8.06.1926
Около часа дня я пришел к АА в Мраморный дворец. Был Пунин, и хозяйничала Маня. Пунин сразу ушел. Я остался сидеть.
АА была в чесучовом платье - вчера его зачинила, надела - давно не видел его.
Вчера АА принесли ряд книжек, изданных "Узлом" в этом году, - Пастернака, Лившица, Зенкевича и др. Изданы они роскошно, но, по мнению АА, безвкусно (издавал их Абрамов): "Так не надо издавать стихи...".
"Я в Лившице разочаровалась", - говорит АА. (Ей понравилось его второе стихотворение в сборнике Союза поэтов, и она ожидала, что книжка эта будет хорошей. Однако - книжка его плоха.) Каждый из авторов (кроме Лившица) сделал на своей книжке надпись АА. Я заговорил о нем. АА сказала, что он хороший, простой человек: "Я люблю его... Его - и Зенкевича, потому что и Зенкевич хороший и простой человек".
АА сказала мне, что скоро - как только выяснится все с разводом и с больным зубом, она уедет в Бежецк. Уедет, чтоб присмотреть там комнату для себя, потому что собирается следующую зиму провести в Бежецке.
- Почему?
- У меня нет средств, чтобы жить здесь. - И секунду помолчав: - А кроме того, есть и другие причины...
Меня это известие расстроило. Даже для здоровья АА жить в Бежецке не лучше, чем здесь: весной, осенью грязь там непролазная. Кроме того, там нет если не комфорта и удобств, то необходимых возможностей, какие все-таки есть здесь.
О Бежецке первый раз АА заговорила вчера вечером.
"Сегодня развод", - задумчиво сказала АА... Помолчала. "Приятное чувство... Мне приятно разводиться..." - добавила АА. Но была молчалива. Сегодня все же - пусть и формально - заканчивается определенный период ее жизни. Дело разбирается в суде в час дня, т. е. в тот момент, когда здесь я разговаривал с АА в Мраморном дворце.
Сегодня полтора года со дня моего знакомства с АА. Я помню это. А на душе как-то тяжко, тяжко. Грустно.
В 1923 году О. А. Судейкина была (играла - она артистка) на Кавказе. Просила АА выслать ей денег на обратный путь. Просто посылать нельзя было, потому что "деньги шли три месяца и там не выплачивали по курсу". Поэтому О. А. просила АА передать деньги здесь - одной семье, которая телеграфировала бы своим родственникам, живущим на Кавказе, о том, что деньги получены, и последние на Кавказе выдали бы такую же сумму О. А. Судейкиной.
АА пошла с пятью фунтами стерлингов. Ее встретила хозяйка. Отказалась принять, испуганным голосом сказала: "Нет, я не могу принять денег". АА долго ее уговаривала, объясняя, что артистка застряла на Кавказе, не может выехать обратно. Наконец, та спросила фамилию и адрес. АА назвала и то, и другое. Хозяйка, услышав "Ахматова", сразу переменила тон. Решила, что АА необходимо показать дочери. Но так как дочери не оказалось дома, то - "хоть сыну". Мальчик был болен, лежал - в другой комнате. АА провели туда, появился хозяин, который стал доказывать жене, что "если б у тебя просили пять фунтов, ты могла бы отказаться, а если тебе дают - ты всегда можешь принять". Деньги были взяты, и О. А. Судейкина получила их.
Летом 1923 года (когда еще жила на Фонтанке) ездила с одним человеком на пароходе в Петергоф. В Петергофе, чтобы не утомиться, мало гуляли, больше сидели в парке. Потом ели. Вернулись. АА так устала, что после этого десять дней лежала. "Отчего устали?" - "Не знаю... от всего, от поездки..."
(АА отчасти оттого десять дней лежала, что Пунин не мог простить ей, что она не с ним ездила, а с другим, и всячески поносил ее за это.)
АА надорвалась от поездки в Царское Село (в 21?): пешком на вокзал, в поезде - все время стоя, потом пешком на ферму... С фермы иногда до вокзала давали экипаж. Уезжала с мешками - овощи, продукты, раз даже уголь для самовара возила. (При этом М. Н. Рыкова - мать Натальи - говорила: "Только везите так, чтоб никто не видел, а то скажут, что мы из казенных дров уголь делаем и раздаем".) С вокзала здесь домой - пешком, и мешок на себе тащила.
Говорила о влиянии Анненского на творчество Пастернака. То же дыхание. Может быть - тот же темперамент.
От А. Блока АА получила всего три письма.
11.06.1926
20 сентября 1919 года в Астрахани во время прогулки на катере Л. Рейснер мне говорила об отношении Гумилева к АА: "До него она была ничто. Он ее учил, учил стиху; он ее, конечно, разломал, но изо всех трещин полилось творчество. Он ее поставил на недосягаемую высоту и внушил ей..." (что это ей подобает). И она по этой линии пошла.
12-13.06.1926
Прогулка.
У АА от 10 1/2 до часу. В час - Тучка (ресторан, церковь, сарай, первая тучка, вторая тучка и угольная...), старый дом, герань, строки Пушкина. Другой город. Заколоченная дверь. Страшно прикасаться к вещам, покинутым много лет назад.
Перчаточник - француз.
Пирожные.
Ильинский.
Бумаги.
Кто такой Ильинский.
АА нервна, устала.
В Шереметевский дом (Пунина не застала) в 4 1/2 часа.
Обедала, пошла домой, на минуту заходила к Замятиным. А. Белый - Замятин о В.
В восемь часов вечера у АА в Мраморном дворце Пунин. Пунин - до девяти (я на двадцать минут ездил за булкой, гулял с Тапом, вместе чай).
После Пунина - чай.
Шилейко. О Рейнбот (жена Цибульского) АА не знала. Роман с абортом и с проч.
(В. К. Ш. - девственник! - с знак(?). Стал говорить Лозинскому и Николаю Степановичу.)
потому, что безумный больной?
Теперь плачется - хорошая, добрая, пожалела, простила. О Рейнбот - спросили, знал ли? Это жена Цибульского. Потом другой раз намекнула - "Письма почитали?". Мимолетно.
Николай Степанович, развод - свидетели Н. Л. Сверчков и другой мол., присутствовавший при браке (брачного свидетельства нет - его АА раньше потеряла).
Николай Степанович так и не дал удостоверения о разводе.
Шилейко. Ложь, ложь и ложь - потоки лжи. Сначала жили незарегистрированными. (Удостоверение, что муж и жена, АА прописана как Шилейко.) Потом - Ильинский, принес книгу (был с женой). АА расписалась. (А с С. А. Шилейко не хотел разводиться. Говорил - церковный брак не признаю, и он недействителен.) Зла не имеет. Люблю (?) и жалеет.
Заботливо старается не подвести и охранить его.
Всю зиму (эту) говорит, что хочет развестись с С. А. и остаться с АА и жениться на В. К. Андреевой. АА категорически не согласилась.
Ильинский все говорил В. К. Ш., чтоб взял брачное свидетельство (а теперь его нет!).
Неправильно: "Ахматова" (а не Горенко); Литейный район (а не Василеостровский); не разведен с С. А.; не действителен был брак с АА (а развод есть). Дата. Женился. (Алименты не платит.)
Маня. Февраль - безработная. (АА ходила в Союз, расторгла договор и уезжает в Царское Село, а Маня продолжает служить.) Страхвзнос (в страхкассу).
Не подвести Маню.
Устала, взволнована, расстроена, обеспокоена.
О Лавреневе - "Крушение республики Итль" рассказывал.
У АА до 12 1/2, потом ездил на велосипеде к Рождественскому.
Мандельштам здесь, но не подает о себе вестей. Прячется от АА, потому что должен деньги. АА не осуждает его за его нетактичность, за то, что он из-за денег прячется (а в этом нет чувства собственного достоинства).
12-16.06.1926
Июнь-май. АА выходит на улицу обычно в черном жакете и в черной шляпке. Черная юбка (черная кофта под жакетом). Дома - или в черном платье (подаренном ей когда-то Л. Рейснер, которая прислала его), или в черном шелковом (подарок Duddington), уже порвавшемся тоже, или в черной суконной юбке и чесучовой кофточке.
15, 14, 13, 12 июня - хорошие, теплые, солнечные дни. Белые ночи.
14-15.06.1926
Утром 15 июня принимала валерьянку, бром и пр.: мысли о том, что Шилейко влип в скверную историю, не сходят с ее ума, и мысли о лжи Шилейко вообще - ужасают ее.
пр. - все время возвращается к волнующей ее теме.
АА находит в себе силы для самоиронии. "Какое слово мне теперь впишут в паспорт? У меня теперь даже фамилии нет - этого уж, кажется, и у тягчайших преступников не отнимают..."
В берлинском "Anno Domini" было семь или одиннадцать экземпляров, в которые вошли несколько стихотворений, не вошедших в остальной тираж. АА об этом говорил Алянский. Там среди других стихотворений:
"....................златокованный
(Не завидуй такому......)
Потому что и сам он - ворованный
И тебе он совсем не к лицу..."
(Первые числа июня.)
У Замятиных пришлось читать стихи.
К Замятиным (чествование Кустодиева по поводу окончания декораций. Не знаком с АА).
О Судейкиной - которая с громадным юмором и злоязычием рассказывает о квартирной обстановке; у которой превосходно развито чувство вкуса.
По поводу "Без божества, без вдохновенья" - см. Венгеровск. Пушкин, статья Слонимского ("Пушкин защищает свое мастерство").
Шилейко был лютеранином. В 1918 году сказал АА, что он перешел в 1917 году в православие и что документ об этом у матери его. ("В дар АА свое православие принес".)
АА не видела документа никогда. Шилейко никогда не говорил при АА с матерью о нем, и мать никогда не упоминала о нем. АА убеждена, что православие Шилейко - вранье.
А вообще Шилейко - атеист.
Пушкин не знал Петрарки, потому что, когда он упоминает Петрарку, он пользуется словами Баратынского и общим мнением. А Пушкин был настолько оригинален, что всегда в том, что знал - имел собственное мнение, которое часто шло вразрез со всем остальным (например, о Ломоносове).
"Пушкину, вероятно, скучно было читать Петрарку".
15.06.1926
Была в Академии материальной культуры. Павлик Мансуров затащил ее в свой кабинет, показал фотографию С. Есенина после повешения и до приведения в порядок. Страшный, но похожий.
Вечером (до двенадцати часов) у Замятиных. У них Кустодиев, Щеголев. (У них торжественный обед в честь Кустодиева, по поводу окончания декораций.)
По дороге к Замятиным, на Симеоновской, увидела просящего милостыню Типякова. Смутилась страшно. Но подошла. поздоровалась... После двух-трех слов спросила - можно вам двадцать копеек положить? Тот ответил: "Можно...".
АА эта встреча очень была неприятна. Было очень неловко.
16.06.1926
Сидел у АА в Мраморном дворце - двенадцать часов дня. Стук в дверь - неожиданно Лева и А. И. Гумилева (приехали сегодня из Бежецка, остановились у Кузьминых-Караваевых).
АА удивилась, обрадовалась - усадила. Я через пять минут ушел с Левой, чтоб пойти с ним в музей. Музей закрыт. Сидел у меня. Я дал ему книжки (Стивенсона "Странная история", Джек Лондон - "Сумасшедшие янки", Лавренев - "Крушение республики Итль" и др.). У Левы в Бежецке библиотека - беллетристика - семьдесят книг, и другие (пять книг Ж. Верна, Уэллс, Хаггард и прочие). Лева сдал все экзамены и потому А. И. с ним приехала сюда. Лева перешел в седьмой класс.
17.06.1926
Страшно стеснителен. Я хотел переодеться. Лева сказал: "Я пойду на лестницу пережду, чтобы вас не стеснять". Катал его на велосипеде.
Пришел с ним в 2 1/2 часа к АА. Он обнял ее и попросил разрешения покататься со мной на лодке. АА дико восстала - каждый день столько тонет - вы сумасшедший!
- Павел Николаевич!
Стала громко доказывать, что катанье на лодке - недопустимо, что каждый день вылавливают трупы... А. И. Гумилева улыбнулась и тихо и спокойно сказала: "Ну что ж - завтра еще два трупа вытащат - что ты волнуешься, Аня!".
О быстрых и частых сменах погоды: "Судорожная погода". (Сегодня очень холодно.)
Вернулась из Царского Села вечером, потому что звонила мне с Царскосельского вокзала в десять часов вечера.
Ездила в Царское Село к Рыбакову. Была приглашена обедать. Однако, приехав к Рыбакову, не застала его дома. Считает, что за сим должно последовать прекращение отношений.
18.06.1926
О Рыбакове - "злые, не застала". 5.30.
О Нат. Данько. Боричевский провожал (в городе в субботу). Деньги получила, взяла Батюшкова у меня.
Встретила А. Эфроса (трамвай).
Обед у Федоровых. Была у меня. Надписала "Четки".
У Замятиных со стихами (Мансурова).
О Рыбаковском хамстве (дома не оказалось).
О ревнивой - идиотски - жене Рыбакова.
Запонка. Эфрос (волю испытать - из трамвая).
Обновки Левы (книги, кепка, воздушная игра...).
Беспокоится об Инне Эразмовне.
Сергей Кузьмин-Караваев - неприметный человек.
Хочет с Левой в Эрмитаж и Русский музей в воскресенье.
Ушла от Кузьминых-Караваевых сразу - сорвалась, едва допив чай: "Мне надо в десять часов быть дома". Ушла одна. Я остался у Кузьминых-Караваевых.
У Федорова - и хозяин, и лакеи - кланяются - знают.
"Ego ispe scripsi - 18 июня 1926", - надпись мне на контрафакционных "Четках".
О Гессене (встретила его, кажется, в Царском Селе вчера). Он вилял - будто он ни при чем.
Жалуется и печалится - вредное влияние А. С. Сверчковой на Леву. "Стародевья стыдливость" - заставляет Леву наглухо застегивать воротник и рукава.
Сверчкова хочет Леву в Педагогический техникум в Бежецке. АА опечалена. АА хочет - в университет (но не на литературное отделение, а на какое-нибудь другое - юридическое, этнографическое и т. д.).
Лева в Бежецке купается по три раза в день. АА очень расстроилась этим. "Это при его здоровье (туберкулез - склонность) - губительно". (Вчера - 17 июля - говорили.)
Гравюры на Батюшкове (34 г.) ужасны и безвкусны. А казалось бы - все сделано, чтоб хорошие были...
Лева знает Шиллера, Шекспира, Жуковского, Лермонтова, Пушкина, Гумилева. (Лермонтова не любит. Любит Пушкина и "Шатер" и "Жемчуга" Гумилева.) Стихов АА с о в с е м не читал. Читал только "Колыбельную". А. С. Сверчкова, конечно, не позволяет.
Летом хорошо работается. Зимой - тяжелее: повышенная температура и все прочее.
Все дни читает Le Brun'а и Пушкина. Le Brun - замечательные эпиграммы. О потопе: "...и, может быть, рыбы..."
Взяли папиросные коробки для мальчика (который в Мраморном дворце - коллекционирует их).
АА: "Ну, значит, Лева все успеет посмотреть".
Должна была сегодня позвонить Кустодиеву (Кустодиев у Замятиных, 15 июня просил ему позвонить).
Удивлена - почему в царскосельском парке все статуи бронзовые так изуродованы? Кто этим занимается?
Сама стирала кофточку.
Сегодня приходила, сказала, что едет в...
Маня ворует (белье, простыни, наволочки, чулки, платье...все).
Спор о традициях.
АА Анненского - толкование "Вечера".
В "Четках" его уже нет - почти. (... - Некрасов).
Показ. Батюшкова (с этого спор начался).
Петров-Водкин (так не приходит, что-нибудь нужно было...).
Последний раз приходил осенью 1925 после возвращения из-за границы.
Любовь Столица - все бабье.
Анна Ахматова - все женское.
Зинаида Гиппиус - все женственное.
Эпиграмма Зинаиды Гиппиус напечатана за подписью Типякова! Давно. Зинаида Гиппиус читала ее Чулкову. Чулков передал АА. А напечатана уже потом - и неожиданно за подписью Типякова.
В. К. Ш. вчера (?) женился (утром Л. Н. сказала).
Эфрос не пришел.
Петров-Водкин хочет помирить АА с Ивановым-Разумником. Неприятный человек - меняет мнение. Тут же на глазах - на противоположное (об Артуре Лурье, о Гумилеве и Маковском). Звал в Шувалово (АА известно, записала поезд).
За всю жизнь ничего более мерзкого не видела.
Пантелеймон Романов признал, что может нравиться теперешней публике, и пишет "Письма женщин" - пошлятину.
Чуковский за "Бородулю" получил 250 р.
Петров-Водкин (Кузьма Сергеевич) - близок Иванову-Разумнику, А. Белому...
От Шилейко нет известий (он не пишет ни мне, ни АА, ни Ильинскому).
О Леве. АА: "Не читал Пушкина... Когда стала объяснять величину Пушкина, спросил: "А он лучше писал, чем даже папа?". О влиянии Сверчковой: скверно (спиритизм, хвал. Бежецк. учителям, педтехникум, скрыванье смерти Николая Степановича). Экзотика. А. С. С. (по обязанности).
(П. Л. С. говорил АА, что он ненавидит мать.)
А. И. говорила о Николае Степановиче, как о живом, спрашивала АА. "Как страшно было", - говорит АА.
У Левы настолько развита фантазия, что предмет, о котором он мечтает и читает, перестает быть интересным, когда он видит его в натуре (например, яхта).
Леве в музее понравился волк и тарантул.
Сегодня А. И. с Левой в Царском Селе. С АА целый день не виделись совершенно.
Спор (часа два продолжался). Я и АА о традициях литературных в сознательной работе поэта. Да - Пушкин, да - Баратынский, Тютчев, Ломоносов, Крылов, Державин, Батюшков. А Некрасов? (Невежественные строки есть прекрасные, а есть ужасные.) Из сатирических журналов и из современной печати.
Новых знает: Анненский, Гумилев, об остальных не берется судить - нет перспективы.
О себе - нет (может быть, не хочет говорить, хотя... Нет, нет, нет). Читала первый том Батюшкова (академический).
Вчера и сегодня читала статью о Батюшкове Майкова (первый том академического издания Батюшкова) и самого Батюшкова - и примечания:
Биография (статья Майкова) очень плоха, спутана, туманна, бездоказательна. Апломб творца, его утверждения самоуверенные и проч. и непримиримые, никаких ссылок на источники, никакой доказательности нет.
К спору: Шилейко, который видит традиции всех поэтов (Блока, например, и т. п.), на видит традиций АА. Не может их назвать.
Кубу нанимает шесть домов. Будут общежития. АА хочет там взять комнату (там - потому что дешевле, чем в других местах).
Днем у АА. И с четырех до 12 1/2 часов - у АА. (Зашел в Шереметевский дом, вместе шли, потом - в Мраморный дворец).
Все свободное время читает Батюшкова, сравнивает с Пушкиным. "Первоначальный" (Батюшков - первый, новый, начало).
С. А. Кузьмин-Караваев... Пошляк, дурак, трус и пр., и пр., сплетник (говорил, что замученный совенок - это он!). А в Слепнево в 1911 году АА ходила за грибами и он увязывался за ней. Николай Степанович был недоволен: "Как ты можешь хоть пять минут быть с таким пошляком?".
У Кузьминых-Караваевых с А. И. и К. Ф. говорила об Анне Николаевне Энгельгардт, а я с Левой - отдельно: Лева рассказывал мне планы своих рассказов: Телемах (Атлантида и пр.), о путешествиях в страну цифр и др.
Лева говорил о журнале, который хочет издавать, не может придумать названия. Хочет: "Одиссея приключений" (АА: "Не по-русски это"), просит меня придумать. Подвернулась "Звериная тропа". Ему понравилось.
...что в тринадцатилетнем возрасте - так уметь переделывать и чувствовать стихи, как это делает Лева, - необыкновенно.
Вчера (18-го июня) у Кузьминых-Караваевых была А. А. Лампе, вернувшаяся из Парижа (в Париж ездила к сыну. Сын недавно умер). Ее поездку туда устраивала (хлопотала) АА.
Д. С. Гумилев умер осенью 1922 года.
С Горьким АА раз в жизни виделась.
Эфрос рассказал Л. Н. Замятиной, а она сегодня утром - АА, что Шилейко женился.
АА с Петровым-Водкиным встречалась у Кругликовых. Позже - в заседаниях коллегии (Дома искусств?).
К спору: АА спросила, какие у нее традиции.
Я: "Анненский..."
Не согласилась: только в детских ("Вечер"), в "Четках" нет, в "Белой стае" уже с о в е р ш е н н о нет тоже.
Я: "Пушкин".
Не согласилась. Нет. На это никто не указывает. Приведите примеры...
Лозинский не знает Батюшкова. (... - не пугался бы за Николая Степановича, что в нем так сильны традиции и влияния на него.)
"Мне почему-то кажется, что я никого не люблю, кроме Тапы..."
Традиция - частушка - Черное море - белый корабль (...), чугунная ограда, сосновая кровать.
Эрмитаж.
Ватто.
Ingres (этот не нравится).
David.
Позументы.
В Эрмитаже к АА подошла дама...
О статье Адамовича. АА показывала у Пушкина в дневнике: "Ужасно люблю".
Николай Степанович говорил АА, что она рассказывает все, что о ней говорят. Цыганки говорили только хорошее. И АА все рассказывала - "Ты не рассказывай, а то получится впечатление, что ты хвастаешься". А теперь говорят дурное - потому АА и все дурное о себе рассказывает.
АА милая.
О хвастовстве: "Вот чего не было у Блока... Ни в какой степени. С ним можно было год прожить на необитаемом острове и не знать, что это - Блок!".
У него не было ни тени желания как-то проявить себя в разговоре. Блок был очень избалован похвалами, и они ему смертельно надоели.
- А у Николая Степановича было хвастовство?
- Нет, не было. Но ему было приятно, когда его хвалили. Он не был избалован похвалами и поэтому очень ценил их и помнил, не показывая, однако, этого.
АА не считает Леву обыкновенным мальчиком.
Как Лева пишет стихотворение...
Лева очень хочет прочесть Данте и Гомера. Говорил это мне и АА.
Лева в Бежецке стал читать "Гондлу". А. С. Сверчкова увидела, отняла и заперла "Гондлу" в шкаф. По-видимому, считает, что это Леве не следует читать, потому что там - о любви. АА советует мне дать Леве прочесть "Гондлу" - Леве будут полезны взгляды Николая Степановича на войну, на кровопролитие, которые он высказывает в "Гондле" (антивоенные взгляды).
Комнату искать? Нет. Теперь какие-то другие планы.
Разговор с Левой об университете. А педагогический техникум в Бежецке - чушь.
Сегодня Лева был в первый раз в Эрмитаже (сегодня - со мной и АА был).
"Не могу не работать. Все свободные минуты - читаю. Когда одна - не могу не читать". Это началось перед отъездом О. А. Судейкиной - когда начала читать Данта (по-итальянски. Данта начала читать перед самым отъездом О. А. Судейкиной). "Вся моя ученость и пошла в Данта".
Лева написал сегодня стихотворение о Гаральде. История - Негера.
Люди, намеренно искажающие и врущие о Гумилеве: А. С. Сверчкова, Павлов, А. Н. Энгельгардт, С. А. Кузьмин-Караваев, Кривич, Голлербах (он и она), О. Зив. (?).
Вчера (19 июня) Л. Н. Замятина звала АА в театр. АА отказалась. Людмила еще раньше сказала Эфросу (но вчера же?), что АА будет в театре. Вероятно, поэтому Эфрос вчера не пришел (как обещал АА).
Рыбаков после своего хамства не пришел извиняться, даже не позвонил. Хам.
Долгий разговор об издании полного Гумилева. Для комментированного - нужно признание полное и инициатива (и уж, во всяком случае, санкция) Академии наук. Этого в ближайшие восемь-десять лет ожидать нельзя. Поэтому надо не полное, всеобъемлющее издание подготовить в первую очередь, а кратко комментированное и состоящее только из лучших произведений.
О биографии Батюшкова в академическом издании. Скучно предельно. Очень подробно и очень скучно. Биографии Пушкина - нет. Есть отдельные статьи, очерки, они живые, потому что в них описания местности, истории, действующих лиц. Выведен живым не только Пушкин, но и окружавшие его лица, даны их характеристики.
