Черных В. А.: Родословная Анны Андреевны Ахматовой

Памятники культуры. Новые открытия.
Ежегодник, 1992. М., 1993. С. 71-84.

Родословная Анны Андреевны Ахматовой* 

Вовсе нет у меня родословной,
Кроме солнечной и баснословной…

"Поэма без героя"

Может возникнуть вопрос: а нужно ли такое исследование? Имеет ли смысл интересоваться предками выдающихся людей, и в их числе замечательных поэтов? Никем не доказано, что талант и, в частности, "таинственный песенный дар" могут передаваться по наследству. Напротив, всё, что мы знаем о родне великих поэтов, свидетельствует скорее об обратном. Пример Василия Львовича Пушкина и его гениального племянника - не более чем исключение, подтверждающее правило.

Задумывалась об этом и Анна Андреевна Ахматова. В поздних автобиографических записях она отмечает, что "в семье никто, сколько глаз видит кругом, стихи не писал, только первая русская поэтесса Анна Бунина была теткой моего деда Эразма Ивановича Стогова"1. Фактически это, как увидим далее, не совсем точно. Да и не в этом, наверное, дело. Дело не в том, чтобы искать в предках корни поэтического таланта. Важно другое - почувствовать и понять те многообразные живые связи, которые могут иметь характер притяжения или отталкивания, но которые всегда так или иначе, осознанно или неосознанно тянутся от предков к потомкам, влияя на формирование их личности.

Историческое самосознание каждого человека возникает первоначально - еще в детстве - как сознание причастности к определенной семье, роду и лишь затем - к определенному социальному слою, нации и т. д.

Те исторические процессы и события, в которых участвовали наши родители и предки, - это для каждого из нас особенный, наиболее интимный разрез отечественной истории. О них приходится не только читать, но и слышать рассказы родителей и родственников. Эти события и явления обрастают такими подробностями, о которых не прочитаешь ни в какой книге, они видятся под необычным углом зрения, приобретают особую эмоциональную окраску.

Хорошо известно, как живо и глубоко интересовался своей родословной Пушкин, какое существенное отражение получила она в его творчестве. И, по-видимому, не случайно выдающийся историк академик С. Б. Веселовский посвятил предкам Пушкина специальное исследование2. Александр Блок, раскрывший в поэме "Возмездие" целый пласт русской общественной жизни последней трети ХIХ столетия, поставил в центре этого лирико-эпического повествования семью своих родителей и деда. Родословная Блока подробно исследована одним из его первых биографов - В. Н. Княжниным3. Дополнительные данные о предках Блока опубликовала М. А. Круглова4.

Пушкина Ахматова боготворила, Блока считала " не только величайшим европейским поэтом первой четверти двадцатого века, но и человеком-эпохой, т. е. самым характерным представителем своего времени"5. И нам представляется, что вопрос о том, каково было отношение Ахматовой к своей родословной, какое преломление получили реальные родственные связи, семейные легенды и традиции в ее творчестве, не может быть безразличным для всех, кто интересуется и творчеством Ахматовой, и Ахматовой как личностью.

Задача настоящего исследования - выяснить на основании архивных и печатных источников реальную родословную А. А. Ахматовой и сопоставить ее с поэтической родословной, нашедшей воплощение в ее стихах и автобиографической прозе.

У Анны Андреевны Горенко, известной всему миру под литературным псевдонимом Ахматовой, было, как и у каждого из нас, четыре прадеда и четыре прабабки. Прадед по прямой мужской линии, Андрей Яковлевич Горенко, как видно из его формулярного списка, сохранившегося в делах Департамента герольдии Правительствующего Сената6, происходил из крепостных крестьян помещика Орлова, из села Матусово Черкасского уезда Киевской губернии. Родился он около 1784 года. В декабре 1805 г. по рекрутской повинности вступил рядовым в 41-й Егерский полк. В составе этого полка участвовал в русско-турецкой войне 1806-1812 годов сначала в Валахии, затем в Болгарии. В 1810 г. он отличился "при разбитии неприятеля у речки Темрук и взятии в плен самого начальствующего турецким войском трехбунчужного паши Пехливана с чиновниками его". Летом 1812 г. полк был переброшен на войну с Наполеоном. Андрей Горенко участвовал в бою под Красным, а затем при "селении Бородине в генеральном сражении находился, за что имеет серебряную медаль". Проделав с полком весь заграничный поход, "1814 года, марта 18 при городе Париже в сражении находился" и за взятие оного также удостоился серебряной медали. В марте 1813 г. Андрей Яковлевич Горенко был произведен в унтер-офицеры, в декабре 1815 г. получил чин прапорщика, заслужив тем самым дворянское достоинство (личное, а не потомственное). О жене его мы знаем только, что звали ее Марьяной. Сохранилось метрическое свидетельство, в котором сказано, что 7 августа 1818 г. "у унтер-офицера Егерского полка Андрея Яковлевича Горенко и жены его Марияны родился сын Антоний" - дед Ахматовой.

линии были незнатного происхождения и выслужили дворянство на военной службе. Прадеды же по материнской линии - Иван Дмитриевич Стогов и особенно Егор Николаевич Мотовилов были родовитыми дворянами. Яркие портреты их обоих нарисовал дед Ахматовой Эразм Иванович Стогов в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале "Русская старина"7.

Стоговы вели свой род от новгородских бояр. Это обстоятельство запомнилось Ахматовой, вошло глубоко в ее сознание и воплотилось в стихотворении, написанном в 1916 году:

... Спокойной и уверенной любови
Не превозмочь мне к этой стороне:
Ведь капелька новогородской крови
Во мне - как льдинка в пенистом вине.

Согласно семейным преданиям, предки Стоговых были выселены из Новгорода Иваном Грозным и испомещены в Можайском уезде. К концу XVIII века они обеднели. Прапрадед Ахматовой - Дмитрий Дементьевич Стогов владел небольшим имением Золотилово Можайского уезда Московской губернии и двумя десятками душ крестьян. Его сын Иван Дмитриевич (прадед Ахматовой), владевший Золотиловым нераздельно с братьями, настойчиво пытался обосновать древность дворянского рода Стоговых. Однако ему не удалось доказать происхождение своей семьи от Федора Васильевича Стогова, владевшего, согласно писцовым книгам 1627 года, поместьями в Можайском уезде и на Белоозере. Московское губернское дворянское депутатское собрание признало происхождение И. Д. Стогова лишь от его деда - Дементия Артемьевича, приобретшего Золотилово путем покупки. В январе 1804 г. И. Д. Стогову была выдана грамота, свидетельствующая, что "он и род его внесен в Дворянскую родословную Московской губернии книгу, в первую ее часть"8. В первую часть родословных книг вносились, как известно, семьи, которым дворянство было пожаловано между 1685 и 1785 годами.

