Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество.
Крымский Ахматовский научный сборник. Вып. 7 –
Симферополь: Крымский архив, 2009. С. 31–36.
«Пришли и сказали: "Умер твой брат"...»
88 ЛЕТ НАЗАД БРАТ АННЫ АХМАТОВОЙ АНДРЕЙ ГОРЕНКО ПОКОНЧИЛ ЖИЗЬ САМОУБИЙСТВОМ В АФИНАХ
Пришли и сказали: "Умер твой брат"...
Не знаю, что это значит.
Как долго сегодня холодный закат
Над крестами лаврскими плачет"...
1910
Эти стихи Анна Ахматова написала за десять лет до смерти своего любимого брата Андрея, и, естественно, посвятила она их вовсе не ему, а Николаю Гумилеву. Но, как и у всех великих поэтов, дар прорицания у Анны Ахматовой, несомненно, был: на Модильяни, по словам самой Ахматовой, произвела огромное впечатление ее способность "читать чужие мысли и видеть чужие сны". Мы не знаем, удалось ли поэтессе "увидеть сон" о страшной смерти своего брата Андрея и "прочитать" его отчаяние, безысходность и тоску в последние дни его жизни в дешевой "спальной" афинской гостинице "Кронион" в самом начале улицы Патисион. Нам же, благодаря чистой случайности, дается, однако, редкая возможность восстановить по часам последние дни Андрея Горенко, а также узнать доселе неизвестные подробности его биографии и биографии самой поэтессы.
Может быть, история самоубийства Андрея Горенко еще долго оставалась бы добычей архивов столичных газет 1920 года, если бы не афинский литературный журнал "Планодион" под редакцией прекрасного греческого поэта и филолога Янниса Патилиса, решивший посвятить свой 45-ый декабрьский 2008 года номер Анне Ахматовой. Сборнику её стихов "Белая стая" в прекрасном переводе на греческий язык (подстрочном переводе Апостолоса Каруляса и литературном переложении Карла Чижека), отрывкам из воспоминаний людей, близко знавших Ахматову, а также очерку самой Ахматовой об Амедео Модильяни.
Биографический очерк журнал позаимствовал у французских исследователей творчества Анны Ахматовой, Жанн и Фернанда Рюд, где бегло, в двух коротких фразах упоминалось о том, что "Сестры Анны Ахматовой умерли от туберкулеза в 1905 и 1922 годах. Брат Андрей покончил жизнь самоубийством в Афинах в 1920 году".
Именно последняя фраза и вызвала к жизни целое исследование, которое было проведено в рекордно короткие сроки, так как журнал должен был отправиться в типографию, и потому в нём, естественно, осталось еще много "белых пятен", могущих заинтриговать исследователей - профессионалов и любителей - творчества Анны Ахматовой.
Расследование истории самоубийства Андрея Горенко могло, однако, не состояться и вовсе, если бы не помощь "из-за океана": ниточку в руки нам дал Кирилл Финкельштейн, наш соотечественник, родившийся в Ленинграде и ныне проживающий в США.
Кирилл - программист, автор целого ряда научных статей и изобретений, а также автор замечательной книги "Императорская Николаевская Царскосельская Гимназия", которую он написал, заинтересовавшись историей своей семьи, в начале века проживавшей в Царском селе. На одной из страниц его рассказа о Царскосельской гимназии, о её преподавателях и учениках, мы и обнаружили имя Андрея Горенко.
Кирилл тут же откликнулся на посланное ему электронное письмо, и короткая фраза французов-биографов Ахматовой обросла многочисленными подробностями.
Андрей Горенко и его жена Мария решили, оказывается, покончить жизнь самоубийством, будучи не в силах пережить кончину от лихорадки своего четырехлетнего сына. Андрей скончался, а его жена Мария выжила. Уже после похорон Андрея, Мария Горенко узнала, что она беременна! Своего сына она назвала Андрей, в честь мужа, и Анна Ахматова встретилась со своим племянником лишь в 1965 году, в Лондоне, куда он приехал, чтобы повидаться с ней.
Благодаря усилиям Янниса Патилиса, а также его коллеги Йоргоса Зевелакиса, ориентирующегося в архиве старых газет, как в нехитром сплетении центральных афинских улиц, удалось установить не только точную дату смерти Андрея Горенко, но и узнать о последних днях его жизни. А также, что совсем не маловажно, о том, как афинское общество тех нелегких годов восприняло смерть никому не известного русского иммигранта.
Журналу удалось также сделать два настоящих литературных открытия: в связи со смертью Андрея Горенко и попыткой самоубийства его жены в греческой хронике, по-видимому, впервые упоминается и имя Анны Ахматовой, "крупной русской поэтессы", как гласят газеты. Кроме того, исследователи смогли вырвать у времени тот сногсшибательный факт, что прадедом Анны Ахматовой и Андрея Горенко был грек, критянин Эммануилиос Героспатьяс! Вот это открытие так открытие!
Но вернемся в 1920 год - год кровавой войны в Малой Азии, венизеловской цензуры, глубочайшего политического кризиса в Турции и набирающего силу кемалевского движения, наконец, в страшный год, последовавший за резней армян и понтийцев, трагедиями, предварившими пожары в Смирне, Малоазиатскую катастрофу и паническое бегство в Грецию спасшихся малоазийских греков.
14 февраля афинские улицы огласились истошными криками мальчишек-газетчиков: "Двойное самоубийство! Двойное самоубийство русских эмигрантов!"
Самые первые сведения о трагедии, разыгравшейся в гостинице "Кронион" на улице Патисион, были еще "сырыми" и потому неверными: от укола лошадиной дозы морфия в афинской клинике скончался русский эмигрант Андрей Горенко, его жену, Марию, удалось спасти.
"жертвы большевизма спасались от расправы", - как писали афинские газеты.
Поселились они сначала в Волосе, где четырехлетний Кирилл тяжело заболел лихорадкой, а затем переехали в гостиницу в Нео Фалиро, и там подружились с местным аптекарем Мильтиадисом Сбарунисом.
Кстати, перед тем, как сделать себе роковой укол, Андрей Горенко оставил на гостиничном столе три письма. Одно - начальнику полиции, в котором он объясняет причины самоубийства и просит никого не винить в нем. Второе - новому другу семьи Мильтиадису Сбарунису, где он просит его позаботиться о том, чтобы их с женой похоронили рядом с их умершим сыном, а также поручает ему раздать все оставшиеся после них вещи нуждающимся русским эмигрантам. И, наконец, третье - сестре жены, где он умоляет её не пенять на них за решение положить конец жизни и завещает её семье всё их оставшееся в России имущество, если она, конечно, сможет когда-нибудь претендовать на него.
Когда Горенко переехали в "Кронион", решение о самоубийстве у них уже окончательно созрело. Они проплатили первые четыре дня из восьми - именно столько дней Горенки собирались прожить еще на белом свете - и вечером 11 февраля, спустившись в холл и заплатив за остальные дни 7,5 драхм, Андрей и Мария заказали в соседней пивной две кружки пива. Накануне они попросили Мильтиадиса Сбаруниса прийти к ним в гостиницу утром следующего дня. Ночью, пользуясь одним и тем же шприцем, Андрей и Мария Горенко ввели себе в вену большую дозу морфина.
В 9 часов 12 февраля Мильтиадис Сбарунис в сильнейшем волнении поднялся в комнату четы Горенко. Андрей при смерти лежал одетым на диване, Мария сохраняла признаки жизни, но лицо ее было смертельно бледно. Увидев на столе шприц и морфин, аптекарь моментально понял, что произошло прошлой ночью, и немедленно вызвал полицию и карету Скорой помощи.
В Поликлинике Горенкам оказали первую помощь, а затем отвезли для реабилитации в Муниципальную больницу. Вечером того же дня Андрей Горенко скончался, Мария, хоть и выжила, но была еще слишком слаба, и врачи опасались за ее жизнь.
