Вербловская И.: Горькой любовью любимый. Петербург Анны Ахматовой
"Волнам синим править городом черед"

"Волнам синим править городом черед"

Что же касается города, то в 1924 году природа окрестила его в невской купели. Одно из самых страшных наводнений произошло в нем 23 сентября 1924 года. В своем дневнике Чуковский лаконично пишет: "Вчера наводнение. Миллионные убытки. Разрушения. Это было похоже на революцию. А сегодня солнце" 121.

Эти же события подробно описаны в дневнике Н. Пунина:

"... С крепости стали стрелять через каждые три минуты. На Казанской площади ветер метался и рвал; оттого, что дождь хлестал, и оттого, что скользко и неудобно было идти, ветер сносил меня с панели. В районе площади канал был еще в берегах, но из люков, что у ротонды собора, била густым фонтаном вода. Движение по Невскому приметно расстраивалось, трамваи останавливались, пешеходов было больше обычного, они шли быстро, некоторые бежали, обгоняя толпу. Я подбегал к углу Инженерного замка и Садовой, когда навстречу мне сперва стали попадаться верхами на выпряженных лошадях ломовые, затем мечущиеся пешеходы с недоуменными и вместе оживленными лицами - и, наконец, пошла вода, она качалась по булыжникам краев дороги, набухала торцами посредине мостовой, а вдали по всему Марсову полю разливалась широким серо-желтым озером, здесь ветер тоже далеко разносил водяную пыль и рвал деревья... С Симеоновского моста я увидел, что ворота Шереметевского дома закрыты и вода была в уровень с перилами набережной... на тротуарах Литейного проспекта толпится народ. Вдали по Сергиевской плыла лодка... На мосту свистел дикий порывистый ветер, этого свиста я не забуду, свист пронзительный и хищный, рвавшийся под тучами над самой головой, минутами он затихал, улетая куда-то дальше, и тогда гудело по всему горизонту, как от каких-то гигантских проводов... в квартире электричество не горело, вода в водопроводе не шла. Было видно, что наводнение огромно".

На следующий день он продолжает: "Страшное опустошение в Летнем саду, здесь, видимо, прошел полосой особенно сильный порыв урагана, потому что образовался род просеки, все деревья в этом месте сломаны..." 122

Летний сад под водой появится в поздних стихах Ахматовой:

Где статуи помнят меня молодой,
А я их под невскою помню водой.

А в записи 1962 года она вспоминает Летний сад на разных этапах его истории, прошедшей у нее на глазах: "... первый Летний сад, благоуханный, замерший в июльской неподвижности, и Летний под водой (1924 год), и Летний, изрезанный зловонными (окопами) щелями (1941 год)..."

Фонды Пушкинского Дома, перевезенные осенью 1922 года из здания Академии наук на Тифлисскую ул., дом 3 (рядом со зданием, где размещается Пушкинский Дом ныне), были залиты водой, уровень которой не падал в течение четырех часов. Пришлось только что "приведенное в идеальный порядок... вновь спешно вынимать из ящиков, заново сортировать, сушить, чистить, чинить, развешивать, как белье, на веревках" 123.

За эти четыре часа вода не только залила всю Стрелку (Биржевую площадь), но и значительную часть Дворцового моста, по которому шли выше колен в воде. "Без воды была только середина, горб моста. В воде на мосту цепью стояли студенты, держась за руки, а пешеходы держались за них, как за перила. Сплошная поверхность воды была от Биржи до Зимнего дворца", - так пишет одна из сотрудниц Пушкинского Дома 124.

Под водой оказалось более половины территории города. Если же вспомнить, что цокольные и полуподвальные этажи были жилыми, можно себе представить, каков был ущерб от разбушевавшейся стихии. Газеты сообщили, что погибло всего 12 человек 125. Несомненно, эта цифра изрядно занижена. Другой информации, к сожалению, нет. В "Красной газете" было написано, что наводнение надо рассматривать как пережиток царизма...

Ахматова называет это наводнение одним из петербургских ужасов и неоднократно упоминает в своих стихах.

Здравствуй, Питер!
Плохо, старый,
И не радует апрель.
Поработали пожары,
Почудили коммунары,
Что ни дом - в болото щель.
Под дырявой крышей стынем,
А в подвале шепот вод:
"Склеп покинем, всех подымем,

Править городом черед".

Как ни удивительно, это стихотворение написано еще в 1922 году и звучит как зловещее предчувствие. Оно передает ту меру неблагополучия, которая граничила со стихийным бедствием и предвосхищала его.

И значительно позже:

Опять подошли "незабвенные даты",
И нет среди них ни одной не проклятой.
Но самой проклятой восходит заря…
Я знаю: колотится сердце не зря -
От звонкой минуты пред бурей морскою
Оно наливается мутной тоскою.
На прошлом я черный поставила крест,
Чего же ты хочешь, товарищ зюйд-вест,
Что ломятся в комнату липы и клены,
Гудит и бесчинствует табор зеленый
И к брюху мостов подкатила вода? -
И все как тогда, и все как тогда.

Со временем отъезд за границу делается все более затруднительным. Хлопочет об этом Ф. Сологуб. Но уехать ему было не суждено. Трагически овдовевший Сологуб умер в 1927 году.

Когда в начале 10-х годов Ахматова входила в петербургский литературный мир, непререкаемыми авторитетами были Блок и Сологуб. Их не стало. довоенная среда, так хорошо знакомая Ахматовой, распалась. Вот то прошлое, на котором Ахматова "поставила черный крест".

Примечания

121. Чуковский К. Дневник. 1901-1929. С. 287.

123. Памяти Нестора Александровича Котляревского. Л., 1926. С. 56-57.

124. Враская В., Враская О. Воспоминания. Рукопись. Частный архив. Предоставлено М. Б. Вербловской.

Раздел сайта: