Поэзия Анны Ахматовой.
Тайны ремесла
Введение
Анна Ахматова (1889-1996) создала уникальную лирическую систему в русской поэзии ХХ века. Это не сразу было осознано современниками, во-первых, по причине многолетнего насильственного отрыва Ахматовой от читателей, во-вторых, в силу особенностей самой ее творческой манеры. Поэтическая речь Ахматовой ориентирована скорее на классический дискурс, чем на формальные эксперименты русского авангарда. В 1960 году она писала: "Левее, следовательно новее, моднее были все: Маяковский, Пастернак, Цветаева. Я уже не говорю о Хлебникове, который до сих пор новатор par excellence" 1.
Однако "традиционность" и "простота" Ахматовой обманчивы. Ее творчество целиком на "острие" ХХ века с его научными и философскими открытиями и новой "картиной мира".
В молодости она вместе с Н. С. Гумилевым и О. Э. Мандельштамом составила ядро постсимволистского направления в поэзии - акмеизма. Даже много лет спустя Ахматова связывала свой творческий выбор с самоопределением этой школы, делала записи об "истории акмеизма" (см.: Дневники... Ахматовой, 1991. С. 229-232) 2, считала, что она и Мандельштам принадлежат к "одному направлению" (Максимов, 1986. С. 398).
Акмеизм в ряду других литературных течений русского модернизма стал поиском своих путей в поэзии ХХ века. С его творческими открытиями связано возникновение в русской литературе нового характера художественного мышления, новых поэтических принципов, определивших перспективу развития искусства слова.
Эта школа, как известно, "отпочковалась" от символизма в 1911 году. На одном из заседаний Академии стиха - на "башне" Вяч. Иванова у молодых поэтов возникла идея отмежеваться от старших литературных собратьев, что и было незамедлительно сделано. Так возникло объединение "Цех поэтов", предтеча и цитадель акмеизма. Туда входил довольно широкий круг литераторов, но ядро составляла группа будущих акмеистов. Название "Цех поэтов" отражало взгляд на поэзию как на профессиональное мастерство. С этой точки зрения на заседаниях "Цеха" обсуждались стихотворения его участников, разбирались вопросы поэтики. Цеховые "штудии" позже отразились в попытках Гумилева создать "Теорию интегральной поэтики" (см. план его книги с одноименным названием: Гумилев, 1991. С. 227-229). В конце 1911 года на одном из заседаний было решено организовать собственную литературную школу. Акмеистами назвали себя Н. Гумилев, С. Городецкий, О. Мандельштам, А. Ахматова, В. Нарбут, М. Зенкевич. В начале 1913 года в первом номере "Аполлона" в качестве манифестов школы были напечатаны статьи Н. Гумилева "Наследие символизма и акмеизм" и С. Городецкого "Некоторые течения в современной русской поэзии".
Символизм как тип миросозерцания был своего рода реакцией на позитивистское восприятие жизни. Не желая "просто отображать" эмпирический мир, символисты (в русле популярных в то время неокантианских и неоплатонических концепций) определили его как псевдобытие, управляемое некими высшими законами, которые можно постичь только средствами искусства. В погоне за непознаваемой сущностью они чрезмерно умалили самодостаточность реальности. Назрела необходимость восстановить утраченное равновесие, вернуть феноменальному миру его самоценность. Эту задачу и взяло на себя акмеистическое движение.
В его программных статьях декларировалось новое - по сравнению с символизмом - отношение к бытию. Если символисты проходили как бы сквозь явления действительности к высшим трансцендентным сущностям, то акмеисты относятся к реальному миру как к самостоятельной ценности.
Акмеисты осознавали себя живущими в новой эпистемологической реальности, с невероятно расширенными и сдвинутыми (по сравнению с XIX веком) границами знания. "Наш бунт против символизма, - пишет Ахматова, - совершенно правомерен, потому что мы чувствовали себя людьми ХХ века и не хотели оставаться в предыдущем" (Дневники... Ахматовой, 1991. С. 235).
Акмеистические установки, на наш взгляд, имели для Ахматовой значение некой парадигмы, в рамках которой сформировалось ее эстетическое мышление. Но, как у многих людей артистического склада, философско-эстетические представления Анны Ахматовой не приобретали характера системообразных построений, что, однако, не лишало их своеобразия и не мешало им быть формообразующей основой поэтики.
Поэтика Ахматовой неоднократно становилась объектом внимания исследователей. Уже после выхода двух первых сборников "Вечер" (1912) и "Четки" (1914) в статьях В. М. Жирмунского "Преодолевшие символизм" (1915) и Н. В. Недоброво "Анна Ахматова" (1915) были определены особенности художественной манеры молодого поэта. К середине 20-х годов, когда вышли в свет "Белая стая" (1917), "Подорожник" (1921), "Anno Domini" (1922), появились обстоятельные труды о стиле Ахматовой Б. М. Эйхенбаума ("Анна Ахматова. Опыт анализа", 1923) и В. В. Виноградова ("Поэзия Ахматовой", 1925). В качестве поэтических новаций на фоне предшествующей традиции отмечались простота и непосредственность в выражении чувства, разговорность, почти "дневниковость" речи (Эйхенбаум) и в то же время недоговоренность, эвфемистичность речи, предметность и пластичность словесного образа и одновременно его особая смысловая насыщенность (Виноградов).
Характерную тенденцию исследовательского подхода выразил Эйхенбаум, полагая, что стилевой сдвиг в поэзии Ахматовой, по сравнению с лирикой символистов, свидетельствует не о душе поэта, а об особом методе (Эйхенбаум, 1987. С. 384). Основополагающим структурным принципом ахматовской поэтики Эйхенбаум считал лаконизм, экстраполировав его не только на формальные показатели (размер фраз, стихов), но и на идейно-тематические параметры стихотворений. "Сократился даже самый объем эмоций, поводов для лирического повествования" (там же. С. 383). Вследствие этого, по Эйхенбауму, изменилось отношение к слову, резко возрос его удельный вес в стихе. "Словесная перспектива сократилась, смысловое пространство сжалось, но заполнилось, стало насыщенным. Вместо безудержного потока слов, значение которых затемнялось и осложнялось многообразными магическими ассоциациями, мы видим осторожную, обдуманную мозаику" (там же. С. 384). В итоге, считает Эйхенбаум, в поэзии Ахматовой появляется новая стилевая манера, утверждается "интенсивная энергия слова" в противовес экстенсивному стилевому принципу символистов. "Явилась особая свобода речи, стих стал выглядеть как непосредственный, естественный результат взволнованности" (Там же. С. 385).
Важнейшей особенностью поэзии Ахматовой В. М. Жирмунский считал "эпиграмматичность формы", которую он находил в "тонкости наблюдения и точности взгляда", в умении обобщать и высказывать обобщение в краткой словесной формуле" (Жирмунский, 1977. С. 114). Все это, по мнению исследователя, - черты нового "эпиграмматического" стиля. Причем в основе эпиграмматической формулы Ахматовой "лежит не общее суждение, а точное и тонкое воспроизведение явлений внешнего мира, иногда даже только остро и тонко переданное непосредственное ощущение, как выражение стоящего за ним психического факта" (там же. С. 115).
Среди работ, о стилевых особенностях поэта, особняком стоит статья Н. В. Недоброво "Анна Ахматова", в которой анализ поэтики сопряжен с выявлением доминант мироощущения автора. Недоброво чаще всего идет от поэтики к мироощущению. Так, например, мужественное голосоведение Ахматовой для автора статьи - показатель "волевого напора ее "лирической души"" (см.: Недоброво, 1989. С. 252-253).
В монографических трудах (Жирмунский, 1973; Павловский, 1991; Пахарева, 1994,Хейт, 1991), в книгах мемуарного и историко-литературного характера (Чуковский, 1990; Тагер, 1988; Соколов, 1979; Виленкин, 1990; Найман, 1989 и др.) в общих чертах прослежена эволюция миропонимания Ахматовой, выявлены важные особенности ее художественного мира.
Исследователями обстоятельно разрабатываются различные аспекты поэтики Ахматовой (специфика воплощения лирической эмоции, (В. М. Жирмунский, Е. Б. Тагер, Л. Я. Гинзбург, И. Смирнов); жанровая специфика, "эпизация", "драматизация" ее лирики (О. А. Клинг, Д. М. Магомедова, В. Мусатов); диалог с традицией, проблема "чужого слова", цитатность (Р. Д. Тименчик, В. Н. Топоров, Т. В. Цивьян, А. К. Жолковский, Ю. Левин, Л. Лосев и др.).
Блестящим исследованием подобного рода является работа Ю. И. Левина, Д. М. Сегала, Р. Д. Тименчика, В. Н. Топорова, Т. В. Цивьян "Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма" (Ю. И. Левин, Д. М. Сегал и др., 1974. С. 47-82), в которой акмеистическая (в том числе, ахматовская) реформа поэтики связывается с формированием новых мировоззренческих доминант.
Ахматовой в рамках идейно-эстетической парадигмы "серебряного века" (и акмеистической, в частности). Автор делает интересную попытку выявить доминантные культурно-философские идеи эпохи и связать их с образной системой ахматовской поэзии.
Другой автор, В. В. Мусатов (В. В. Мусатов, 1992. С. 103-110), морально-философскую позицию поэтессы соотносит, с одной стороны, с магистральной "драматической коллизией" эпохи, с другой стороны, проецирует ее на жанровую парадигму ахматовского творчества. Мусатов рассматривает лирическое мышление Ахматовой безотносительно акмеистической модели мира, зато сравнивает его с мировидениемем поэтов старшего поколения - М. Кузмина, Ин. Анненского, А. Блока.
Опираясь на результаты исследований, мы ставим своей задачей выявить закономерности художественного мышления Ахматовой (полагая, что по своей типологии оно близко акмеистическому) в тесной корреляции со способами и формами организации словесной материи.
Решение подобной задачи предполагает диахронический подход к творчеству (поскольку в течение полувека у Ахматовой менялись мироощущение и манера письма), а это, в свою очередь, ставит проблему периодизации.
1-й период - 1909-1914 годы. (сборники: "Вечер", "Четки");
2-й период - 1914-1920-е годы. (сборники: "Белая стая", "Подорожник", "Anno Domini")
- середина 1930-х - 1966 год. (сборники "Тростник", "Нечет", "Бег времени", "Поэма без героя").
Художественное постижение реальности у каждого поэта происходит в рамках определенной мировоззренческой модели, которая определяет его основные эстетико-поэтические ориентиры: авторскую позицию, тип лирического героя, систему лейтмотивов, статус слова, специфику образного воплощения, жанрово-композиционные и стилевые особенности и т. п. В творчестве Ахматовой выявляются несколько подобных моделей, восходящих к акмеистическому инварианту видения мира. Условно обозначим эти модели как а) феноменологическую, б) мифопоэтическую, в) 1-ом, 2-ом, и 3-ем периодах.
В то же время в творчестве Ахматовой обнаруживаются общие идейно-смысловые скрепы, обеспечивающие единство ее лирической системы. К таким стержневым идеям относится ее представление об онтологической ценности реального бытия (как "Богом данного дворца") и вытекающая отсюда установка на собирание и сохранение "вещества существования" - от эмоциональных проявлений душевной жизни до глобальных ценностей культуры. К интеграционным моментам художественного мышления Ахматовой мы относим и установку на диалог с миром, по-разному "работающую" в различные периоды творчества.
Ахматовой в высокой степени присуща структурность лирического мышления, проявляющаяся, в частности, в архитектонической выстроенности ее поэтических книг (это касается в основном первых пяти сборников, поскольку композиция последующих, как и сам их выход в свет, далеко не всегда зависела от воли автора). Книга стихов представляет собой как бы слепок ее "строя души", что мы по мере сил старались учитывать в ходе нашего анализа.
1. Ахматова А. Сочинения: В 2 Т. / Сост. и примеч. М. М. Кралина. Т. 2. М., 1990. С. 240. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках тома и страницы.
"Литература".