Здесь же (биография Батюшкова) вся биография не разбита на периоды (что очень затрудняет чтение и изучение) и выведен живым только один Батюшков - на всем протяжении, а все остальные (бесконечно пестрящие фамилии и только фамилии, имена) совершенно не характеризованы - не люди, а тени. Батюшков - среди теней. От этого так скучно, А казалось бы - у Батюшкова очень интересной должна быть биография (интересная жизнь - войны, Париж, пожар Москвы и пр., и пр.).
Прочитал эту биографию... "Я разлюбила Батюшкова после такой биографии". Стали говорить о Гумилеве. Составили план его биографии (АА записала; уж и раньше составляли такой план). О судьбе Гумилева - непризнанный и при жизни, и теперь по ряду обстоятельств...
АА русских писателей в детстве (Достоевского и пр.) читала по изданию Маркса.
Бальмонта читала в юности, с тех пор не читала почти, потому что терпеть не может его.
Вчера или сегодня читала Данта. После Шенье, Батюшкова и после XVIII века, после чувственности и эротизма, после французской телесности и проч. - страшно читать Данта - кристально чистого, прозрачного, небесного, наивного в своей чистоте, безмятежного.
О несовершенстве мотоциклета, аэроплана и трамвая. Нет бесшумности. комфортабельности и безопасности (как, например, а автомобиле).
Долгий разговор о Леве. У меня читала его стихотворение (о Гаральде). Сказала ему... (Обрыв.)
В Мраморном дворце с АА долгий разговор о Леве. Я доказывал, что он талантлив и необычен. АА слушала - спорить было нечего: я приводил такие примеры из моих разговоров с Левой, что против них нельзя было возражать. АА раздумывала, потом: "Неужели будет поэт?" - задумчиво.
Николай Степанович сказал АА, когда было без пяти минут четыре, а АА сказала, что ей надо до четырех позвонить (на Невском): "Вот ты всегда так. Дотерпишь до последнего, а потом говоришь".
Лева настолько в мире фантазии, что предмет увлечений в натуре (тот, о котором мечтал) уже неинтересен ему...
Полное сходство Левы и Николая Степановича - в характерах, во всем...
"...высокого Данте. Благоговейная любовь его... Безоблачная чистота... Небесное..."
что... и т. д.
В биографии Батюшкова скромничанье с женскими намеками. Надо прямо говорить и называть вещи своими именами.
Леве трудней писать прозу, чем стихи, хотя он и думает наоборот.
АА хотелось бы, чтобы Лева нашел бы достойным своей фантазии предметы, его окружающие, и Россию. Чтобы не пираты, не древние греки фантастическими образами приходили к нему. Чтоб он мог найти фантастику в плакучей иве, в березе...
24.06.1926
Я: "Рыбаков не звонил?"
"Нет. Это, по-видимому, прекратившиеся отношения".
Разговор о Рыбакове (другого типа человек, чем... (обрыв).
АА живет материально так: получает 60 рублей из Кубу и 50 рублей от Шилейко (на квартиру и Тапа). Квартира стоит 20 с лишним рублей в месяц, 20 рублей АА отдает (посылает) А. И. и Леве - в Бежецк. Кормежка Тапа обходится в 15 рублей.
Обед АА ничего не стоит (обед от Пунина).
Прислуга получает жалованье - 8 рублей.
АА остается 47 рублей на все расходы.
Часть денег уходит на всякое продовольствие (утреннее, вечернее).
Пошла с Пуниным на "поплавок" в 9 1/2 вечера, но там оказалась А. Е. Пунина и еще ряд знакомых. С "поплавка" увидела меня, стоявшего у парапета и смотрящего на небывало красный закат. Подошла сзади (незаметно для меня) ко мне. Стояла несколько минут рядом. Я задумался и не замечал АА. Наконец окликнула меня. Я удивленно обернулся. Пошли вместе через Летний сад и, выходя из сада, попрощались - я пошел домой, АА с Пуниным - в Шереметевский дом.
.................
...угостить вином.
В Мраморном дворце.
"Не в обиду будь сказано Александру Сергеевичу, но я считаю, что его "солнечный эгоизм" - вовсе не солнечный, а самый северный, обычный эгоизм".
Подумала - и сказала, что иначе не бывает: каждый талантливый человек должен быть эгоистом и все талантливые люди всегда были эгоистами - "исключения я не знаю". Талант должен как-то ограждать себя.
Николай Степанович был страшным эгоистом. Говорила это по поводу эгоизма Пунина, который сегодня сказал: "Мне хотелось бы, чтоб к моему приходу все было сделано: Тап гулян, вино и ягоды стояли на столе и чай был готов. А я иду играть на биллиарде".
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья нежного (?) с тобой.
Я знаю, ты мне послан Богом.
Д. К. ("дека") - Другая Комната. "Название, конечно, я придумала".
В Царском Селе, на Малой, с заседаний Цеха - АА с Лозинским такое "общество" организовывала - сколько было членов?
Пальцами показала - два.
АА позвонила. Зашел в Шереметевский дом - в саду встретила (гуляла). Выпили. По Фонтанке. Через Летний сад. Рассказывала о мумиях, выставленных в Петровском домике. (Какие они, кто занимается ограблением кладбищ и пр. По дороге в Шереметевский дом сегодня с Пуниным АА заходила осматривать мумии.) В Летнем саду встретили Констанцию Фридольфовну Кузьмину-Караваеву и жену С. А. К.-К.; поздоровались и пошли дальше. Статуя Аполлона, Дианы (Гермес!). Предложила мне зайти посмотреть на мумий, а сама решила подождать меня на скамеечке. Поздно, уже закрыто. Пошли дальше. Предложил поехать на острова на пароходе. Зашла домой (я подождал АА у ворот), чтоб надеть жакет (АА была в черном шелковом Duddington'овском платье, без шляпы, потому что шляпы у нее нет). По дороге попался навстречу А. Цурмюлен. Я показал АА на него и рассказал ей о нем. Вышла из Мраморного дворца - пошли на "поплавок". Пароход был уже полон, решили подождать следующего. На "поплавке" пили чай с пирожными. Пароход No 2. Сели у носа. Красный, алый закат. Расплавленное (не твердое тело - жидкое) солнце в узкой прорези туч.
Вода - всех оттенков. По дороге показывала - сначала дом - Фонтанка, 2. Первый этаж, пятое-шестое окна на набережную Невы, от угла Фонтанки - там жила АА с марта по... 1924 г. В большой комнате - О. Судейкина, в маленькой - АА. В маленькой - висели иконы... В окно постоянно любовались закатом.
Пароход. Встречный ветер. АА подняла воротник жакета.
Дальше - Сампсониевский мост. Знакомые АА места: здесь близко жили Срезневские. АА два года у них жила. Постоянно ходила по Сампсониевскому мосту. До моста - чудный, старый, старый сарай. О. Судейкина говорила: "У того - то-то, у того - то-то, а у Анки - сарай".
Дальше, на левом берегу - казармы, похожие на Павловские казармы. Здесь жил Блок - говорит АА.
В этом году - первый раз на пароходике. В прошлом - несколько раз ездила с Н. Н. Пуниным, с Замятиными и т. д. Очень много ездила, когда жив был ее отец, к нему - на Крестовский остров. Тогда пароход останавливался много раз до островов, а у Крестовского острова была последняя остановка - показывала остатки пристани. А чуть-чуть дальше за большим каменным домом, которого тогда не было, - маленький, двухэтажный, деревянный; во втором этаже жил и там же умер отец АА.
По дороге показывала еще - на левом берегу маленький деревянный домик в стиле ампир.
На правом - Елагин дворец, постройка Росси.
Мы только подходили к разветвлению рек, на горизонте, дальше через все небо и до нас дотягиваясь - громадная пелена внизу черной, страшной, вверху белой и "как ледник" тучи. Вдали молнии, гроза. Ушли в каюту, ожидая дождя. Еще немножко прошли - вода стала серой, северной, свинцовой, тяжелой - как в другую страну попали. Все темней и темней... Подошли к пристани. Хотели не выходить на пристань - нельзя, надо через вертушку пройти. Вышли. Испуганная угрозой грозы публика столпилась в очереди, колоссальной. Никто с парохода не пошел гулять - все ринулись в очередь, чтоб с этим же пароходом ехать обратно. Встали в очередь сначала и мы, потом решили подождать следующего, где меньше публики будет. Пошли в буфетик - налево (если смотреть от берега). Стол, уставленный пустыми, чистыми кружками для пива. Принес сверху стулья. Сели. Пили пиво, потом - еще бутылку, и салат ели. Шел дикий дождь. Я занял очередь и вернулся к столику. Подошел второй пароход (No 1). Удачно - попали в каюту и были еще свободные места - сели. АА уже устала. Сделалась молчаливой. Сзади играл на трехрядной гармони кто-то, потом собиравший деньги. Пошлые мотивы - Сильва и проч. Отплыли назад. Темнеет. Обрывки разговоров, но как неприятно их слышать - штампованные, плоские, пошлые, пустые, "тысячелетние"... АА молчаливой стала. Который час? Без двадцати одиннадцать. А мы еще не вошли в пределы города. А в одиннадцать к АА придет Пунин. АА видит, что опоздает. Ей неприятно. Скрыто, но волнуется, нервничает.
Дождь прошел, здесь туч опять нет, хоть и совсем вечернее, темное небо. Скоро станет светлеть - белая ночь подойдет.
Пристань. Вышли. Быстро идем по набережной. АА что-то шутит, но неприятное сознание, что Пунин ждет, мешает.
В окне - свет. У ворот быстро попрощались.
А над екатерининским садом широкая, оранжевая, как апельсин, большая, "неприятная", неприглядная луна. АА не любит такую ее.
Но разве бедность - безумие?
Вчера АА отказалась от приглашения М. Рыковой - поехать к ней на сегодня и завтра в Петергоф. Отказалась, потому что очень утомительно.
Ночью (26 июня - после 25-26) АА получила от Инны Эразмовны телеграмму: "Вчера приехала".
АА очень обрадована. Сегодня утром много говорила об Инне Эразмовне, о трудностях пути, которые она перенесла, о том, как, вероятно, она устала, и т. д.
Все дни много говорим о Леве.
Лева говорил АА о том, что война - в теперешнем понимании - ему очень неинтересна.
АА говорит: "Не стилизует ли он?" (для АА)...
29.06 - 1.07.1926
О браке с Пуниным.
О Тапе (не может спать, стучит у двери). Тап появился в 1922 году.
Об отъезде на лето (АА).
Об отъезде на лето (моем).
О дальнейших перспективах (квартира, Царское Село и т. д.).
Больше всего любит в Пушкине мелкие произведения - "Пир во время чумы", "Каменный гость" и т. п.
Чувство слова у Мандельштама.
Об Анне Николаевне Энгельгардт - куклы, шатер...
Пушкинисты читали Шенье только в переводах Брюсова и Пушкина! Читал его по-французски один Томашевский (а тот гнет линию - Пушкин от французов XVII, а не XVIII века).
Гуковского после доклада не видела.
АА говорила раньше Гизетти, где искать влияния Бодлера на Анненского. Тот не нашел и позавчера спрашивал: "Ведь вы же мне не показали, что именно. Я и не нашел". АА показала ему целый ряд примеров, в деталях. Показала ему большую часть разбора. Тот плохо усваивал.
В таком положении, как АА, пожалуй, только Кузмин. Даже А. Белый не в таком - его "Петербург" - это 1905 г., и это имеет значение.
Как АА определяет существующее о ней в нынешней критической печати мнение, относящее ее к правому флангу советской литературы:
В "Жизни искусства" - АА опять на самом-самом правом "фланге".
Началось это со статьи Чуковского "Ахматова и Маяковский", где впервые АА была противопоставлена революции. Тогда, в 1920 г., все (интеллигенция) были против, но никто этого не определял, не подчеркивал. Были эмигрировавшие, но они и отпадали... Был хаос. Но из этого хаоса родилась статья Чуковского. Зарубежная печать очень ругала его, но ругала за то, что он посмел наравне со старой Россией поставить все новое, советское - Маяковского. Мы этого не читали. Но официальная критика (здесь живущие) читали. И настраивались против АА.
Второй пункт: хвалебная статья Осинского. Все левые были ею возмущены, началась буча и травля АА. Это был третий пункт.
И после четвертого - статьи Лелевича - мнение об АА как о самом правом фланге утвердилось, и - совершенно независимо от истинной сущности ее творчества. Ее никто не доискивался - судили, оглядываясь друг на друга. Тот намекнул. Следующий уже высказался - хоть неопределенно, но с явной тенденцией; третий уже определенно и безапелляционно клеймил.
И было полное отсутствие собственной мысли у писавших, и никто из них не задумывался о том, в чем, в сущности, "правизна" АА.
А в действительности? Символика икон, церковность и пр. Разве ее не было у других? Ведь это было принято как прием всеми в определенную эпоху. Разве у Есенина, у Клюева, у Гумилева, у Блока, у Сологуба и т. д. и т. д. - этого не было? Но Клюев играл в Ленина, Есенин "хотел" (!) быть большевиком, Блок написал "Двенадцать" (и умер). Сологуб - написал "Благовест" (?). АА молчала. Она непонятна. А раз непонятна - значит, она не из их стана. Глупо. И вот АА твердо и всегда критикой ставится на самый правый фланг. Другой вопрос - как АА к этому относится.
Писать, оглядываясь друг на друга, - прием современной критики.
Сегодня читала Державина. Скучен старик. До чего безграмотен! Все глаголы неправильно употребляются. Словопроизводство - неправильность. Расстановка слов - ужасная. И только отдельные, зарытые в кучах мусора образы - прекрасны. Редко, но попадаются.
"В те дни..." Это настойчиво повторяется Пушкиным ("В те дни, когда мне были новы...", "В те дни, когда в садах Лицея..." и т. д. - четыре раза). АА недоумевала, откуда так настойчиво повторяет это Пушкин (ведь самому ему это ощущение должно быть чуждо). Искала в Батюшкове - не нашла. Сегодня нашла в Державине. В "Оде на счастье". Слова "В те дни" повторяются настойчиво, проходя через все стихотворение.
Сегодня говорила, что часто, читая Пушкина, чувствует отдельные фразы по-французски, они звучат для нее французскими интонациями. Она их невольно тут же переводит на французский язык. Кажется, что Пушкин думал по-французски, когда писал их по-русски. Привела пример...
Такой фразы АА ни в Шенье, ни в Le Brun'e, ни в других не знает, но чувствует, чует ее французскую душу.
Не следует надписи на книжках делать на обложке, хотя бы и с внутренней стороны. (Зачеркнуто.)
"Vulgaire" - точный перевод - "чернь". См. стихотворения Пушкина. Чернь и Шенье (Le Brun?).
Порнографию Пушкина любит (за исключением Гавриилиады, которую не может читать), потому что Пушкин исключительно чувствует русский язык, и всякое такое слово берется им как прием, как наиболее определяющее.
Очень не любит порнографии Лермонтова. У того - это юнкерская порнография - и пошло.
Во время Пушкина к женщинам-поэтам было издевательское отношение, ироничное, во всяком случае. Не замечена была даже Каролина Павлова (а она - хороший поэт. Да и не зря же через сто лет ее издают - и издают полным собранием!).
Такого отношения к женщинам совершенно не было у символистов. К ним не привилась эта традиция иронизирования над женщинами-поэтами. С символистов - серьезное отношение (и даже гораздо больше!) продолжалось и у следующих, у акмеистов, и держится доныне.
и пр.
Я сказал - не Дантовская ли в вас традиция? Нет. АА Данта не читала до 1924 г., потому что не знала итальянского языка. А русские переводы, которые знала раньше, - ужасны и не могут влиять.
Нельзя говорить "прислуг", "прислугам", потому что "прислуга" - уже множественно.
"Ботинки" - нельзя говорить. Это не по-русски, и звучит отвратительно. (Перечеркнуто.)
Вечером сидела в саду Шереметевского дома. В этом году нет соловья. А когда с В. К. Ш. жила здесь, весной прилетал соловей.
29 и 30 июня не выходила из дому. Потому что потеряла единственную шпильку и нечем было укрепить волосы - сидела с распущенными волосами.
Сказала мне 30 июня вечером. Я говорю: "Это уже не бедность, конечно! Бедность тут ни при чем".
АА смеется: "Да, это безумие!".
(?) Пушк. Держ. 1/4 зол., 3/4 свинец - "и я бы сказала - на 7/8 свинцовый".
Александрийский стих - у АА одно стихотворение. Не сознательно написала. Может быть, потому, что в то лето, в какое оно было написано, очень много читала Корнеля (Расина?).
Радуга - в цветнике рядом стояла в день объявления войны в 1914 г. или на следующий день.
Любовь к Овидию в действительности большая поза. Пушкин и Овидий (щегольская, и др. Le Brun - trop d'esprit et peu de sentiment, trop coquette et peu de tendresse).
Пушкин - то, что знает, - имеет свое суждение (например, Державина, Ломоносова). А в некоторых случаях (когда сам не знает) пользуется готовыми мнениями: Дант, Петрарка (Батюшков - "суровый Дант" - и мнение). "Батюшков то же сделал для русского языка, что Петрарка - для итальянского", - это говорил Пушкин, вспоминая, что сам Батюшков, говоря о Петрарке, сказал, что он многое сделал для итальянского языка.
Штука - тука (зачеркнуто).
Цитаты. Если Пушкин цитирует Петрарку, это еще не доказательство того, что он его знал. (Он, конечно, читал его, но не знал, не вчитывался в него, не сравнивал с другими и т. д.)
еще в юности читала; цитату эту запомнила.
Одна из цитат Пушкина - есть у Батюшкова (какая?).
4.07.1926
Сегодня днем нашла Гнедича две строки (1805) у Пушкина (1815) - тоже две строки: "...участью равен тебе" (несчастьем) - как-то так...
АА вчера ночью в голову мысль пришла (во сне), что Пушкин до 1819 года (до Шенье) не употреблял александрийского стиха для любовных стихотворений. А узнав Шенье, стал употреблять. Вчера отмечала все александрийским стихом написанные стихотворения Пушкина. Сегодня утром (при мне) составила список всех (за исключением эпиграмм, которые не имеют отношения к делу, потому что у Шенье их нет, а у Le Brun'a все александрийским стихом написаны). Получилось: до 1821 года - шесть стихотворений - все нелюбовные (за исключением Мадригала), а после 1821 - множество. К 1828-29 - опять меньше (с исчезновением влияния Шенье). И только в 1835(?)-36 - снова пять стихотворений, но четыре из них можно, может быть, объяснить другими причинами, Пиндемонте и др., может быть, это переводы с подлинника такого рода. С одним - дело неясно пока. Будет выяснять.
Шенье на Пушкина только начиналось). Гнедич даже "Тарентинскую деву" (в подлиннике - александрийский стих) переводит не александрийским стихом. Просматривали вместе и других. Державина, например, - у того совсем почти нет.
АА помнит наизусть плач Ярославны. Очень любит "Слово о полку Игореве".
Сегодня, читая Жуковского, наткнулась на подражание Плачу Ярославны - буквальное. Жуковский легоньким размером, обрубленными, короткими строчками перелагает - делает это отвратительно, испошливает, испоганивает.
"Я не ищу, я нахожу", - сказал Пикассо в письме в этом году. Так вот, Пушкин не ищет. Он всегда только находит. И когда он подражает - он делает лучше того, кому подражает.
Но когда подражают слабые поэты более сильным - это бывает отвратительно; таков пример с Жуковским.
7.07.1926
Отец АА похоронен на Волковом кладбище. Был деревянный крест. Елена Ивановна Страннолюбская заказала железный и поставила.
Пчела из кельи восковой
Летит за данью полевой.
7 июня вечером читали Державина (второй том), которого я принес.
8.07.1926
Утром я пришел, сказал, что сегодня похороны Волынского, гражданская панихида в Союзе писателей - в час дня, а потом вынос и похороны на Волковом кладбище. АА решила поехать прямо на кладбище - во-первых, потому что ей удобней прямо на трамвае доехать до кладбища, чем пешком идти в Союз; во-вторых, ей неприятна гражданская панихида, в-третьих, на кладбище АА пошла бы и на могилу отца - посмотреть железный крест, которого она еще не видела. Но в 1 1/2 она пришла с Пуниным прямо в Союз - пришла в тот момент, когда Федин стал читать речь.
В Летнем саду АА была первый раз с О. А. Судейкиной. До этого не бывала, потому что казалось странным после царскосельских парков пойти гулять в Летний сад.
АА бывала в Летнем саду много. Бывала с Григорием Герасимовичем.
Говорила о статье О. Мандельштама - "Жак родился и умер". "Прекрасная статья", - дышит благородством.
АА говорит, что не может понять в Осипе одной характерной черты: статья по благородству превосходна. Но в ней Осип Мандельштам восстает, прежде всего, на самого же себя, на то, что он сам делал и больше всех. То же с ним было, когда он восстал на себя же, защищая чистоту русского языка от всяких вторжений других слов, восстал на свою же теорию, идею об итальянских звуках и словах в русском языке (его стихотворения - итальянские арии). Трудно будет его биографу разобраться во всем этом, если он не будет знать этого его свойства - с чистейшим благородством восставать на то, чем он занимался, или что было его идеей.
Пили пиво в Летнем саду за столиком.
Утром нашла: "Евгений Онегин" - "Куда, куда вы удалились, в е с н ы моей златые д н и" (А. Шенье).
В трудные годы все окружающие АА приучились курить махорку. АА никак не может курить ее, и папиросы были большим расходом и обменом.
Разговор об эмигрантах. Ростовцев (историк, профессор) за границей ругает оставшихся здесь и называет их предателями, потому что они работают на большевиков.
АА: "Может быть два положения, чтоб было ясно: либо все уехали, либо все остались.
Полный развал. А армия - сталась бы на год - на два, потому что военным нельзя смело было уехать - и давление на них; могла бы просуществовать год-два (т. е. удержать фронт. А в стране все бы погибло). Иностранцы не вмешивались бы - ждали бы, что вот - новая Америка, которую они откроют и разделят.
2. Никто не уехал бы. Была бы общественность, сейчас ее нет, потому что слишком мало людей осталось. А тогда пришлось бы считаться. Те, кто уехали, спасли свою жизнь, может быть, имущество, но совершили преступление перед Россией.
Вот сейчас осталось, скажем, двенадцать профессоров, старых. Скоро их не будет совсем. Новые - не годятся, плохо подготовлены. Будут выписывать немцев, когда туго придется, и платить им русские деньги. А если б не уехало большинство профессоров - и уровень подготовки молодых был бы лучше, молодые могли бы заменить старых, когда они (многочисленные) постепенно бы выбывали".
Я ездил по просьбе АА к Мане. Маня бессовестна до последней степени - обокрала АА, украла все платья, белье, чулки и пр. АА ей платила восемь рублей жалованья. Маня брала на керосин еще рублей восемь в месяц (а как выяснилось теперь, без Мани, АА расходует керосин на 60 копеек в месяц), утаивала деньги всячески, морила голодом Тапа, приходила в час, в два, уходила за провизией и пропадала на четыре-пять часов; потом возвращалась и сейчас же уходила совсем, часто вовсе не приходила.
Маня, вероятно, придет завтра (после моего сегодняшнего визита к ней). Решено (я и Пунин настаивали), что АА завтра откажет ей. Но АА отказать кому-либо - всегда мучительно. Какая-то совестливость необычная, уже, что ли; как-то здесь отсутствует твердость - мягкость характера стесняет АА. АА стесняется.
Прощаясь со мной вечером, АА сконфуженно как-то спрашивала меня: что же завтра сказать Мане?
Были с Пуниным на Волковом кладбище (сели в трамвай на углу Литейного и Невского, отделившись от процессии, и приехали раньше), пошли на могилу отца. Потом - была на похоронах Волынского. Очень опечалена скудостью похорон. Весь вечер потом вспоминала и говорила о том, как бедно, как плохо его хоронили, какие были скверные и неуместные речи на кладбище. Удел ученых и писателей.
Вечером была у Соломиной (шведки) - долго. Там были разные люди - преподаватели. Один был у Бенуа и рассказывал, как Бенуа ругает все, что увидел здесь после возвращения из-за границы. АА мне сказала: "Это, конечно, правильно, здесь все очень изменилось, но и Бенуа сам тоже изменился. В прежнее время за границей он, эстет и специалист, разве увидел бы какую-нибудь забегаловку многоместную, обратил бы на нее внимание? Конечно, нет. А теперь обращает, потому что это вызывает в нем воспоминания всякие".