опустили в могилу, вырытую рядом с могилой его сына, на Афинском (ныне Первом Афинском) кладбище. Присутствовать на похоронах с большими опасениями позволили и Марии Горенко, а венки на свежий могильный холм возложил Союз Русских иммигрантов в Греции".
Одна из газет написала со слов Мильтиадиса Сбаруниса, что Андрей Горенко желал, чтобы его сына, а затем и его самого с женой, похоронили на самом высоком месте кладбища, с тем, чтобы он мог "вечно иметь перед собой Акрополь, гору Гимет и Саронический залив".
Андрей Горенко не оставил после себя никаких долгов. Мильтиадис Сбарунис нашел на столе запечатанный конверт, в котором лежали 5 драхм, предназначенные для женщины, которая стирала Горенкам бельё, а также неизвестно для кого вложенная русская купюра.
Удивительно то, что среди всеобщего хаоса политической жизни Афин того времени в частности, и хаоса мирового в целом, афинская печать уделила столько газетного места двум никому не известным русским эмигрантам.
В течение нескольких дней первые страницы пестрели заголовками, где фигурировали Горенки, разражались статьями на тему русской эмиграции, вещали о священном долге Греции приютить русских беженцев, как некогда Россия приютила у себя греков.
греческих плутократов. Ведь 14 февраля, в день похорон Андрея Горенко, в стране открывался период зимних карнавалов, завершающийся Чистым Понедельником, ведущим к Великому посту, и некоторые "несознательные афиняне" тратили только на конфетти и на серпантин тысячи и тысячи драхм!
Смерть Андрея Горенко всколыхнула не на шутку чувства афинского общества, обостренные и без того фронтовыми страданиями, еще не зажившими ранами от Первой мировой войны и Балканских войн, а также предчувствиями грядущих бед и испытаний.
В Афинах создаются целые Комитеты милосердия и помощи русским беженцам, афинские дамы собирают средства на помощь эмигрантам, журналисты взывают к правящей партии и парламенту, требуя помочь русским. "Помощь русским эмигрантам - вопрос чести для Греции!", - пишет "Кафимерини" от 14 февраля 1920 года. "Русские эмигранты, находящие пристанище в Греции, не должны кончать самоубийством от голода и нищеты! России и русскому народу эта страна обязана многим, может быть, обязана даже самой своей независимостью!"
Газета "Эмброс" вспомнила об Орловских событиях и о том, как "мириады греков, спасаясь от турецкой резни, нашли настоящее прибежище и заботу у русского народа и его правительства".
Комитет "В помощь русским эмигрантам" был создан с завидной быстротой, и в него вошли дамы самых видных афинских фамилий.
Андрей Горенко родился в 1887 году недалеко от Одессы, где инженером-механиком служил его отец Андрей Антонович Горенко. Он прожил всего 33 года, многое выстрадав, многое пережив, многому научившись.
Дальнейшая судьба его жены Марии, прекрасной художницы, и сына Андрея, родившегося после смерти отца, нам неизвестна. Известно только, что в шестидесятые года он жил в Швейцарии.
Неизвестно также и то, о чем они с Анной Ахматовой разговаривали в Лондоне в 1965 году. Может быть, в его лице она воскресила своего брата, как когда-то предсказывала в 1910 году:
"Брата из странствий вернуть могу.
Я прошлое в доме моем берегу,
Над прошлым тайно колдуя"...
В начале статьи помещена фотография Андрея Горенко, которая находится у Кондилии Горенко, вдовы Андрея Горенко-младшего, сына Андрея Горенко и Марии Змунчилла. На ней - Андрею 20 лет. Ее мы нашли буквально месяц назад, и истории сына А. Горенко и племянника Ахматовой (с фотографиями) будет посвящен июньский номер журнала. Фотография впервые будет опубликована в журнале "Планодио".