Дмитрий Дементьевич Стогов, по свидетельству его внука Эразма, слыл среди соседей колдуном, умел заговаривать кровотечение, отговаривать головную боль. Все трое его сыновей - Михаил, Иван и Федор - служили в военной службе при Суворове, причем Иван был якобы его "бессменным ординарцем"9. Из формулярного списка Ивана Стогова видно, что в 1789 году он участвовал во взятии Гаджибея, а затем воевал на Дунае на судах Черноморского гребного флота10. Выйдя в 1796 г. в отставку подпоручиком, Иван Дмитриевич Стогов до старости служил в Можайске по выборам - городничим, судьей, казначеем. Умер он в 1852 г. 86 лет от роду.

По словам своего сына Эразма, Иван Дмитриевич Стогов "всю жизнь не знал вкуса к водке и вину, не дотрагивался до карт, был до крайности богомолен, посты соблюдал до аскетизма, все знали его как честнейшего и совершенно бескорыстного человека. Воспитание миновало его, церковную печать он читал свободно, ну, а гражданскую не очень быстро, да и считал греховным читать гражданскую книгу. <...> Улыбка была редкой гостьей. <...> В опасных случаях был чрезвычайно смел. <...> Характера был чрезвычайно вспыльчивого, над зависящими от него был неумолимо строг, даже жесток"11; сына своего сёк нещадно. Женат он был на дочери рузского уездного казначея Максима Кузьмича Ломова - Прасковье. По словам Эразма Стогова, Максим Ломов умер в глубокой старости от горя, что "француз взял Москву".

Прабабка Ахматовой Прасковья Максимовна Ломова (1781-1832), как вспоминал ее сын Эразм, слыла первой красавицей в Рузском уезде. Немного знала грамоту (писала печатными буквами, не соблюдая орфографии). Была очень доброй, все ее любили, только муж был груб и жесток с нею. Беременная семнадцатым ребенком, она упала с дрожек и в родах умерла. Большинство их детей умерло в раннем детстве; в живых остались три сына и четыре дочери. Сыновьям своим Иван Дмитриевич Стогов дал диковинные имена: Эразм, Илиодор и Епафродит. Все они окончили Морской кадетский корпус в Петербурге и стали морскими офицерами12. Их формулярные списки сохранились в Российском государственном архиве Военно-Морского Флота.

Второй прадед А. А. Ахматовой по материнской линии - Егор Николаевич Мотовилов (1781-1837) был знатным и богатым симбирским помещиком. Свой род он вел от Федора Ивановича Шевляги - родного брата Андрея Ивановича Кобылы - родоначальника царского дома Романовых13. Егор Мотовилов владел имением Цильна в 60 верстах от Симбирска и несколькими сотнями душ крестьян. В молодости он недолго служил артиллеристом в кавказских гарнизонах, а выйдя в 1801 г. в отставку в чине поручика, поселился в своем имении14. Слыл он домоседом, нелюдимом, человеком гордым и независимым.

Жена его Прасковья Федосеевна была урожденная Ахматова. Ее девичью фамилию и избрала Анна Андреевна в качестве литературного псевдонима, создала в своем воображении образ "бабушки-татарки", ввела его в свою поэзию, сделала частью своей поэтической биографии.

"Мне от бабушки-татарки / Были редкостью подарки; / И зачем я крещена, / Горько гневалась она..." - писала Ахматова в "Сказке о черном кольце" в 1917 году.

"Русской старине", царскосельской гимназистке Анне Горенко было 13-14 лет. Она уже сочиняла стихи, была вдумчивой, впечатлительной девочкой. Из воспоминаний деда, дополненных, наверное, рассказами матери, Аня Горенко и могла впервые узнать, что ее прабабка в девичестве носила фамилию Ахматова. Эта фамилия чем-то поразила ее, сопоставилась в ее сознании со школьными представлениями о хане Ахмате, о конце ордынского ига. Всю жизнь А. А. Ахматова была убеждена, что в ее жилах течет кровь ханов Золотой Орды, неоднократно вспоминала и писала об этом. Так, в автобиографическом очерке "Начало", написанном в конце 1950-х годов, Ахматова сообщала: "Назвали меня Анной в честь бабушки Анны Егоровны Мотовиловой. Ее мать была чингизидкой, татарской княжной Ахматовой, чью фамилию, не сообразив, что собираюсь быть русским поэтом, я сделала своим литературным именем"15.

В действительности Прасковья Федосеевна Ахматова была, конечно, не татарской княжной, а русской дворянкой. Ахматовы - старинный дворянский род, происходивший, наверное, от служилых татар, но давным-давно обрусевший. Еще в Казанском походе Ивана Грозного участвовал Кирилл Васильевич Ахматов; двое Ахматовых были стольниками при Петре I. Прямые предки Прасковьи Федосеевны были внесены в 6-ю (самую древнюю) часть родословной книги дворян Симбирской губернии и вели свой род от Степана Даниловича Ахматова, верстанного в конце XVII века по городу Алатырю16. Никаких данных о происхождении рода Ахматовых от хана Ахмата или вообще от ханского рода Чингизидов не имеется. Княжеского титула Ахматовы никогда не носили. И все-таки сохранившееся в памяти Анны Ахматовой семейное предание, возможно, имеет какие-то реальные основания. Дело в том, что мать Прасковьи Федосеевны - Анна Яковлевна до замужества носила фамилию Чегодаева и, по всей вероятности, происходила из рода татарских князей Чегодаевых17. Разумеется, невозможно доказать происхождение князей Чегодаевых (Чагатаевых), впервые упоминаемых в XVI веке, от сына Чингизхана Чагатая (Джагатая), умершего в 1242 году. Однако, скорее всего, именно эти, нуждающиеся еще в тщательной проверке генеалогические данные могли послужить основой для легенды о родстве предков Ахматовой с потомками ханов Золотой Орды.

Прасковья Федосеевна и Егор Николаевич Мотовиловы умерли в 1837 г., выдав дочь Анну за Эразма Стогова.

Дед Анны Ахматовой по материнской линии Эразм Иванович Стогов прожил долгую и бурную жизнь. Родился он 24 февраля 1797 г. в родовом имении Золотилово Можайского уезда, умер 17 сентября 1880 г. 83 лет от роду в благоприобретенном имении Снитовка Летичевского уезда Подольской губернии (ныне Хмельницкая область Украины). Судя по его воспоминаниям, напечатанным в "Русской старине", он был не лишен литературного таланта.

