает часто, принимает гостей. В домашней жизни очень мила, столуется у Ирочки П<униной>. С ее маленькой дочкой Анечкой очень дружна, как когда-то с самой Ирочкой, и тоже, шутя, обучает ее французскому языку». —
Ноября 13
Запись Н. Н. Пунина: «Хотя достали дров, но экономим - и дома холодно. Аня (Акума) лежит, жалуется на онемение ног. Хочется ей помочь и чем-нибудь развеселить, но у самого - мрачно». — Пунин. С. 390.
Дарственная надпись на авторизованном машинописном экземпляре «Поэмы без героя»: «Дорогой Лидии Яковлевне Рыбаковой - другу моих стихов и моему другу. Анна Ахматова». — РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 71. Фотокопия.
Ноябрь
«Вместо предисловия» к «Поэме без героя»: «До меня часто доходят слухи о превратных и нелепых толкованиях «Поэмы без героя»...». —
Осень
Воспоминания Э. Г. Герштейн: «Вернулась Лина Самойловна <Финкельштейн> в Ленинград осенью 1944 года. <...> Вскоре она встретила Ахматову на концерте в Филармонии. В антракте она к ней подошла и шепнула: «Всё цело». <...> О сохранности архива я уже знала из письма Лины Самойловны, известившей меня сразу по приезде: «Всё в порядке». <...> Как они договорились об архиве Гумилева, в точности мне не известно, знаю только, что с обоюдного согласия он остался у вдовы Рудакова». — Герштейн. С. 76.
— Звезда. 1998. №3. С. 212-213.
Запись С. К. Островской: «Ахматова держится царицей, среди писателей появляется мало. Сдержанна, надменна, великолепна, трагична в своей славе и одиночестве, светски холодна, благосклонна и презрительна». —
Декабря 12
Ленинградское отделение Гослитиздата заключило с А. А. договор на издание сборника стихотворений. —
Открытка А. А. - А. Ф. и Г. Л. Козловским: «Поздравляю с Новым годом и желаю вам много радости. Эти стихи ташкентские, хотя и написаны в Ленинграде. Посылаю их на их родину. Жду вестей. Не забывайте Вашу Ахматову». Приложены стихи «Явление луны» («Из перламутра и агата...») — Восп. С. 394.
Декабря 21
— Известия. 1944. 22 декабря.
Декабря 25
Подписан к печати журнал «Звезда» № 7-8. В нем опубликованы стихи: «В марте 1941» («Cadran solaire на Меншиковом доме...»), «Надпись на книге «Подорожник»« («Совсем не тот таинственный художник...»), «Не оттого, что зеркало разбилось...», «И как всегда бывает в дни разрыва...», «Явление луны» («Из перламутра и агата...»).
«Я не знаю, как она ко мне относится, что она обо мне думает, почему она зовет меня к себе и приходит ко мне. <…> Во мне встревоженная влюбленность <…> . И одновременно во мне четкая и осторожная наблюдательность мемуариста, игра на словах, на неведении, на вызове на слова и на воспоминания. Думаю, что Ахматова это чувствует». — Островская. С. 534-535.
Декабря 29
«В комнате холодно и неуютно. <...> Объясняет: третий день не топят, профессору <Н. Н. Пунину> и Ирине некогда, они чем-то заняты. А вчера она была в Союзе, поднималась по лестницам, много ходила - от этого и с сердцем вдруг стало плохо. <...> Вскользь о праве выбора смерти: - Нет, конечно, нельзя. И в Евангелии об этом есть. <…> И теософии и антропософии не люблю. <…> Я как православная христианка отрицаю это, осуждаю и не понимаю. <…> Ахматова волнуется – и волнение ее очень глубоко и явно. Она боится: что написал о ней Рождественский в своих мемуарах <…>». Мельком говорит о перевыборах в Правление Союза, о своем избрании. – “Я себя зачеркнула в списке, как это полагается, и сразу же ушла. А потом ко мне начали приходить и почему-то поздравлять”. <...> Рассказывает с подчеркнутым ужасом, что все легенды и небылицы о ней идут от Голлербаха. <...> Ахматова вообще умеет убивать выбором невиннейших слов и ядовитейших интонаций. <...> Водку пьет, как гусар». — Вестник РХД. №156. С. 178-181.
Через Москву проехал в воинском эшелоне на фронт Л. Н. Гумилев. —
Творческий вечер А. А. в Ленинградском клубе ССП.
Письмо А. К. Гладкова - Л. К. Гладкову от 17 января 1945 г.: «В декабре ездил в Ленинград. <...> Был на творческом вечере Анны Ахматовой в тамошнем клубе ССП. Старуха молодец... Читала она всё еще не напечатанные, но посланные мною тебе уже давно маленькие поэмы и кое-что из старого... Любопытен круг ее друзей: облезшие, но тонные снобы, какие-то черные старухи, которым все целуют руки, и старики, которых называют Юрами и Олегами... Всё-таки живы курилки... Сама она держится как королева, и это не смешно, а как-то убедительно величественно». —
Надпись А. А. на автографе «Поэмы без героя», подаренном Л. Я. Рыбаковой: «Список сделан 30-31 дек<абря> 1944 в Ленинграде». — РГАЛИ. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 72. Л. 2 об.
Декабря 31
«Новый, 1945 год встречали у Акумы в маленькой комнате уютно и дружно. Приходил отпущенный из казармы, но еще не демобилизованный Геня Аренс. В его дневнике сохранилась трогательная запись о том праздничном вечере». — Восп. С. 465.