Сенин С. И.: "Слепнево. Его великое значение в моей жизни... "

Сенин С. И. "В долинах старинных поместий…"
- Тверь, 2002. - С. 40-47.

"Слепнево. Его великое значение в моей жизни..."

В начале XX века многие поэты пытались как-то по-новому взглянуть на окружающий мир, на современные им события, стремились определить первоосновы жизни. Поэтому одних интересовала идея красоты не замутненного временем искусства, эпоха "весны человечества", и они, мысленно снимая наслоения культуры, пытались понять мир во всей его природной красоте (В. И. Иванов). Другие обращали внимание на сохранившиеся "шлаки" древних цивилизаций, по ступеням которых шел человек (М. А. Волошин). Третьих влекли экзотические страны, муза дальних странствий (Н. С. Гумилев). И то, что поэты искали в тиши библиотек, в глубине веков, в далеких странах - все это Анна Андреевна Ахматова нашла в своем тверском уединении.

Интерес к этой местности возник у нее не сразу. Сначала ее стихи, написанные на тверской земле, больше были похожи на письма своим петербургским знакомым актрисе Ольге Афанасьевне Глебовой-Судейкиной (1885-1945), автору лучшей статьи об ее творчестве - литературоведу Николаю Владимировичу Недоброво (1882-1919), поэту-переводчику Михаилу Леонидовичу Лозинскому (1886-1955) и другим. Она здесь грустила, ее жизнь напоминала пушкинское время:

Мне нестерпимо здесь томиться.
По четкам костяным молиться
И точно знать, что на обед
Ко мне приедет мой сосед.
Какою страшною виной
Я заслужила эту скуку?

Но среди этого непривычного ей мира, на незнакомых просторах А. А. Ахматова ищет особенности местной жизни в историческом прошлом. Уже в стихотворении "Последнее письмо" она упоминает эпитет "корельский":

В саду под шум берез корельских
О днях мечтаю царскосельских.
О долгих спорах, о стихах
И о пленительных губах.

В другом стихотворении слово "корельский" становится синонимом бежецкого края:

Теперь прощай, столица.
Прощай, весна моя.

Карельская земля...
"Теперь прощай, столица..."

Этот эпитет повторяется в поэзии А. А. Ахматовой не случайно. Рядом с имением Слепнево располагались карельские поселения, центром которых был погост Карельское Кошево (по аналогии с Русским Кошевом). Он находился в двух километрах от Слепнева. Поэтому часто его летние гости вместо своей приходской церкви в селе Границы ходили молиться сюда в Сретенскую церковь1. Об этом рассказывают не только воспоминания местных крестьян, но, вероятно, свидетельствуют и стихотворения А. А. Ахматовой:

Буду тихо на погосте
Под доской дубовой спать,
Будешь, милый, к маме в гости
В воскресенье прибегать -
Через речку и по горке
Так, что взрослый не догнать,
Издалека, мальчик зоркий.
Будешь крест мой узнавать.
"Буду тихо на погосте..."2.

Впервые карелы появились на бежецкой земле в конце XVI - начале XVII века3 в особенности после подписания Русским государством вечного мира со Швецией в деревне Столбово под Тихвином в 1617 году, по которому от Руси отторгались Карельский уезд (земли на Карельском перешейке севернее Ладожского озера) и ижорская земля с городами Ям, Ивангород и Копорье. Некоторые жители этих мест, не пожелавшие быть под властью представителей другой веры, переселялись огромными партиями в опустевшие после Смуты края в Новгородской и Тверской губерниях, в том числе и в Бежецкий уезд.

А. А. Ахматова замечает, что, несмотря на более позднее подселение карел в верховьях Мологи, в древние времена на той земле жило родственное современным карелам фино-угорское племя весь, которое оставило после себя старинные названия рек Молога (означает - "тихая или рыбная река"), Уйвешь (чистая вода), села Сулега (селение на холме), болота Хабенка (осиновое) и другие4. Видимо, поэтому поэт называет бежецкий край "древней корельской землей".