Мальчиком лет шести его отдали на воспитание в Лужецкий монастырь под Можайском. Там он пробыл полтора года и, по его словам, "ничему не научился". Когда ему было лет восемь, его отправили к соседу и дальнему родственнику, богатому помещику Борису Карловичу Бланку. У Бланка жила теща Варвара Петровна Бунина, которая, по словам Э. И. Стогова, "приходилась нам как-то родней". К ней приезжала ее сестра - Анна Петровна Бунина - известная в то время поэтесса. Эразм называл ее "теткой", но в действительности она была ему дальней родственницей*18, а не родной теткой, как полагала А. А. Ахматова. В 1807 году А. П. Бунина взяла Эразма с собой в Петербург и через своего брата Ивана устроила его в Морской кадетский корпус. По окончании корпуса Эразм Стогов 20 лет прослужил в Восточной Сибири и на Камчатке, командовал кораблями, оставил очень интересные записки о жизни на этой далекой окраине России, быте местных жителей, положении солдат и каторжников, дал яркую характеристику представителей местной администрации и духовенства.*19

Вернувшись в 1833 году в Петербург, Э. И. Стогов познакомился с Л. В. Дубельтом и вскоре добился перевода из флота в жандармы. В начале 1834 года он был назначен штаб-офицером корпуса жандармов в Симбирске. Три года, проведенные на этой службе, он считал счастливейшим временем своей жизни. "В Симбирске я был по праву первым, и мое слово имело вес и значение". С обезоруживающей откровенностью рассказывает он в своих записках, как шантажировал губернатора А. И. Загряжского и, наконец, добился его увольнения, как решительно подавлял крестьянские волнения, с каким наслаждением и непоколебимой уверенностью в своей правоте занимался интригами и слежкой, разумеется, исключительно "ради блага ближних и Отечества".

Там же, в Симбирске, Э. И. Стогов женился на дочери помещика Мотовилова Анне Егоровне. Вот как он сам описывает свою женитьбу. Прежде всего он, пользуясь своей служебной осведомленностью, составил список 126 невест "великодушных", т. е. имеющих приданое не менее 100 душ. Затем стал собирать подробные сведения о каждой из них. Наконец, остановил свой выбор на дочерях Егора Мотовилова. Поехал к нему в Цильну. Скромный дом. Две дочери - Анна и Александра. Посидел, посмотрел, послушал, и в конце разговора попросил родителей отдать за него старшую дочь.

" - Да вы не могли знать моей дочери? - спросил удивленный Мотовилов.

- Извините, я жандарм, я обязан все знать и знаю.

- Но я должен вам сказать, что мы вас не знаем.

- Вот это правда: предоставляю вам узнать обо мне, а я вам доложу, что я превосходный человек во всех отношениях".

Через четыре дня Мотовиловы согласились на свадьбу.

"Потом подошел я к невесте.

- С родителями вашими уладил, - сказал я - остается дело за вами.

- Я вас совсем не знаю, - отвечала она. <...>

- Нет ли во мне чего-нибудь противного?

- Нет, - ответила она.

И только она перекрестилась, как я быстро поцеловал ее и сказал: теперь и с вами кончено, теперь вы моя невеста"20.

В 1837 г. Стогов был назначен начальником канцелярии Киевского генерал-губернатора Д. Г. Бибикова. С грустью расставался он с Симбирском. "Прощай, моя лихая деятельность! Я был на своем месте и по способности, и по характеру. Я был любим всем обществом, не делал зла, а прекращал злоупотребления тихо, без шуму, и старался исправлять, а не губить"21.

После этой "лихой деятельности" служба в Киеве казалась ему пресной, хотя, как он писал, с 1837 по 1851 г. он был "самым близким человеком при Бибикове". Выйдя в 1851 г. в отставку, Эразм Стогов поселился в купленном им имении Снитовка Подольской губернии. Ему перевалило за 70 лет, когда он принялся за мемуары, которые еще при его жизни начали печататься в "Русской старине" под общим заглавием "Очерки, рассказы и воспоминания Э... …ва." После смерти Э. И. Стогова редактор "Русской старины" М. И. Семевский напечатал его "Посмертные записки" за полной подписью. В 1903 г. воспоминания Стогова были вновь напечатаны в "Русской старине" в значительно расширенной редакции. В целом записки Э. И. Стогова отличаются незаурядными литературными достоинствами и вместе с тем представляют собой ценный исторический источник, заслуживающий специального изучения22. На фронтисписе 7-го номера "Русской старины" за 1903 год помешен гравированный портрет Э. И. Стогова работы Г. И. Грачева. С портрета смотрит полный, крупный старик с мясистым носом, густыми бровями, окладистой бородой. Левая бровь сильно приподнята. Толстая нижняя губа. Мешки под глазами. Бородавки на лице. Выражение лица властное и недоброе.

Дополнительные сведения о Э. И. Стогове сообщила его дочь Ия Эразмовна (в замужестве - Змунчилла) в письме к М. И. Семевскому, написанном после смерти отца. Выдержки из этого письма Семевский напечатал в "Русской старине". По словам дочери Стогова, "идеалом всей его жизни был покойный Николай I; он ставил его на недосягаемую высоту и поклонялся ему усердно и пламенно. Отец всегда был в хорошем расположении духа, говорил, шутил и смеялся очень охотно. Со всеми посторонними, без различия звания, положения и состояния он был всегда внимателен, любезен и приветлив. Молился он всегда долго и усердно, но духовенство не жаловал. Здоровьем пользовался завидным. <...> Никогда не пил ни капли вина. <...> С детьми своими отец был всегда очень строг и требователен.<...> Роскошь и развлечения преследовал строго, но дети были всегда веселы. <...> Когда дочери выросли, он сделался снисходительным другом их, к внукам же был бесконечно добр и ласков. Шесть лет тому назад, т. е. в 1874 году, отец выдал замуж последнюю дочь и отдал нам дарственную на свое имение (около 4000 десятин)"23.

Жена Эразма Ивановича Стогова Анна Егоровна, урожденная Мотовилова, родилась в 1817 г., умерла около 1863 г., оставив мужу, пережившему ее на 17 лет, сына и пять дочерей, младшая из которых - Инна Эразмовна - стала впоследствии матерью Анны Андреевны Ахматовой.

Единственного своего сына - Илиодора - Э. И. Стогов, по семейным преданиям, проклял за непослушание, выгнал из дома и лишил наследства. В 1882 г. Илиодор Эразмович Стогов занимал скромную должность учителя немецкого языка в Полтавском реальном училище24. Всех дочерей Э. И. Стогов выдал замуж за соседей по имению: Анну - за Виктора Модестовича Вакара, Аллу - за Владимира Тимофеевича, Ию - за Александра Григорьевича Змунчиллу, Зою - за Льва Демьяновского25. Согласно семейному преданию, младшая из сестер - Инна Эразмовна - также была выдана за Змунчиллу, по-видимому, брата или племянника Александра Григорьевича - мужа ее старшей сестры Ии.

Родственные связи между семьями дочерей Э. И. Стогова оставались весьма тесными и много лет спустя после его смерти. В письмах Анны Горенко к мужу своей рано умершей сестры Инны*26 - Сергею Владимировичу фон Штейну, посланных из Киева в 1906-1907 годах27, неоднократно упоминаются дяди и тетка Вакар, у которых Аня гостила в рождественские праздники; кузина Наничка - Мария Александровна Змунчилла, в доме которой Аня жила, когда оканчивала киевскую Фундуклеевскую гимназию; "кузен Демьяновский" - по-видимому, Григорий Львович; "кузен Саша" - Александр Владимирович Тимофеевич. Упоминаются, хотя и значительно реже, и родственники по линии отца, в частности, "тетя Маша" - старшая сестра отца Мария Антоновна.

Дедом Ахматовой по отцовской линии был Антон Андреевич Горенко, родившийся 7 августа 1818 г. В 14 лет он - юнга Черноморского артиллерийского училища, в 20 - унтер-офицер 2-го учебного морского экипажа в Севастополе. В 1842 г. он - прапорщик, в 1851 - подпоручик. Во время Крымской войны, как сказано в его формулярном списке, он "участвовал в обороне Севастополя. Находился в действительном сражении 5 октября 1854 г. на Николаевской батарее при отражении атаки соединенного неприятельского флота". В 1855 г. награжден орденом Св. Анны 3-й степени, а в 1858 - Св. Владимира 4-й степени, тем самым он приобрел потомственное дворянство и был внесен во вторую часть родословной книги дворян Таврической губернии. К 1864 г. он - штабс-капитан, смотритель Севастопольского морского госпиталя; в 1882 г. - майор, смотритель портовых земель и садов в Севастополе. Умер в 1891 году. Женат он был на дочери поручика Ивана Воронина - Ирине (1818-1898). Отец девятерых детей28.

Согласно семейному преданию, Антон Горенко был женат на гречанке, от которой Анна Андреевна будто бы унаследовала характерный профиль. В одной из автобиографических заметок, относящихся к началу 1960-х годов, Анна Ахматова писала: "Предки: 1) Чингизхан. Ахмат (последний хан Золотой орды <...>. 2) предки - греки, всего вернее - морские разбойники"29. Можно полагать, что "предки-греки" столь же легендарны, как и "бабушка-татарка". Во всяком случае, бабушка Ахматовой по отцу, Ирина Ивановна Воронина, по всей вероятности, гречанкой не была. Не исключено, однако, что гречанкой могла быть не бабушка, а прабабка Ахматовой - жена поручика Ивана Воронина, имени которой мы не знаем.*30

Отец Ахматовой - Андрей Антонович Горенко родился в Севастополе 13 января 1848 г. Он был вторым ребенком в семье и старшим из сыновей. Когда ему исполнилось десять лет, отец отдал его кадетом в Черноморскую штурманскую роту. В XIII части Общего морского списка (СПб., 1907) опубликован формулярный список А. А. Горенко, из которого мы узнаем, что 14-ти лет он был переведен в юнкера, а в 1868 г., 20 лет от роду, произведен в кондукторы корпуса инженер-механиков Черноморского флота. В 1869-1870 гг. он находился в заграничном плавании. По возвращении получил первый офицерский чин. В 1875 г. в чине мичмана назначен штатным преподавателем Морского училища в Петербурге. По службе он продвигался медленно. Лишь в 1879 г. в возрасте 31 года он произведен в лейтенанты и награжден орденом Св. Станислава 3-й степени. Одновременно с преподаванием в Морском училище А. А. Горенко занимался общественной деятельностью. Широкий резонанс имело, в частности, его выступление 7 января 1881 г. на заседании IV отделения Императорского технического общества с резкой критикой деятельности Российского общества пароходства и торговли. В газете "Николаевский вестник" сообщалось, что А. А. Горенко "основываясь на точных сведениях и на данных, почерпнутых из отчетов самого же общества, доказал преступную небрежность, с какою ведет оно свои морские операции" 31.

В середине 1881 г. служба А. А. Горенко едва не оборвалась. Сохранилось дело Департамента полиции "О политической неблагонадежности лейтенантов Андрея Горенко и Гаврилова и мичмана Кулеша", начатое 14 апреля 1881 г.32. Суть дела сводилась к тому, что Андрей Горенко, как выяснилось из его перехваченных писем, убеждал своих приятелей в г. Николаеве вступать в фиктивные браки, дабы освобождать девушек "из болота удушливой атмосферы родительского дома". Делу дали ход. В самом конце апреля (буквально накануне своей отставки) министр внутренних дел граф М. Т. Лорис-Меликов сообщил управляющему Морским министерством, что преподаватель Морского училища лейтенант Андрей Горенко считается неблагонадежным в политическом отношении. Трудно понять, какую политическую подоплеку усмотрел в словах и действиях лейтенанта Горенко пошатнувшийся диктатор. По-видимому, Лорис-Меликов, обвиняемый в это время в мягкости и нераспорядительности, из-за чего якобы и погиб Александр II, решил проявить в данном случае твердость и бдительность. Началось следствие, результаты которого директор Департамента полиции В. К. Плеве доложил Н. П. Игнатьеву, сменившему Лорис-Меликова на посту министра внутренних дел. Плеве просил министра разрешить возбудить против лейтенанта Горенко "особое производство по исследованию вредного его направления с целью представления затем о высылке его административным порядком согласно ст. 33 и 34 Положения о мерах по охране государственного порядка". Игнатьев наложил резолюцию: "Согласен. 25 сентября 1881 г.". 33-летнему лейтенанту Горенко грозили серьезные неприятности. Однако за него заступился не кто иной, как набиравший в то время силу заведующий агентурой Петербургского охранного отделения Г. П. Судейкин. В поданном им рапорте сообщалось, что первоначальные сведения о неблагонадежности Горенко не подтвердились, а при проведенном у него на квартире обыске ничего преступного не найдено. Следствие, тем не менее, продолжалось еще целый год, в течение которого А. А. Горенко был отстранен от преподавания в Морском училище.

21 сентября 1882 г. П. Н. Дурново, управлявший в то время судебным отделом Департамента полиции, в ответ на запрос инспекторского департамента Морского министерства сообщил, что "дознание по совершенному отсутствию данных к обвинению лейтенанта Горенко было прекращено без всяких для него последствий, и затем в Департаменте государственной полиции не имеется никаких сведений, компрометирующих Андрея Горенко в политическом отношении <...>. Равным образом не усматривается также никаких неблагоприятных для Андрея Горенко указаний об отношениях его к сестрам Анне и Евгении, проживающим в Севастополе и обратившим внимание своей неблагонадежностью, первая как привлекавшаяся к дознанию в 1874 и 1878 годах по поводу сношений ее с известными государственными преступниками Соловьевым и Иванчиным-Писаревым, а вторая - как состоявшая, по свидетельству отца казненного государственного преступника Желвакова, в письменных сношениях с его сыном".

"делу 193-х" участников "хождения в народ", была подчинена негласному надзору полиции, затем арестована в 1879 г. по подозрению в укрывательстве А. И. Иванчина-Писарева, освобождена под залог; в 1882-1883 гг. входила в петербургский народовольческий кружок33.

Евгения Антоновна (по мужу Арнольд) в 1882 г. была подчинена негласному надзору ввиду обнаружившейся ее переписки с Н. А. Желваковым (застрелившим 18 марта 1882 г. в Одессе по приговору "Народной воли" военного прокурора В. С. Стрельникова и казненным вместе с С. Н. Халтуриным). В 1884 г. на ее квартире в Петербурге, по сведениям жандармского управления, происходили собрания "Союза молодежи" партии "Народная воля". Позднее она стала врачом, жила в Севастополе и Одессе34. Умерла в 1927 г.

Что же касается Андрея Антоновича Горенко, то дело, грозившее весьма серьезными последствиями, окончилось для него вполне благополучно. Этот неожиданный и резкий поворот в "деле Горенко", осуществившийся к тому же не без участия Г. П. Судейкина, невольно вызывает подозрение, не пытался ли его вербовать этот "король провокации", сплетавший в то время сеть тайной агентуры вокруг остатков "Народной воли". Достоверных данных, которые подтверждали бы это подозрение, нам обнаружить не удалось. С Морским училищем и вообще с военным флотом А. А. Горенко все-таки пришлось расстаться. 24 октября 1882 г. он был "уволен для службы на судах коммерческого флота". Три года спустя он вновь зачислен на действительную службу и плавал в должности старшего штурмана на шхуне "Редут-Кале" в Черном море.

В марте 1887 г. в возрасте 39 лет Андрей Антонович окончательно уволился из военно-морского флота с очередным чином капитана 2-го ранга и поселился с семьей в Одессе. Так что сведения, приводимые А. А. Ахматовой в автобиографической заметке "Коротко о себе": "Я родилась 11 (23) июня 1889 года под Одессой (Большой Фонтан). Мой отец был в то время отставной инженер-механик флота"35, вполне соответствуют действительности.

В 1880-е годы имя Андрея Горенко довольно часто встречается на страницах как специальных изданий, так и провинциальных газет Юга России. В трудах Общества для содействия русской промышленности и торговле напечатаны его статьи об организации пенсионной кассы для моряков и об учреждении в Одессе правительственной инспекции для квалификационного освидетельствования судов по примеру английского "Ллойда". Литературная деятельность А. А. Горенко не ограничивалась профессиональными проблемами. Газета "Одесские новости" в 1888-1889 гг. указывает его фамилию в списке своих основных сотрудников. В эти годы "Одесские новости" печатают рецензии на мемуары Гарибальди, на романы А. Доде и Ф. Шпильгагена за подписью А. Г.. Можно согласиться с предположением одесского краеведа Р. А. Шувалова, что они, по всей вероятности, принадлежат перу отца Анны Ахматовой36.

В 1890 г. Андрей Антонович Горенко с женой Инной Эразмовной и детьми Инной, Андреем и Анной вернулся из Одессы в Петербург. В 1891 г. он значится в "Адрес-календаре" чиновником особых поручений Государственного контроля в скромном чине титулярного советника (соответствовашем чину лейтенанта флота, который А. А. Горенко имел до отставки). В гражданской службе он продвигался несколько успешнее, чем в военной. К 1898 г. он - надворный советник, помощник генерал-контролера Департамента гражданской отчетности Государственного контроля. Затем он переходит на службу по ведомству путей сообщения. В 1904 г. он - статский советник, член Совета главноуправляющего Главного управления торгового мореплавания и портов (должность главноуправляющего занимал великий князь Александр Михайлович), член комитета Общества содействия русской промышленности и торговле, член правления Русского Дунайского пароходства. Как вспоминала Ахматова, вскоре " "отец не сошелся характером" с великим князем Александром Михайловичем и подал в отставку, которая, разумеется, была принята. Дети с бонной Моникой были отправлены в Евпаторию. Семья распалась"37.

Известно, что брак Андрея Антоновича Горенко с матерью Анны Ахматовой Инной Эразмовной был его вторым браком. В послужном списке лейтенанта Андрея Горенко, составленном к 1 января 1881 года, указано, что он "женат первым браком на дочери умершего капитана Васильева - девице Марии, имеет детей: сыновей - Николая, род. 17 мая 1875 года, и Антона, род. 7 января 1878 года. Жена и дети православного исповедания"*38. Интересно, что и в послужном списке, составленном 24 июня 1886 года, указано, что А. А. Горенко "женат первым браком на дочери умершего капитана Васильева девице Марии Григорьевне", и лейтенант Горенко собственноручно заверил этот список: "читал и верно"39, хотя несомненно, что к 1886 году А. А. Горенко был уже фактически женат на Инне Эразмовне, урожденной Стоговой. В конце 1884 г. родилась их старшая дочь Инна.

* Со вторым браком Андрея Антоновича и рождением дочери Инны связана не до конца выясненная и едва ли не детективная история. В 2000 г. генеалог И. И. Грезин, живущий в Швейцарии, обнаружил в метрических книгах Женевской православной Крестовоздвиженской церкви запись, свидетельствующую о том, что Инна Андреевна Горенко "рождена 1884 года декабря 5, крещена 1885 года января 9. Родители: лейтенант Андрей Антонович Горенко и законная жена его Мария Григорьевна Горенко, рожденная Васильева, оба православные". Если поверить этому официальному документу, получается, что Инна была дочерью первой жены Андрея Горенко, но получила при крещении редчайшее в то время имя его будущей жены. Ситуация неправдоподобная. Логичнее предположить, что Андрей Антонович, находившийся в это время не у дел, путешествовал по Европе с Инной Эразмовной, но с паспортом, в который была вписана его первая жена, с которой он к этому времени, очевидно, еще не был разведен. Как впоследствии была урегулирована эта сложная юридическая ситуация - неизвестно. Но вряд ли можно сомневаться в том, что любимая старшая сестра Анны Ахматовой - Инна была ее родной, а не сводной сестрой. В свидетельстве о рождении 23 сентября 1887 года сына Андрея Инна Эразмовна значится уже законной женой Андрея Антоновича Горенко.

В 1905 году Андрей Антонович оставил свою вторую семью, насчитывавшую к этому времени троих дочерей и двух сыновей, и связал жизнь с Еленой Ивановной Страннолюбской (урожд. Ахшарумовой), вдовой его товарища по преподаванию в Морском училище, известного педагога контр-адмирала А. Н. Страннолюбского, умершего в 1903 году. Инна Эразмовна увезла детей в Евпаторию, а затем - в Севастополь. Анне Горенко было в это время 16 лет. В ее письмах к С. В. фон Штейну, написанных полтора-два года спустя после развода родителей, явственно чувствуется ее неприязнь к отцу. Сообщая в феврале 1907 года Штейну о своем решении выйти замуж за Н. С. Гумилева, она спрашивает: "Как вы думаете, что скажет папа, когда узнает о моем решении? Если он будет против моего брака, я убегу и тайно обвенчаюсь с Nicolas. Уважать отца я не могу, никогда его не любила, с какой же стати буду его слушаться"40.

После 1910 года, когда Анна Андреевна, выйдя замуж за Н. С. Гумилева, снова поселилась в Царском Селе, встречи ее с отцом, по-видимому, были эпизодическими. Однако, когда летом 1915 года отец тяжело заболел, Анна Андреевна неотлучно находилась при нем, ухаживая за больным вместе с Е. И. Страннолюбской. 26 августа 1915 года в газете "Новое время" появилось короткое объявление: "25-го августа после непродолжительной, но тяжелой болезни скончался Андрей Антонович Горенко, о чем с глубокой скорбью извещает семья покойного. Панихида на квартире покойного (Набережная Средней Невки, 12). <...> Погребение 27-го"41. Похоронен отец Ахматовой на Волковом кладбище. Могила его не сохранилась.

Сведения о внешнем облике и характере Андрея Антоновича Горенко немногочисленны и отрывочны. Сама Ахматова в своих записках упоминает лишь о том, что отец еще в детстве называл ее "декадентской поэтессой"42, а в другом месте говорит, что он был "хорошим отцом, но плохим мужем"

Младший брат Анны Ахматовой, Виктор Андреевич Горенко, вспоминал, что отец был "страшный мот и вечно увивался за женщинами"43. Жена Виктора Андреевича, Ханна Вульфовна Горенко, со слов своей свекрови характеризует Андрея Антоновича как "человека необыкновенно высокого роста, очень красивого, представительного, с большим чувством юмора, властного, любящего жизнь, пользовавшегося большим успехом у женщин"44.

Вспоминает об Андрее Антоновиче Горенко и Ариадна Владимировна Тыркова (1869-1962), публицист и видный деятель кадетской партии. Она была знакома с семьей Горенко по Царскому Селу. По ее словам, отец Анны Ахматовой "был хороший человек и очень неглупый человек. Любил пожить. Ухаживал, и не без успеха, за всеми хорошенькими женщинами, которых встречал. Был большой театрал. Как-то сказал мне: Я человек не завистливый, а вот тем, кто может у Дузе ручку поцеловать, страшно завидую. <...> Анна унаследовала от отца его важную осанку и выразительное лицо. Не было в ней его жизнерадостности. А жадность к жизни отцовская, пожалуй, и была. В нем не было и тени той поэтической сосредоточенности, которой Анна была обвеяна. По какому закону наследственности из этой семьи вышла такая умница, такая оригинальная, глубоко талантливая и прелестная женщина? Горенко-отец таланта дочери не ценил. Она рассказывала мне, что, когда под первым своим напечатанным стихотворением она подписала - Анна Горенко, отец вскипел и устроил дочери сцену: Я тебе запрещаю так подписываться. Я не хочу, чтобы ты трепала мое имя..."45.

Достоевским46. Сохранилось письмо А. А. Горенко к А. П. Чехову с предложением сотрудничать в газете "Одесские новости"47.

До обидного мало знаем мы о матери Анны Ахматовой - Инне Эразмовне. Она была младшей из шести дочерей Эразма Ивановича Стогова. Родилась, по-видимому, в 1856 году.

Ее невестка - Х. В. Горенко пишет в воспоминаниях, озаглавленных "Мать Ахматовой", что Инна Эразмовна родилась " в имении своего отца Э. И. Стогова в Тверской губернии. Когда ей было три года, умерла мать. Остались шесть дочерей, которых воспитал властный, крутой, не лишенный причуд человек. <...> Единственный сын за неповиновение был изгнан из дома и лишен наследства. Каждая дочь, выходя замуж по воле отца, получала 80 тысяч рублей. Потом сестры сложились и выделили брату 10 тысяч. Когда Инна Эразмовна вышла замуж первым браком за Змунчиллу, она скрыла от отца, что поступила на Бестужевские курсы. <...> Через несколько лет Змунчилла покончил жизнь самоубийством. Инна Эразмовна встретила и полюбила Андрея Антоновича Горенко, морского инженера"48. По-видимому, не все сведения, сообщенные Х. В. Горенко, верны. Имение Э. И. Стогова находилось не в Тверской, а в Подольской губернии. Анна Ахматова писала, что ее бабушка Анна Егоровна умерла, когда матери было не 3 года, а 9 лет49 Эразмовны, указанная Х. В. Горенко. За Александром Змунчиллой была замужем ее старшая сестра Ия. Не исключено, конечно, что два брата Змунчиллы могли быть женаты на двух сестрах Стоговых.*50

Анна Ахматова в автобиографических записях и заметках неоднократно отмечала, что ее мать участвовала в народовольческом движении, была знакома с Верой Фигнер и "даже одолжила той для бегства какую-то "парижскую" мантилью". Брат Ахматовой Виктор Андреевич Горенко вспоминает, что их мать "дала 2200 рублей на покушение на царя". Однако ни в многотомном библиографическом словаре "Деятели революционного движения в России", ни в воспоминаниях народовольцев, ни в делах III Отделения и Департамента полиции не удалось найти никаких упоминаний о причастности Инны Эразмовны Стоговой (Горенко, Змунчилла) к революционному движению. Не значится Инна Эразмовна и в списках выпускниц Бестужевских женских курсов.

Ханна Вульфовна Горенко так описывает внешность Инны Эразмовны: "У нее были черные до колен волосы, огромные голубые глаза, полные ласки и неизъяснимой доброты, хорошего рисунка рот, ослепительный цвет лица и нос, форму которого унаследовали Анна и Виктор". Что касается формы носа, то сама Анна Андреевна считала, что унаследовала ее от "предков-греков" по отцовской линии. В целом же облик матери Ахматовой, нарисованный Х. В. Горенко, вполне соответствует ее сохранившимся фотографиям. Сама Анна Андреевна также вспоминала об исключительной доброте Инны Эразмовне как самой характерной черте ее личности.

И женщина с прозрачными глазами
(Такой глубокой синевы, что море

С редчайшим именем и белой ручкой,
И добротой, которую в наследство
Я от нее как будто получила, -
Ненужный дар моей жестокой жизни <...>
    "Первой Северной элегии".

В рукописном отделе Российской национальной библиотеки в Петербурге сохранился неизданный отрывок ранней редакции воспоминаний гимназической подруги Ахматовой - В. С. Срезневской. Машинописный текст содержит правку рукой Ахматовой. Вычеркнутые ею слова взяты нами в квадратные скобки, а вписанные выделены курсивом.

В. Срезневская вспоминает, что мать Ахматовой была знакома с Верой Фигнер, "даже одолжила той для бегства какую-то "парижскую" мантилью (о чем с гордостью вспоминала всю свою жизнь), [подпала под это наивное псевдонародное течение - всю последующую жизнь] называла "Народную волю" - наш кружок, презирала "буржуазный уют", [носила кофточки и юбки] (все дамы рядились в немыслимые моды 90-х годов) и завела в доме спартанскую простоту обстановки (seulement ce qu'est necessaire) <только то, что необходимо - франц.>, в которой выросла Аня"51.

В 1905 году, когда Анне Андреевне исполнилось 16 лет, ее родители расстались, и мать с ней и другими младшими детьми уехала в Крым. В годы революции и гражданской войны она жила в Севастополе, позднее - в начале 20-х годов - у своей старшей сестры Анны Эразмовны Вакар в местечке Шелехова Слобода Летичевского уезда Подольской губернии. В 1926 году она уехала к семье младшего сына Виктора на Сахалин, летом 1929 года вернулась в Шелехову Слободу. Там она и умерла в мае 1930 года. Это все, что мы знаем сегодня о матери Ахматовой.

Ахматова, по-видимому, читала "Записки" своего деда Э. И. Стогова и, наверное, обсуждала их с матерью. Вообще предками по материнской линии она интересовалась больше, чем родственниками и предками отца. Разумеется, Ахматовой не были доступны те архивные материалы, на которые мы ссылаемся в настоящем исследовании. Все это в какой-то степени может объяснить ту парадоксальную ситуацию, когда, например, о причастности отца Ахматовой и его сестер к общественному движению 1880-х годов известно из документов, но сама Ахматова нигде об этом не упоминает; и в то же время она неоднократно говорит о народовольческих связях своей матери, но документальных подтверждений этому обнаружить не удается.

Однако дело здесь, как нам представляется, не только и даже не столько в недостаточной осведомленности Ахматовой в своей родословной или неполноте собранных нами сведений. Причины весьма существенных различий между родословной Ахматовой, как она представляется по ее произведениям и автобиографическим записям, и ее родословной, восстанавливаемой по документам, значительно глубже.

Да, Ахматова обладала обостренным чувством истории и воплотила, особенно в позднем творчестве, многие глубинные, подспудные течения "бега времени". Категория памяти - личной и исторической - была одной их важнейших сторон в поэтическом сознании Ахматовой. Автор "Поэмы без героя" и "Путем всея земли", "Голоса памяти" и "Северных элегий", циклов "В сороковом году" и "Ветер войны" с полным основанием может быть назван "мастером исторической живописи". Этот вывод отечественного литературоведения убедительно обоснован и не нуждается в пересмотре52. Однако было бы, конечно, наивным на этом основании требовать от Ахматовой точного воспроизведения исторических и биографических фактов в ее поэзии и прозе. Анна Ахматова была не историком, а поэтом. Мировая история неразрывно переплеталась в ее сознании с поэтическим мифом о событиях и людях минувших веков. Размышляя в начале 1960-х годов о своей "Поэме без героя", Ахматова отмечала, что "она не только с помощью скрытой в ней музыки дважды уходила от меня в балет. Она рвалась обратно куда-то в темноту <...>, в Петербургскую историю от Петра до осады 1941-1944 гг., или вернее в Петербургский миф (Петербургская гофманиана)". К этому месту в своих записках Ахматова сделала характерное примечание: "как Плутарх, который начинает с мифических времен и кончает своим дядей или дедом, дружившим с поваром Антония"53.

другую родословную (как и другую биографию) - "солнечную и баснословную", но зато в неизмеримо большей степени соответствующую цельному облику лирической героини Ахматовой, необходимому ей самой и миллионам ее читателей.

Образ "бабушки-татарки" - это не просто эпизод ее раннего творчества, от которого можно было бы и отказаться. Нет, он является необходимым конструктивным элементом в облике ее лирической героини, он неразрывно связан с литературным именем Ахматовой, от него тянутся явственные нити к стихам "Ташкентского цикла":

Я не была здесь лет семьсот,
Но ничего не изменилось...

Изъять этот образ из "поэтической родословной" Ахматовой, из ее поэтического сознания невозможно, хотя в реальной родословной бабушки-татарки и не существовало.

выразителем которых является каждый большой поэт. Но поэтическим "реалиям" совсем не обязательно должны однозначно соответствовать факты биографии или истории. Здесь многое во власти поэта. Он берет из реальной жизни то, что нужно ему для творчества, а остальное отбрасывает или преобразует. Это касается, по-видимому, не только собственно поэтического творчества, но и прозы поэта. Да и странно было бы ожидать, чтобы поэт в стихах творил свою поэтическую легенду, создавал облик своего лирического героя и одновременно в прозе их разрушал. Поэтому и в автобиографической прозе поэта многое нередко оказывается "как в поэзии", а не "как в жизни".

Непосредственно в поэтическом творчестве Ахматовой ее родословная, как мы видели, получила весьма скромное отражение. Помимо поэтических образов "бабушки-татарки" в "Сказке о черном кольце" и матери в "Первой Северной элегии", да еще беглых упоминаний о "капельке новгородской крови" в стихотворении "Приду туда и отлетит томленье..." и о бабушкином альбоме в стихотворении "Весенним солнцем это утро пьяно...", мы не найдем в стихах Ахматовой прямых упоминаний о родителях и предках. Ничего подобного пушкинской "Моей родословной" или блоковскому "Возмездию" в ахматовском поэтическом наследии нет. Значит ли это, что Ахматова была равнодушна к своей родословной, не придавала ей существенного значения? Думается, что это не так. Об этом свидетельствуют, в первую очередь, довольно многочисленные высказывания Ахматовой в автобиографических заметках и набросках. Причем эти высказывания носят не случайный характер, а выстраиваются в определенную систему, что и позволяет говорить о сознательном формировании Анной Ахматовой своей поэтической родословной - во многом легендарной, однако, без сомнения, связанной с реальной родословной многими живыми нитями.

Интерес Ахматовой к своим историческим корням - к своей биографии и родословной - пробудился очень рано и сохранился на всю жизнь. "В первый раз я стала писать свою биографию, - вспоминала она, - когда мне было 11 лет. <...> Когда я показала свои записи старшим, они сказали, что я помню себя чуть ли не двухлетним ребенком (Павловский парк, щенок Ральф и т. п.)"54.

"Биографию я принималась писать несколько раз, - вспоминает она позднее, - но, как говорится, с переменным успехом. Последний раз это было в 1946 г."55. Эти биографические записи не сохранились. А. А. Ахматова их сожгла. Но в конце жизни - в 1960-е годы - она вновь и вновь заносит в свои рабочие тетради заметки о себе, о своих родителях и предках. Эти записи, как правило, разрозненны и отрывочны, поэтому трудно судить о том, какому творческому замыслу они были подчинены, в какую форму должны были окончательно вылиться. Несомненно лишь одно: существование живых и еще далеко не полностью выявленных связей между родословной Ахматовой, ее историческим самосознанием и литературным творчеством.

что отец, оба деда и двое прадедов Ахматовой были морскими офицерами. Любовь к морю Анна Андреевна пронесла через всю жизнь.

Наконец хочется сказать несколько слов об общеисторическом значении генеалогических исследований, подобных предпринятому нами. История народа, общества складывается из отдельных человеческих судеб. В жизни каждой семьи, рода так или иначе проявляются важнейшие исторические события и явления, характерные для общества в целом. И изучение истории отдельных семей и фамилий, принадлежащих к различным общественным слоям, позволяет представить исторические события во всей их конкретности. С общеисторической точки зрения каждое генеалогическое исследование являет собой как бы "разрез" данного общества, предпринятый по принципу случайной выборки. На "разрезе", сделанном нами от Анны Андреевны Ахматовой в глубь на четыре поколения, явственно видны следы многих событий и явлений, происходивших в России за полтора столетия. Предки Ахматовой участвовали в русско-турецкой, Крымской и Отечественной войнах, в движении народников. В истории ее предков нашли яркое и своеобразное выражение многие процессы, характерные для истории родовитого и служилого русского дворянства со второй половины ХVIII до начала ХХ столетия.

