Мешков Валерий Алексеевич,
кандидат технических наук, краевед.
Читатель-историк против Анны Ахматовой: Кто же прав?
В одном из вариантов автобиографического очерка «Коротко о себе» Анна Ахматова писала о своей жизни в Евпатории: ««Когда мне было 16 лет, расстались мои родители, и моя мать целый год провела со всеми детьми в Евпатории. Там не было железной дороги, а пароходы не могли подходить к берегу. О событиях 1905 года мы узнавали только по слухам. Я бродила по пустынному пляжу и первый раз слушала „взаправдашные“, а не учебные выстрелы с „Потемкина“». Последние строчки до сих пор вызывают разные мнения и споры. В окончательную редакцию, опубликованною после смерти Ахматовой в 1976 году они не вошли. Недавно опубликовано мнение севастопольского историка В. В. Крестьянникова (Обозрение крымских дел, Евпатория, №16, с. 11), «обвинившего» Ахматову в том, что слышать какие-либо выстрелы с броненосца «Потемкин» в Евпатории, она не могла.
«Брега Тавриды» (№5, 2008) в разделе «Культура: факты, проблемы, гипотезы». Приятно, что о статье помнят, и что она даже до сих пор вызывает споры. В этом же журнале ранее (№1, 2007) была опубликована другая моя статья «Анна Ахматова и Сергей Есенин», положившая начало авторским исследованиям «евпаторийского ахматовского периода». Поскольку из ранних лет Ахматовой нам известно немного, то часто приходится строить осмысленную версию тех или иных событий ее жизни, довольствуясь «клочками» и «обрывками», к тому же зачастую недостоверными и противоречивыми, с учетом и ее склонности к мифотворчеству.
А это не столь просто, как могло показаться В. Крестьянникову, судя по всему, впервые обратившемуся к ахматовской теме и в роли начинающего «ахматоведа» сразу «решившему» все вопросы и «опровергнувшему» некоторые частные версии. Со времени первых моих статей прошло уже 7 лет, недавно издана книга «Анна Ахматова: тайна «крымского изгнания» (Симферополь: Бизнес-Информ, 2014. 208 стр.). Там рассмотрено все, что удалось узнать и понять о жизни Ахматовой в Евпатории. Приведена хронология событий этого времени, которая существенно отличается от версии В. А. Черных, автора «Летописи жизни и творчества А. Ахматовой» (Москва, 2008). Что окажется ближе к истине, решат время, новые исследования и открытие новых документов. Другого критерия в науке не существует.
«Очакова», и мою версию, что выстрелы с «Очакова» она слышать не могла. В упомянутой статье мной было сказано, что «Очаков» не мог толком стрелять, что его расстреливали другие корабли, что Севастополь далеко, и в лучшем случае был бы слышен гул сражения. И то при каких-то чрезвычайно благоприятных условиях. Читатель-историк из Севастополя, наверное, не знает, что я являюсь кандидатом технических наук, занимался физико-техническими измерениями, и для такого вывода мне не нужно было делать специальные расчеты.
По принципу, доверяй, но проверяй, он приводит расчеты, сделанные по его просьбе другим кандидатом технических наук. Еще осенью 2013 года В. П. Казарин мне рассказывал, что в Севастополе флотские специалисты делают такие расчеты, и у них получается, что я ошибался. Но, как видим, обнародован тот же результат, выстрелы из Севастополя в Евпатории на берегу не будут слышны. Следовательно, подтверждается мой вывод 2008 года, что версия уважаемого ахматоведа В. А. Черных неверна. Интересно, что в своей публикации прямо об этом сказать В. Крестьянников не осмеливается.
«опровергать» уже и мои выводы, а заодно и Ахматову. Ведь источником является ее текст «Я бродила по пустынному пляжу, и в первый раз слушала «взаправдашние», а не учебные выстрелы с «Потемкина». Этот текст в начале своей публикации Крестьянников правильно относит к автобиографии, или, если быть точнее, к тексту автобиографического очерка. Он готовился к публикации, а кто его редактировал, неизвестно. Но в конце своей статьи Крестьянников допускает подмену, и называет этот текст «дневниковыми записями», что не соответствует действительности. Дневник пишется для себя, а автобиография для других, и это принципиальное различие. Действительно, если принять этот текст как свидетельство, то отсюда следует, что Анна уже в июне находилась в Евпатории. Эта дата тоже мной отстаивается с 2008 года, в упомянутой выше книге приводятся новые дополнительные аргументы и документы, косвенно подтверждающие этот факт.
Аргументы В. Крестьянникова против этой даты несостоятельны по следующим причинам. Точной документации о маршрутах и действиях взбунтовавшегося броненосца, как видно, не существует, поэтому запись Ахматовой, пока она не опровергнута, является свидетельством очевидца. Крестьянников, кроме риторических вопросов, выражающих его субъективные сомнения, ничего этой записи противопоставить не смог. Для историка такие ничем необоснованные сомнения в правдивости оригинала Ахматовой удивительны, если только не вспомнить, что он историк советской выучки.
Как же «опровергаются» мои аргументы в поддержку показаний Ахматовой? Говорится о «двух допущениях» с моей стороны. Первое, что броненосец находился достаточно близко от берегов Евпатории, и второе, что Ахматова могла слышать выстрелы. Но тут же обо мне высказывается: «он игнорирует тот факт», что расстояние до косы Тендра около 90 км, а до Одессы – 190 км. Это свидетельствует, что читатель невнимательно изучил статью в «Брегах Тавриды», там нигде не утверждается, что Ахматова могла слышать выстрелы от Тендры или от Одессы, если не могла слышать их из более близкого Севастополя. Это ведь логическое следствие из несогласия с указанной выше ошибочной версией Черных о выстрелах с «Очакова».
«допущения» следуют из записи Ахматовой: либо вы принимаете, как делается мной, текст Ахматовой, и строите на нем версию событий, либо не принимаете, и строите ложную версию, как В. Черных, либо обвиняете Ахматову в подмене фактов выдумкой, как В. Крестьянников.
«приехала в Крым, не сдав переводные экзамены в гимназии, так как они проходили позже». Это не соответствует действительности, и читателю из Севастополя следует внимательнее ознакомиться с той же «Летописью» В. Черных, где есть запись «Весной 1905 года… А. А. окончила 6-й класс гимназии». Аналогичные записи имеются и в предыдущие годы. В той же «Летописи» запись 1907 года: «Мая 28. Аттестат об окончании А. А. Горенко Киево-Фундуклеевской женской гимназии». Читатель оказался не в курсе, что до революции учебный год и экзамены заканчивались весной, и уже в начале июня начинались каникулы для тех, кто успешно все сдал.
Не соответствуют действительности и его утверждения, что «есть свидетельства, опровергающие рассуждения В. А. Мешкова». По его мнению, слова Ахматовой «О событиях 1905 года мы узнавали только по слухам» доказывают, что она не застала евпаторийских событий, которые перечислены в упомянутой статье автора. Но о каких событиях говорит Ахматова? О евпаторийских или петербургских? Или всероссийских? В Евпатории было достаточно библиотек и читален, выписывались все основные российские газеты и журналы, просто помыслы 16-летней Ани занимали не они, а личные переживания. Что касается революционных евпаторийских событий, то их накал был велик не только до приезда Ахматовой, как полагает читатель, но и весь 1905 год, весь 1906 и 1907! Но жила Ахматова в Евпатории на самой окраине, на Дачной улице. Это был дачный район, куда революция практически не доходила. Но о таких подробностях читатель-историк, как видно, тоже не знает.
На основе этих ложных посылок заявляется, что «утверждение В. А. Мешкова о том, что А. А. Ахматова слышала звуки выстрелов именно с броненосца… не имеет под собой никаких доказательных оснований». Как говорится, гора родила мышь. Ведь Мешков тут ни при чем. Это мнение уважаемого читателя прямо относится к оригинальной записи, первоисточнику Ахматовой, это оно, по его мнению, «не имеет никаких доказательных оснований». Разумеется, никакой версии на этом не построишь. В этом и состоит принципиальная разница между научным подходом автора этих строк, и ненаучным взглядом читателя на текст Ахматовой. Последний подход бесплоден, никакой осмысленной версии или гипотезы не рождает, и вызывает у читателя лишь риторические вопросы. Подобное, не столь завуалированное, мне приходилось слышать от обычных читателей: «Вы там о чем-то мыслите, а они (т. е. писатели, поэты, знаменитые люди и пр.) может спьяну написали?».
Отмечу, что свою версию подкрепил новыми аргументами и документами, которые были найдены после 2008 года. Все они изложены в упомянутой выше книге. Принципиальной является отстаиваемая мной дата, что Аня Горенко и другие дети приехали в Евпаторию в свое «крымское изгнание» в первой половине июня 1905 года. Это не соответствует записям Ахматовой в ее «Записных книжках», а также записям Лукницкого. Однако кроме рассмотренной записи, нашлись документы из «евпаторийского отдела» Крымского госархива, изученные мной, также косвенно доказывающие правильность этой даты. Изложение подробностей выходит за рамки небольшой публикации, в связи с чем автор отсылает к своей книге.
«Потемкине». Это было в районе косы Тендра, и там же находился миноносец № 267, который накануне ходил в Одессу за мясом, вызвавшим бунт. Когда стало понятно, что на «Потемкине» власть захватили матросы, командир миноносца дал команду идти на Севастополь. Его стали преследовать, но точные подробности, сколько времени это заняло, и где его нагнали, неизвестны. Вполне возможно, что это было достаточно близко от Евпатории, чтобы Ахматова могла слышать два боевых выстрела, принудившие миноносец остановиться. Заметим, что в ее записи говорится о том, что она только «слушала выстрелы», но не видела. Т. е. это происходило где-то за горизонтом. Но имеются и другие версии по поводу поведения миноносца. В советское время считалось, что его команда присоединилась к восставшим. «Радио Свобода» в год 100-летия события обнародовало версию, что миноносец хотел уйти, но не смог сняться с якоря. Эта же версия повторена в капитальном по объему труде Ю. П. Кардашева «Восстание» (М., 2008, 544 с.).
«Потемкина». Если даже версия о погоне за миноносцем неверна, то у броненосца были и другие возможности пройти достаточно близко к Евпатории. О них мы узнаем и из этой книги. В частности, за «Потемкиным» гонялась целая эскадра по всему Черному морю, миноносец «Стремительный» имел задачу «найти и потопить броненосец», но безуспешно. Его появления ожидали в любом порту по всему побережью: «Были приняты меры по усилению войск в Феодосии и Евпатории» (с. 67 указ. изд.). В итоге «Потемкин» все равно пришел в Феодосию, и вполне мог приближаться к Евпатории, находясь за горизонтом.
Более того, оказывается в команде броненосца был и уроженец Евпатории, матрос 2 ст. Соловьев Иван Дмитриевич, 1883 г. р., «православный, холост, мещанин, чернорабочий». Он был близок к Е. Р. Бредихину, который по данным командования ЧФ и полиции, был одним из «главарей». Бредихин отстаивал план затопления броненосца и высадки на кавказском берегу с целью продолжения борьбы. Революционную деятельность Бредихин и Соловьев продолжили в Румынии, за что в 1907 году были высланы, но не в Россию, а во Францию. Краеведы знают, что фамилия Бредихин для Евпатории и уезда оставила заметный след в их истории и отразилась даже в художественных произведениях (см. роман И. Сельвинского). Так что дружба Бредихина и Соловьева, возможно, связана, в том числе и их отношением к Евпатории.
И еще отметим впечатляющий факт. 23 июля 1905 года близ Евпатории транспорт «Гонец» обнаружил в море труп командира броненосца «Потемкин»» капитана 1 ранга Евгения Николаевича Голикова (1854- 1905). Если верить существующей версии событий, он был застрелен и выброшен за борт 14 июня в день восстания в районе Тендры, но не странно ли что, что труп доплыл к Евпатории? При этом «ранее около Кинбурнской косы был обнаружен сборник его приказов». Получается, что труп плыл в одну сторону, а приказы в другую? А может о многом происходившем на «Потемкине» мы все еще не знаем?
«допущение», но научные исследования во все времена не обходятся без версий и гипотез. Оснований не доверять Ахматовой, дочери моряка, в автобиографической записи и тем самым отказываться от версии автор этих строк пока не видит. Это было одно из тех событий в жизни человека, которые запоминаются на всю жизнь. Если мы не можем его документально подтвердить из других источников, то нет и документов, его опровергающих. Нельзя умозрительно отвергать свидетельства очевидца, это не только научный, но и юридический принцип. Этот вопрос требует дальнейшего изучения, и не только с целью построения биографии Ахматовой, столь же заслуживает внимания задача уточнения истории восстания на «Потемкине».
– подтверждение ошибки кандидата исторических наук Черных. Свидетельство Ахматовой пока никто не смог оспорить именно доказательно. Это не сделаешь с наскока, тут все слишком сложно. Но это следствие того, что случай с Ахматовой весьма неординарный, воспоминаний она так и не написала, а камнем преткновения при этом служили и «евпаторийские события», и предшествующие им «царскосельские». Все стихи и письма именно этого периода были Ахматовой уничтожены, и это не было случайностью.
Однако наука занимается и такими «сомнительными» вещами, и наша задача уметь донести до читателей результаты наших исследований. Версия жизни Ахматовой в 1905-1906 годах, изложенная в «Летописи» В. А. Черных, не говоря уже о различных беллетристических изданиях ее биографии, по моему мнению, является весьма неудовлетворительной. Это послужило стимулом, чтобы все-таки построить осмысленную и наиболее полную версию этого периода. Насколько это удалось, за этим автор еще раз адресует к своей книге. Воспоминание о «Потемкине» в этой версии существенный, но всего лишь эпизод. Но его, как и слова из песни, просто так из биографии Ахматовой не выкинешь.
«Потемкин» перед выходом в море. 1905 год.
«Потемкин»