Интерес к бежецкому краю, вероятно, был вызван у Ахматовой тем, что она постоянно ощущала в себе "капельку новогородской крови". Ее предки по материнской линии дворяне Стоговы были когда-то новгородскими боярами5, а Бежецкий Верх был одной из волостей древнего Новгорода. Может быть, поэтому А. А. Ахматова очень остро замечает все тонкости народной жизни, местного уклада.

Течет река неспешно по долине.
Многооконный на пригорке дом.
И мы живем, как при Екатерине:
Молебны служим, урожая ждем.
"Течет река неспешно по долине..."

В недописанном очерке "Слепнево" А. А. Ахматова отмечает характерные особенности убранства слепневской комнаты: "В моей комнате (на север) висела большая икона - "Христос в темнице"... Над диваном висел большой портрет Николая I не как у снобов в Петербурге - почти как экзотика, а просто, серьезно по-онегински ("царей портреты на стене"). Было ли в комнате зеркало - не знаю, забыла"6.

Следует отметить, что описание А. А. Ахматовой одного из уголков ее комнаты напоминает крестьянскую избу, где "в переднем углу всегда киот с несколькими образами владимирского производства (в более или менее зажиточных домах эти образа бывают убраны в серебряные или золотые ризы). Во многих избах на стенах встречаются лубочные картины, на которых изображен какой-нибудь генерал, ведущий в битву полки родные, или что-нибудь в этом вкусе"7. Некоторые черты сходства в этих двух описаниях быта не случайны. Они свидетельствуют о близости мироощущения людей разных социальных слоев, живущих на одной земле. А. А. Ахматова, проезжая по бежецким просторам, не могла не видеть разбросанные по холмам деревни:

Таинственные темные селенья -
Хранилища молитвы и труда8.

Эти слова А. А. Ахматовой подтверждают и "Заметки о быте населения Бежецкого уезда", сделанные неизвестным автором еще в 1874 году. Он писал: "Наружный вид крестьянских жилищ, за немногими исключениями, не оставляют приятного впечатления. Особенно если видишь их в зимнее время. Приземистые, с высокими соломенными крышами и маленькими окнами, они выглядывают так уныло, что невольно думается о том, как мало удобств дают они своим обитателям...". Далее он отмечает: "Миряне усердно посещают церковь, слушают обедню, заутреню, по обычаю зовут священников для исполнения разных треб...", но "... единственной пока школою у крестьянина в большинстве случаев остается сама его многотрудная жизнь"9.

На тверской земле А. А. Ахматова подмечает не только черты народного быта, но и приметы сельского труда, крестьянские заботы, радости, огорчения:

Перед весной бывают дни такие:
Под плотным снегом отдыхает луг...
"Перед весной бывают дни такие..."

Буду черные грядки холить,
Ключевой водой поливать;
Полевые цветы на воле,
Их не надо трогать и рвать...
"Буду черные грядки холить..."

Даже птицы сегодня не пели,
И осина уже не дрожит.
Стаю солнце немилостью Божьей,
Дождик с Пасхи полей не кропил...
"Пахнет гарью. Четыре недели..."

"Мои полвека" А. А. Ахматова отмечала: "Бабы выходили в поле в домотканых сарафанах, и тогда старухи и топорные девки казались стройнее античных статуй"10. Впоследствии своим знакомым А. А. Ахматова рассказывала: "Униженно держались только украинские крестьяне. Они были развращены польскими помещиками. Я сама видела там, как едет управляющий в красных перчатках, и семидесятилетние старухи его в эти перчатки целуют. Омерзительно! А в Тверской губернии совсем не то - полное достоинство"11.

А. А. Ахматова неоднократно слышала, как на праздничных гуляниях поют местные женщины12. Вероятно, об их печальном пении и рассказывает стихотворение "Песня о песне":

Она сначала обожжет,
Как ветерок студеный,
А после в сердце упадет
Одной слезой соленой.