Казалось бы, непроходимая социальная пропасть разделяет в начале ХIХ века рекрута из украинских крепостных крестьян Андрея Горенко и родовитого симбирского помещика Егора Мотовилова. Но вот уже гордый и независимый Егор Мотовилов соглашается выдать дочь за беспоместного и захудалого дворянина Эразма Стогова, сделавшего карьеру, а сын Андрея Горенко Антон выслуживает потомственное дворянство. Их дети - Инна Эразмовна Стогова и Андрей Антонович Горенко уже вступают в брак между собой, чтобы дать жизнь одному из крупнейших поэтов нашего времени, в творчестве которого сплелись традиции русской дворянской культуры и отзвуки бурь середины ХХ столетия.

…Так вот когда мы вздумали родиться
И, безошибочно отмерив время,

Невиданных, простились с небытьем.

Примечания

* Настоящая статья написана 14 лет тому назад. С тех пор появились новые сведения о предках и близких родственниках Анны Ахматовой. Дополнения, внесенные в статью, отмечены значком * в основном тексте и в примечаниях.

1. Ахматова А. Сочинения: В 2-х тт. М., Худ. литература, 1990. Т. 2. С. 270.

3. Княжнин В. Александр Александрович Блок. Пб., 1922.

4. Круглова М. А. К истории рода А. А. Блока // Советские архивы. 1981. № 5. С. 67-69.

5. См.: Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973. С. 55.

6. РГИА, ф. 1343, оп. 19, д. 3271, л. 6-8.

8. Исторический архив г. Москвы, ф. 4, оп. 7, д. 70, 71.

9. Русская старина. 1886. № 10. С. 83.

10. Исторический архив г. Москвы, ф. 4, оп. 7, д. 70, л. 8.

11. Русская старина. 1903. № 1. С. 134.

13. Энциклопедический словарь Брокгауз и Эфрон. Т. 39. С. 43.

14. РГИА, ф. 1343, оп. 25, д. 5933.

15. Ахматова А. Сочинения: В 2-х тт. Т. 2. С. 269.

16. Савелов Л. М. Родословные записи. Вып. 1. М., 1906. С. 88-89; РГИА, ф. 1343, оп. 16, д. 3255.

С. 80-84; Пазухин А. А. Родословная Пазухиных и родословные материалы Пазухинского архива. СПб., 1914. С. 65-66; Благова Г. Ф. Тюркское чаhataj - русское чагатай / джагатай: Опыт сравнительного изучения старого заимствования // Тюркологический сборник. 1971. М., 1972. С. 167-205.

*18. . Анна Петровна Бунина была сестрой Михаила Петровича Бунина, женатого на сестре Ивана Дмитриевича Стогова - прадеда А. А. Ахматовой.

*19. К сожалению, главы о пребывании Э. И. Стогова в Сибири и на Дальнем Востоке не вошли в сильно сокращенное переиздание его Записок: Стогов Э. И. Записки жандармского штаб-офицера эпохи Николая I. / Издание подготовлено Е. Н. Мухиной. М.: Индрик, 2003.

20. Русская старина. 1903. № 7. С. 53-56.

21. Там же. С. 62.

"Записки" // Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма. - Новосибирск, 1990. С. 331-336.

23. Русская старина. 1886. № 10. С. 125-127.

24. Адрес-календарь... на 1882 год. СПб., 1882. Ч. 1. Стлб. 427.

25. Кралин М. Младший брат // Звезда. 1989. № 6. С. 150. Ср.: Гульдман В. К. Поместное землевладение в Подольской губернии. 2-е изд. Каменец-Подольский, 1903 (по указателю).

*26. Инна Андреевна Горенко умерла 15 июля 1906 г. в Липицах близ Царского Села. См.: Новое время. № 10899. 18 (31) июля 1906 г.

28. Мария родилась в 1846 г., Андрей - 1848, Петр - 1850, Леонид - 1852, Анна - 1854, Михаил- 1856, Владимир - 1858, Надежда - 1861, Евгения - 1862. См.: РГИА, ф. 1343, оп. 19, д. 3270, л. 3- 6.

29. Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966). М. -Torino, 1996. С. 81.

*30. Дополнительные сведения об Антоне Андреевиче Горенко и его семье содержатся в статье: Шевченко С. М., Ляшук П. М. Род Горенко в Севастополе: Новые данные к родословной Анны Ахматовой // Отечественные архивы. 2003. №4. Перепечатано в кн.: Анна Ахматова: эпоха, судьба , творчество. Вып. 3. Симферополь, 2005. С. 153-159. В Севастополе на городском кладбище сохранилось надгробие Антона Андреевича Горенко и его жены Ирины Ивановны.

31. Николаевский вестник. 1881. N 6. 17 янв.

33. Деятели революционного движения в России: Биобиблиографический словарь. Т. II. Вып. 1. М., 1929. Стлб. 297-298.

34. Там же. Т. III. Вып. 1. М., 1933. Стлб. 120.

35. Ахматова А. Сочинения. Т. 2. С. 266.

36. См.: Шувалов Р. Отец поэта // Вечерняя Одесса. 1989. 14 июня. Считаю нужным сообщить, что автор заметки использовал сведения, сообщенные ему мною, без ссылки на источник.

*38. РГА ВМФ, ф. 406, Оп. 3. Кн. 848. № 45. С. Шевченко и П. Ляшук установили, что Николай Андреевич Горенко умер 25 декабря 1885 г. на 11-м году от роду (см. назв. Работу. с. 156). Сведениями о судьбе Антона Андреевича Горенко (младшего) мы не располагаем.

39. РГА ВМФ, ф. 417, оп. 4, д. 2775.

40. Новый мир. 1986. № 9. С. 203.

41. Более пространный некролог был напечатан в газете "Одесский листок" 7 сентября 1915 г. См.: Анна Ахматова. Десятые годы. / Сост. Р. Д. Тименчик и К. М. Поливанов. М., 1989. С. 10-11.

43. Анна Ахматова. Стихи, переписка, воспоминания, иконография. Анн Арбор, 1977.

44. Анна Ахматова. Десятые годы. С. 8.

45. Там же. С. 31.

46. Сборник памяти Анны Павловны Философовой. Пг., 1915. Т. 1. С. 265.

48. РГБ, ф. 218, 1351. 17.

49. Ахматова А. Сочинения. Т. 2. С. 270.

*50. Недавно Т. В. Мяздрикова обнаружила в семейном архиве Егоровых-Александровых фотографию молодой Инны Эразмовны с записью на обороте: "Кузина Инна Эразмовна Змунчилла", сделанной рукой ее двоюродного брата - В. К. Александрова (сына сестры Э. И. Стогова - Анастасии). См.: Мяздрикова Т. В. Об одной старинной фотографии: Портрет матери Анны Ахматовой // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество. Крымский Ахматовский научный сборник. Вып. 3. Симферополь, 2005. С. 160-164. Таким образом фамилию первого мужа матери А. А. Ахматовой можно считать подтвержденной, однако личность его пока что установить не удалось.

51. РНБ, ф. 1073, № 1794.

53. См.: Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. С. 165.

54. Ахматова А. Сочинения. Т. 2. С. 272.

55. Там же. С. 281.

Раздел сайта: