Петербург Экспресс 2001. - № 16/220. - 24 апр. - С. 18.
Не продается вдохновенье, но можно черновик продать
Эта история началась несколько лет назад. На одном из литературных вечеров известный библиофил и коллекционер автографов и инскриптов выдающихся представителей российской словесности читал неизвестные стихи Ахматовой. Открытые им.
Хранитель ахматовского фонда отдела рукописей Российской национальной библиотеки Наталья Крайнева не могла сдержать восторга и удивления. Захотела увидеть коллекцию своими глазами. Польщенный коллекционер предоставил ей такую возможность. У него были вещи уникальные. Несколько десятков ранее неизвестных, опубликованных с купюрами или с вариантами стихотворений Анны Андреевны - едва ли не столько же, сколько хранится в РНБ! Таких стихотворений, которые повергли бы в состояние священного трепета любого ахматоведа. Неизвестная "Седьмая" из цикла "Северные элегии". Поэма "Думы", посвященная сыну: семь стихотворений, которые никто до сей поры не видел. Неизвестные стихи ташкентского периода жизни.
Купля-продажа
Наталья Крайнева начала переговоры о покупке некоторых автографов для библиотеки. Коллекционер согласился расстаться с шестью стихотворениями. Он принес пожелтевшие листки с карандашными строками, упорно стремящимися вверх.
Беловой автограф, например, стихотворения "От тебя я сердце скрыла..." 36-го года. Текст его много раз публиковался, но насчет того, кому оно было посвящено, не было известно достоверно. Предполагалось, что Николаю Пунину - близкому другу Анны Андреевны. А тут догадка подтверждалась. Стихотворение "Одни глядятся в ласковые взоры..." имело посвящение Н. В. Н. - Николаю Владимировичу Недоброво. Элегия "Если плещется лунная жуть..." - М. Ц. - Михаилу Циммерману...
Времени на раздумье продавец не оставил. Сошлись в цене: 600 долларов. Это не такие смешные для библиотеки деньги, как может показаться. Сотрудник этой цитадели науки, имеющий ученую степень, зарабатывает столько за полтора года.
Красивая легенда
В 1989 году в Таллине скончалась писательница Наталья Дилакторская, которая дружила с Анной Андреевной, - поведал коллекционер. Наследники Дилакторской приготовились, выбросить несколько коробок, заполненных старыми бумагами. Коллекционер заглянул в них и обмер! Мгновенно возникла догадка о тайнике, который устроила Ахматова у подруги, чтобы скрыть от властей крамольные стихи. Вождь народов в одном из них именовался "кремлевским поводырем"...
Подделка
Но чем больше рассматривали сотрудники свое приобретение, тем более сомнительным оно им казалось. И от имени РНБ автографы отправили на исследование. Экспертизу проводила главный эксперт Экспертно-криминалистического управления ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области полковник милиции Людмила Сысоева. Опыт работы - 27 лет. Безупречная репутация.
Для сравнения предоставили более двадцати образцов почерка Ахматовой, выполненные в разные годы чернилами и карандашом. Обнаружилось, что при внешнем сходстве некоторых признаков, которые бросаются в глаза, имеется множество существенных различий. Эксперт дала однозначный ответ: это почерк не Анны Ахматовой.
Коллекционер мог бы оспорить результаты исследования, но не стал. Зато публично заявил, что исследование было проведено некорректно. Что строки, написанные карандашом, сравнивались с образцами, написанными чернилами. И что эксперт знала, что это Ахматова, поэтому "чистоту эксперимента" соблюсти не удалось.
Практически все известные литературоведы, исследователи творчества Ахматовой, сенсации не признали. Но это не помешало сомнительные рукописи "вводить в научный оборот".
Новосибирский журнал "Горница" (№ 2 за 1997 год) публикует трогательную статью коллекционера С. Савченко: "Моя любовь к Ахматовой носила почти осязательный характер... Эта моя любовь и мое знание совершили некое чудо: в моей библиотеке хранится ряд неопубликованных рукописей Анны Андреевны..." Скорее всего, "неопубликованное" - из того же сомнительного источника.
Несколько "неизвестных" стихотворений поэта предлагает читателям издание Петербургского клуба библиофилов "Бироновы конюшни" "Автографы...".
Мы отправили эти два издания в экспертно-криминалистическое управление. Ответ тот же: "Рукописные тексты, опубликованные в "Автографах…" выполнены не Ахматовой А. А., а каким-то другим лицом с подражанием почерку Ахматовой А. А."
"Эллис Лак" включает фальшивки в раздел Dubia шеститомного собрания сочинений Ахматовой.
Коллекционер, отбиваясь от нападок, во всеуслышание заявляет, что часть его коллекции готовы купить иностранцы. Если это произойдет, утверждают специалисты, проследить за "чистотой" ахматовского наследия будет невозможно.
Кто автор подделки?
1. Безусловно, это человек, хорошо знакомый с рукописным архивом Ахматовой. Почерк очень похож!
2. Кроме того, это человек, которому до мельчайших деталей известны не только творчество поэта и ее жизненный путь, но и воспоминания об Ахматовой, ее современников. Например, в дневнике у К. Чуковского упоминается забытое (или ненаписанное) стихотворение "Юдифь". И оно появляется. Э. Герштейн в своих воспоминаниях приводит запомнившуюся ей ахматовскую строчку: "И дома нет, и дыма нет, и даже думы нет..." У автора подделки тут же возникает мысль - а не создать ли за Ахматову целый "неизвестный" цикл? Создает.
К уже известным стихам Ахматовой он дописывает строчку, две, три и даже четверостишия. (Правда, о некоторых из этих строк Анна Андреевна могла бы сказать, что они созданы по принципу: вышла Дуня на балкон, а за нею совнарком, то есть достаточно примитивно.)
Но есть и вполне приемлемые образцы. Неспециалисту не разобраться.
"Прикована к смутному времени
В нищете ледяных дворцов.
Бьет таинственный древний зов…"
Это якобы забытое Ахматовой начало известного стихотворения "Я знаю - с места не сдвинуться...". "Пожалуйста, вспомните первые четыре строки. Остальное известно", - обращается она к Лидии Чуковской в июне 1955 года. "Это "первое четверостишие" не обнаружено до сих пор…" - пишет Л. Чуковская. Обнаружено!
4. Это должен быть еще и неординарный человек, который отчасти страдает манией величия и который всерьез думает, что вправе по собственному усмотрению распоряжаться поэтическим наследием Анны Андреевны. Из множества разрозненных отрывков, из прозаического текста дневников он создает так и не законченную (или уничтоженную?) "Седьмую элегию".
В литературоведческих кругах Петербурга есть лицо, к которому подходят все эти признаки. Вспоминают, как он однажды признался по простоте душевной: "Я так сжился с образом Ахматовой, что могу писать за нее стихи!" Эта фраза, тогда ужаснула Н. Попову, директора Музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме.
лица, которые, исходя из логики вещей, должны были бы такое дело инициировать, молчат.
Много раз печатавшиеся строки, без вариантов и следов работы над ними, ценятся меньше всего. Один такой лист, написанный Ахматовой, может стоит 50 долларов. Автографы, в которых встречаются варианты, стоят в среднем 150-200 долларов. Совершенно неизвестное стихотворение (разумеется, в подлинности которого нет сомнений) оценивается в 500 долларов и выше. Чем отдаленнее по времени автограф, тем он дороже. Автографы Есенина и Маяковского при этом стоят дороже. На порядок выше ценятся автографы великих людей XIX века. Рукописи Ахматовой - одни из наиболее доступных.