Не случайно некоторые ее стихи перекликаются с русским фольклором:

Лучше б мне частушки задорно выкликать,
А тебе на хриплой гармонике играть.
И уйдя, обнявшись, на ночь за овсы,
Потерять бы ленту из тугой косы.
"Лучше 6 мне частушки задорно выкликать..."

Множество вариантов используемого А. А. Ахматовой лирического сюжета, в котором героиня частушки поет, а ее возлюбленный играет, были широко распространены в Тверской губернии. Например:

Ты играешь - меня травишь.
Я пою - тебя травлю,
Ты не знаешь, ягодиночка.
Как я тебя люблю13.

В начале Первой мировой войны А. А. Ахматова находилась в своем "тверском уединеньи", и все увиденное и услышанное там поэтом с болью нашло отражение в ее стихах:

Можжевельника запах сладкий
От горящих лесов летит.

Вдовий плач по деревне звенит.

Народные бедствия глубоко потрясли А. А. Ахматову, и она тяжело переживает происходящие события:

Вдруг запестрела тихая дорога,
Плач полетел, серебряно звеня...
Закрыв лицо, я умоляла Бога
До первой битвы умертвить меня.
"Памяти 19 июля 1914".

Особые отношения у А. А. Ахматовой были с тверской природой. В автобиографии "Коротко о себе" она писала: "Это не живописное место: распаханные ровными квадратами на холмистой местности поля, мельницы, трясины, осушенные болота, "воротца", хлеба, хлеба..."14. Леса в окрестностях города Бежецка были вырублены во времена строительства Петербурга, и открытые земли были распаханы местными жителями. Такой и увидела эту землю А. А. Ахматова. И в стихотворении "Небо мелкий дождик сеет..." она дает яркий образ безлесного земледельческого края - "страна болот и пашен", которую она называет еще и "второй родиной":

Так случилось: заточенье
Стало родиной второю,
А о первой я не смею
И в молитве вспоминать.
"Сколько раз я проклинала..."

В это время в стихах А. А. Ахматовой с удивительной точностью и простотой начинает отражаться окружающий мир: слепневский дом с текущей "неслышно по долине" речкой Каменкой, сельский парк, заросший пруд и старая мельница.

Единственного в этом парке дуба
Листва еще бесцветна и тонка…
"Бессмертник сух и розов. Облака..."

Я помню только сад, сквозной, осенний, нежный,
И крики журавлей, и черные поля...

"А! Это снова ты. Не отроком влюбленным..."

Этой мельницы замшелой
Тяжко машущие руки...
"Сколько раз я проклинала..."

Нужно отметить, что природа в стихах А. А. Ахматовой неотделима от человеческих чувств. Она как бы воедино сливается с внутренним миром поэта. Так, в стихотворении "Я слышу иволги всегда печальный голос..." волшебные сочетания "ти", "ол", "ло" создают удивительную музыку, которая глубиной своего звука, дающего глубину смыслу, преображает печаль в радость15. Пенье птиц и свист серпов, услышанные поэтом в Слепневе, переносятся на страницы книги:

Я слышу иволги всегда печальный голос
И лета пышного приветствую ущерб,
А к колосу прижатый тесно колос
С змеиным свистом срезывает серп.

Описания природы у А. А. Ахматовой очень напоминают стихотворения Ф. И. Тютчева:

Эти бедные селенья.
Эта скучная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа.

Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь небесный
Исходил, благословляя.
"Эти бедные селенья..."

У А. А. Ахматовой:

... Но все мне памятна до боли
Тверская скудная земля
"Ты знаешь, я томлюсь в неводе..."

"Страной Господней" ("Теперь прощай, столица...").

В тверском уединении муза А. А. Ахматовой неожиданно преображается и становится похожей на крестьянскую девушку:

И Муза в дырявом платке
Протяжно поет и уныло.
В жестокой и юной тоске

"Зачем притворяешься ты..."

Поэту неожиданно открывается сокровенная красота окружающей ее природы, то, "... что сквозит и тайно светит - в наготе твоей смиренной".

Лучи зари до полночи горят.
Как хорошо в моем затворе тесном!

