Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество.
Крымский Ахматовский научный сборник. Вып. 7 –
Симферополь: Крымский архив, 2009. С. 193–198.
"Мы, Петербуржцы, Божьи скоморохи…"
(Мария Вега и Анна Ахматова)
Играли все в той снеговой стране.
Играл актер, и вторил зритель каждый.
Когда ушли с котомкой на спине,
В чужих краях, одной томимы жаждой,
Играли мы комедию. Во сне
Летели в рой, рассыпанный однажды,
Как горсть золы, среди могильных плит.
Играть всю жизнь нам русский рок велит.
В каком огне он нас пытал и плавил?
Какой тоской любовно свел с ума?
Не преступить его гранитных правил,
Со лба не снять туманного клейма.
Он в балаган, у рампы, нас поставил,
И роль пришла для каждого сама.
Мы, петербуржцы, божьи скоморохи.
Человек, впервые прочитавший эти строки, наверняка услышит в них что-то смутно знакомое. Скажет полувопросительно: "Ахматова?" И тут же спохватится: Ахматова не уходила ведь в чужие края "с котомкой на спине". Да и сам характер стиха, эти безупречно выстроенные классические октавы - как бы "из другой оперы: ахматовский стих более импровизационен, она более склонна полагаться на "дуновение вдохновения" (формула М. Цветаевой), чем подгонять себя под какие-либо схемы, пусть и самые высокие. Ее "Приморский сонет" - исключение, подтверждающее правило. И в то же время в приведенном примере перекличка с Ахматовой, в особенности с "Поэмой без героя", очевидна и поразительна:
Крик петуший нам только снится,
За окошком Нева дымится,
Ночь бездонна и длится, длится -
Петербургская чертовня…
В черном небе звезды не видно,
Гибель где-то здесь, очевидно,
Но беспечна, пряна, бесстыдна
Маскарадная болтовня…
Это, как можно уже безошибочно узнать, Анна Ахматова. "Поэма без героя", часть первая - "Тринадцатый год", глава первая. А то , что цитировалось выше, принадлежит поэтессе по имени Мария Вега, завершившей свой жизненный путь в Петербурге, тогда еще Ленинграде, 29 января 1980 года, едва ли не последней живой представительнице Серебряного века в нашей литературе. Поэма "Петербург", откуда взяты приведенные строки, по-своему замечательна, какое-либо влияние со стороны Ахматовой абсолютно исключено хронологически и биографически, но как удивительно совпадает призрачно-карнавальный образ предреволюционной российской столицы у обеих поэтесс! Видно, и впрямь что-то такое было в тогдашней жизни, во всей ее атмосфере, когда, говоря словами той же Ахматовой, "приближался не календарный - настоящий двадцатый век".
Имя Анны Ахматовой широко известно и прославлено. Имя Марии Веги известно лишь сравнительно узкому кругу людей. Не пытаясь уравнять ее с классиком, рискнем все же утверждать, что ее жизнь и творчество заслуживают самого серьезного внимания и изучения.
Настоящее имя ее - Мария Николаевна Ланг, в девичестве - Мария Волынцева. Родилась она в Петербурге, 5 июня 1898 года, в артистической семье: бабушка будущей писательницы А. К. Брошель в шестидесятых годах XIX столетия блистала на сцене Александринского театра, сестра ее танцевала в Мариинском, актером театра Сабурова был дядя будущей писательницы. - М. Брошель. Крестной матерью Маши Волынцевой стала великая актриса Мария Савина. Она же оказалась первой слушательницей и судьей поэтических опытов крестницы. Через много лет были написаны об этом стихи:
В парке по-зимнему вороны каркают,
В детство уводят тропинкою грусти
К дому знакомому, к дому на Карповке,
К воспоминаньям о "тете Марусе…
Что же сказать о коротких мгновениях,
Не погасающих в этом тумане,
Первых, неопытных стихотворениях?.."
Учение в Павловском женском институте было прервано разразившимися историческими событиями. В 1918 Маша Волынцева вместе с отцом оказалась в эмиграции. В дальнейшем ее жизненный путь пролег через несколько стран -Турция, Франция, Швейцария, США. Живя в Париже, она встречалась с. Цветаевой, . Буниным и другими известными представителями русской диаспоры. Встрече с Буниным Мария Вега, уже тогда взявшая свой "звездный" псевдоним, придавала особое значение: "Я благодарна Бунину за то, что он как бы открыл мне мои возможности и расширил горизонты, укрепил во мне сознание нужности того, что я делаю, своим одобрением помог упорно работать и быть строгой к своей работе".
Первая книга Марии Веги. - сборник стихов "Полынь"- вышла в Париже в !935 году. За ним последовал поэтический сборник "Лилит", затем "Мажор в миноре". Все эти (и последующие) зарубежные издания труднодоступны. Имеющаяся у меня книжка "Лилит" с дарственной надписью автора, в авторском переплете и с самодельным титульным листом оказалась в итоге без выходных данных, можно лишь констатировать, что вышла она не позже 1953 года - именно так датирована включенная в нее поэма "Петербург" Голос поэтессы креп, совершенствовалось мастерство: безупречны ее сонеты ("Осень"), октавы.. Успешно работает писательница и в прозе (опубликованы романы "Бронзовые часы" и "Бродячий ангел"), и в драматургии ( в Русском театре в Париже шли в 50-е годы пьесы "Великая комбинаторша", "Король треф", "Ветер", "Суета сует", первая из них была в дальнейшем поставлена и в СССР, на Всесоюзном радио). Занималась Мария Вега также живописью, для заработка - изготовлением на продажу кукол, о чем написала в одном из стихотворений:
Разных кукол на заказ
Мастерила я не раз…
Семь царевен, пять цариц,
То казненных, то черниц…
Глаз прищурь и посмотри:
В белом Эмма Бовари,
Красным бархатом Нана
Облита, оплетена.
Столько лет и столько бед!
Ни одной счастливой нет.
Еще в 1946 году писательница. получила советский паспорт, с 1962 началось ее активное сотрудничество в советской печати, прежде всего в изданиях Комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом (газета "Голос Родины", журнал "Родина", сборники "В краях чужих", "Лицом к Родине"). В эти годы Мария Вега создает поэму "Свершилась!", посвященную Октябрьской революции, цикл стихов о В. И. Ленине , стихотворение под характерным названием "Страна чудес". Безусловно искренние, но несколько умозрительные, отмеченные повышенной восторженностью, произведения эти не стали творческой удачей поэта. Тем не менее, они отражали настроения определенной части эмиграции в послевоенные годы.
Гораздо более волнуют сегодняшнего читателя другие стихи - те, где любовь к родине не отягощена идеологической заданностью:
Возьми мой талант и мои неуставшие руки,
И опыт, и память, и гнева отточенный меч,
И верное сердце, что выросло в долгой разлуке,
И строгую лиру, и мягкую женскую речь…
"русским парижанам" - бойцам французского Сопротивления: Вике Оболенской, Кириллу Радищеву -потомку автора "Путешествия из Петербурга в Москву":
Доля эмигрантов - доля нищих
На задворках европейских бар.
Но ребенок знал, что он - Радищев
А с последней буквы - "Вещий дар".
Понимал он с колыбельных лет,
Что ему повесили недаром
На стене прадедовский портрет…
Верность семейным гуманистическим традициям приводит Кирилла в ряды борцов с оккупантами и героической гибели. Не ограничившись поэмой о нем, Мария Вега работала над развернутой биографией К. Радищева в прозе.
"Родина" выходит ее поэтический сборник "Одолень-трава", распространявшийся преимущественно в русском Зарубежье, а в 1975 Мария Вега окончательно вернулась на родину, поселившись в Ленинграде, в Доме ветеранов сцены, основанном когда-то ее крестной матерью - М. Савиной. Кронштадтские моряки помогли ей выполнить последнюю волю покойного мужа - М. Ланга, бывшего морского офицера: развеять его прах над Финским заливом. Памяти Михаила Ланга посвящено одно из самых проникновенных лирических стихотворений Марии Веги - "Роза":
На его груди лежала роза.
Им двоим один сужден конец.
Я совсем не Mater Dolorosa,
Я оруженосец и близнец…
Мне не страшен близкий гул огня.
Я заплачу лишь о том, что роза
С ним сгорит сегодня, а не я.
Жизнь в Ленинграде в период, получивший впоследствии наименование "эпохи застоя", не совпадала с образом идеальной "страны чудес". Но Мария Вега ни на минуту не усомнилась в правильности сделанного выбора: "Жизнь богата, насыщенна и увлекательна, - писала она одному из своих корреспондентов. - Как я счастлива, что живу на Родине и к тому же имею столько хороших, умных, глубоко культурных друзей!". Писательница вела активную литературную жизнь, частыми гостями у нее в ДВС бывали поэты М. Дудин, С. Ботвинник, А. Кушнер, Н. Карпова. На дверях комнаты Марии Николаевны в Доме ветеранов сцены постоянно вывешивалась табличка: "Я работаю", за дверью слышался стук пишущей машинки. В 1978 году в московском издательстве "Современник" вышел сборник стихов "Самоцветы". Поэтической книге "Ночной корабль" (Л., 1982), которую первоначально писательница готовила сама, суждено было стать посмертной.
"Аттила" (в авторской орфографии "Атилла"), на материале некоторых малоизвестных страниц эмигрантской эпопеи (многомесячное "сидение" в закавказских Гаграх, полупризрачное зыбкое существование в условиях политической неопределенности, частой смены властей), была предложена в издательство "Северо-Запад" и погибла во время пожара в Ленинградском Доме писателя, где издательство размещалось (1994).
Но вернемся в заключение к поэме "Петербург". Как и ахматовской "Поэме без героя", ей свойственна таинственность, недосказанность. Будущим исследователям еще предстоит гадать, чей образ возникает в заключительных октавах:
Мой старый шут, актер безмолвной драмы,
Виргилий мой на всех путях пера,
Где то вино, где та зима, когда мы
Творили мир и разрушали храмы,
Что до луны возвысили вчера?
Как нищий Лир, ты отошел без свиты
В холодный склеп могильной Афродиты.
Таясь от всех, дрожа над скрытым кладом,
Готовя день за днем апофеоз.
А смерть давно с тобой сидела рядом.
Но твой уход тайком от смерти рос,
Как ты встаешь, как ты, сойдя с ума,
Сверкнул пятном жемчужного бельма,
Как пестрый плащ провеял, торжествуя,
И навсегда исчез, пропав вдали, -
Влачить крыло по рытвинам земли?),
Как ты швырнул колпак на мостовую,
И бубенец, кружась, умолк в пыли,
Как тень твоя вбежала легким бегом
…