Со мною Божьи птицы говорят.
Я счастлива. Но мне всего милей
Лесная и пологая дорога.
Убогий мост, скривившийся немного

"Бессмертник сух и розов. Облака..."

И почти то же самое отмечено в стихотворении "Уединение":

Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.

Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу...
А не дописанную мной страницу.
Божественно спокойна и легка.

В Слепневе А. А. Ахматова чувствует себя неразрывно соединенной с парком, холмами, речкой. Поэтому у нее появляется особое отношение к земле, которая для поэта является живым организмом - "Дымилось тело вспаханных равнин..." ("Памяти 19 июля 1914"), или - "Ранят тело твое пресвятое, мечут жребий о ризах твоих" ("Июль 1941"); то памятной "книгой" человеческих деяний: "Ей, опустевшей, приказал Всевышний стать страшной книгой грозовых вестей". И впоследствии поэт ощущает свою органическую связь с землей:

Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно - своею.
"Родная земля"


На Родину, глядела.
Я знала: - это все мое -
Душа моя и тело.
"С самолета"

"душой и телом" поэта. Не случайно А. А. Ахматова в планах к своей книге "Мои полвека" писала: "Слепнево. Его великое значение в моей жизни"16, а в набросках отмечала: "Слепнево для меня как арка в архитектуре... сначала маленькая, потом все больше и больше и, наконец, полная свобода (это если выходить)"17. Именно поэтому в стихах А. А. Ахматовой особый смысл приобрели темы совести, народного горя, природы, любви. Ее Муза, прикоснувшись к незамутненным родникам народной жизни, обрела особую неповторимость и заговорила особым пророческим языком.

... Не за то, что чистой я осталась,
Словно перед Господом свеча.
Вместе с вами я в ногах валялась
У кровавой куклы палача

И не под защитой чуждых крыл -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
"Так не зря мы вместе бедовали..."

Где ведуны с ворожеями
Чаруют злаки на полях,
И ведьмы тешатся с чертями
В дорожных снеговых столбах.
"Русь" А. А. Блок

Проницательный взгляд А. А. Ахматовой увидел не только "таинственные темные селенья", но и приближение иной поры:

Чем хуже этот век предшествующих? Разве
Тем, что в чаду печали и тревог
Он к самой черной прикоснулся язве,

Еще на западе земное солнце светит.
И кровли городов в его лучах блестят,
А здесь уж белая дома крестами метит
И кличет воронов, и вороны летят.
"Чем хуже этот век предшествующих?.."

Все это приближает поэзию А. А. Ахматовой к лучшим образцам классического эпического повествования и позволяет поэту передать ощущение какой-то особой духовной силы, звучащей извне, которой подчинено ее поэтическое творчество. Это благостная народная сила, которая позволила поэту, а затем и читателю ощутить величие коренных ценностей нашей жизни.

Примечания

1. Справочная книга по Тверской епархии на 1915 год. Тверь, 1914. стр. 33.

2. Некоторые исследователи творчества А. А. Ахматовой, в их числе и тверской краевед Д. В. Куприянов (См. его статью "Слепнево и Бежецк в жизни поэта" в сб. Анна Ахматова в Тверском краю. Калинин, 1989, стр. 23), считают, что в этом стихотворении речь идет о церкви в селе Градницы. Оно находилось в семи километрах от Слепнева, и его жители были приписаны к градницкому приходу. Однако упоминание А. А. Ахматовой о погосте, а также о горке в единственном числе позволяет сделать предположение, что в стихотворении говорится о погосте Карельское Кошево, где находилась ближайшая к Слепневу церковь (в двух километрах). Об этом вспоминает и жительница деревни Терехово Д. А. Борисова (См. наст, издание, стр. 131).

"Край наш бежецкий" писал: "Иван Грозный первый из московских царей стал заселять пустующие земли карелами. (А после того как бежецкий край был записан в опричнину, пустующих земель было немало - С. С.) Первоначальная родина карел - юго-восточная часть Финляндии, часть Олонецкого края и часть Архангельской области до Карельского берега Белого моря. Из этих мест и переселялись карелы в Тверскую губернию и особенно в бежецкий край. Заселялись земли теперешних Максатихинского, Краснохолмского, Рамешковского районов. Вторая волна переселения карел была в начале XVII века, после Столбовского мира 1617 года.

Карельские земли вошли в состав дворцовых земель. Карелы несли одинаковые повинности со всеми другими жителями в дворцовых селениях.

В 1669 году в бежецком крае числилось 79 карельских сел и деревень. 514 дворов и 142 душ мужского населения. При Петре I была новая колонизационная волна. Карельские поселения стали представлять собой сплошные массивы в несколько десятков деревень, в которых весьма трудно было встретить русского. Карельское население на территории бывшего Бежецкого уезда к началу XX века составляло 20 процентов всех жителей". (Кирсанов А. Г. Край наш бежецкий. Калинин. 1964, стр. 16.)

4. Сенин С. И. Древние названия селений. ("Бежецкая жизнь", 19 ноября 1994 года.)

5. В своих автобиографических заметках А. А. Ахматова писала: "Стоговы были небогатые помещики Можайского уезда Московской губернии, переселенные туда за бунт при Марфе Посаднице. В Новгороде они были богаче и знатнее". (Ахматова А. А. Проза. В ее кн.: "Я - голос ваш...". М.( 1989, стр. 337.)

7. Сборник материалов для статистики Тверской губернии, составленный по поручению Тверского губ. зем. Собрания. Вып. II. Тверь, 1874, стр. 103.

8. Строки цитируются по первоначальной редакции стихотворения, впервые опубликованного в газете "Русское слово" 1 апреля 1917, затем в сборнике "Белая стая" (1917). В сборнике А. А. Ахматовой "Стихотворения" (1958), а также в последующих изданиях одна строка была изменена: "Хранилища бессмертного труда". В кн.: "Анна Ахматова. Сочинения в 2-х томах". М., 1990, т. 1, стр. 104, опубликован первоначальный вариант стихотворения, который более точно передает особенности тверского края. Его мы и приводим в статье.

9. Сборник материалов для статистики Тверской губернии, составленный по поручению Тверского губ. зем. Собрания. Вып. II. Тверь, 1874, стр. 103.

10. А. А. Ахматова, см. наст, издание, стр. 142. Эту своеобразную крестьянскую традицию заметил еще в конце прошлого века автор статьи "Быт населения Бежецкого уезда Тверской губернии", А. Овсянников. Он писал: "Летом на полевых работах женщин почти всегда и везде в уезде видишь в одних только рубашках <...>. Исключение составляют сенокосные работы, на которые обыкновенно и мужчины, и женщины надевают нарядное платье". (Овсянников А. Географические очерки и картины. Том 1. Очерки и картины Поволжья. СПб, 1878, стр. 149.)

12. О присутствии А. А. Ахматовой на сельских праздниках и гуляниях рассказывала последняя жительница деревни Слепнево Н. И. Привалова. См. наст. издание, стр. 123. Об интересе А. А. Ахматовой к местному фольклору писал тверской краевед Д. В. Куприянов: "Ахматову в Слепневе привлекло устное народное творчество. Она едва ли не первой ввела элементы просторечия: частушки, плачи, заклинания, причитания в обиход высокой поэзии. Эти элементы у нее органичны и естественны, они восприняты поэтом как единое целое со всей жизнью и образом мыслей трудового народа". (Куприянов Д. В. Слепнево и Бежецк в жизни поэта. В сб.: Анна Ахматова в тверском краю. Калинин, 1989, стр. 17.)

13. См. сборник "Тверские частушки". М., 1990. стр. 106.

14. Ахматова А. А. Коротко о себе. (В ее кн.: Стихотворения и поэмы. М., 1977, стр. 20-21.)

15. См. Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой. Т. 2, 1952-1962. Париж, 1980, стр. 11.

17. Ахматова А. А. См. наст. издание, стр. 143.

Раздел сайта: