Г. В. Глёкин - Анне Ахматовой
4. IV.<19>64
Глубокоуважаемая Анна Андреевна!
Вот я только что вернулся от Вас и всю дорогу думал о Вас, думаю неотрывно - знаю, что не бывало в моей жизни - особенно за последние 6-7 лет такого дня, когда бы не думалось о Вас, о великой, о трагической и такой трудной судьбе Вашей.
И, может быть, именно поэтому так звучат для меня Ваши 9 страниц об Амедео Модильяни 15…
Далекий, такой неизвестный мне Париж. Молодая женщина, еще вовсе недавно бывшая "приморской девчонкой", и смуглый, с золотыми глазами, ни на кого в мире не похожий юноша… Еще не написаны книги, еще нет и в помине картин - тез картин, которыми нынче гордятся знаменитейшие музеи…
Это картина такой потрясающей ясности, что мне не верится, вовсе не верится, что меня тогда не только в Париже (в Люксембургском саду, где они (подчеркнуто автором письма - Н. Г."Яшмовой трости" 16 с бутоньеркой в петлице корректного сюртука… Живая жизнь - "сегодня-здесь" исчезает, в туман расплывается рядом с великой действительностью искусства.
Это тугое, напряженное существование слов, в Ваших стихах и Вашей прозе равно. Какое это чудо! Глубина - отнюдь не глубокомысленное мудрствование, не лукавство мысли, а реальное, животворящее ощущение физической глубины - вот что поражает в Вашей прозе.
И как все это просто. И как сложно.
Я мало знаю Модильяни. Он мне, в сущности, во много чужд, хоть я люблю Врубеля и Чюрляниса, а не Серова и Поленова… Но тот, почти нищей мальчик, в далеком парижском саду читающий Верлена - он мне близок - он мой, он часть моей жизни. Это сделали Ваши 9 страниц. Так же, как близка мне "Путаница-Психея", как близка мне та, у "ослепшей кирпичной стены", та, что "сжала руки под темной вуалью", и та, что бродит там, где "ходят маки в красных шляпах" 17 "сегодня-здесь") обыденной реальной жизни и врывающегося в человека беспощадно.
Но в этой беспощадности - счастье. В этой боли - радость. Вот почему нет соперников у Вас - может быть, только Солженицын - и то не во всем. (Это я вспомнил наш разговор о толках и кривотолках "там" 18).
Простите сумбурность письма. Может быть, все-таки немножко мне удалось выразить то, чем все время полна моя душа.
Не болейте, дорогая, дорогая наша Анна Андреевна. И берегите себя - подумайте о нас.
Мой нижайшей поклон Маргарите Иосифовне и ее домочадцам 19.
Глёкин.
Примечания
Ахматова уехала в начале июня 1963 г. из Москвы в Ленинград, а затем в Комарово. В сентябре 1963 г. Глекин посетил ее там во время совей командировки: "29. IX.<19>63. Она (ахматова - Н. Г.) читала мне новые стихи... Что за стихи! как она выжимает из ничего, из воздуха?.. Это целый цикл - "Полночные стихи"…" В Москву Ахматова вернулась только в ноябре 1963 г. и прожила у разных знакомых до конца июня 1964 г. Глекин регулярно навещал ее у Западовых, Н. Л. Шенгели, Ардовых, М. И. Алигер, опять у Ардовых, Л. Д. Большинцовой и снова у Ардовых… Все это время было заполнено до отказа работой - вместе с Л. К. Чуковской Ахматвоа составляла новый вариант "Бега времени" (взамен "зарезанного" рецензией Книпович. См.: Н. Г. Гончарова. "Фаты либелей" Анны Ахматовой. М. -СПб., РГБ - Летний сад. 2000) - и хлопотами по поводу травил И. Бродского.
Глекин посещал "королеву" реже, чем обычно и чем хотелось бы: "1. XII.<1963>. На душе нехорошо - так всегда бывает, когда Анна Андреевна в Москве, а я долго у нее не был. С другой стороны - боюсь надоесть…" К тому же в это время он переживал тяжелую полосу, связанную с проблемами на работе и дома, куда после развода с мужем переселились сестра и племянница Г. В., что в силу непростых отношений с ними осложнило жизнь Глекиных. Он пишет в дневнике: "21. XII.<1963>. Может быть - даже наверняка - я буду горько сожалеть об этом, но сейчас, по правде говоря, мне не хочется видеть ин Анну Андреевну, ни Всеволода Александровича, ни звонить Озерову. Трудно сказать, в чем туту дело - м. б., просто устал, м. б., вся институтская (отвратительная) сумятица последних дней и домашние неурядицы (еле видные, но злые, как заноза) привели меня в такое странное состояние, м. б., чтение дневников А. Блока, а, м. б., я просто старею…"
"4. IV.<1964>. "Если бы только кто знал, как мне грустно, как мне скучно жить!" - сказала вдруг сегодня Анна Андреевна…
Сознание великости этой старой женщины, ощущение великой трагической жизни, самый конец <которой> проходит сейчас у меня на глазах… И как же я люблю это широкоскулое лицо, этот нос с горбинкой, этот дряблый старушечий рот, эти мягкие руки. И эти серые, такие добрые, такие печальные глаза…" И в конец записи, уже приводившейся в нашей вступительной заметке: "А. А. просила меня написать ей письмо: "Я так давно не получала ваших писем…"; очевидно, это и объясняет факт написания письма между достаточно регулярными московскими встречами.
15. О прозе, посвященной Модильяни, Глекин знал еще раньше, чем получил от Ахматовой в марте 1964 г., т. е. вскоре после окончания работы над текстом, экземпляр очерка. 18. II. 1964 г. он записал: "Анна Андреевна написала великолепные шесть страниц воспоминаний о Модильяни… В воспоминаниях о Модильяни, которые будут опубликованы в журнале "Европа" есть Люксембургский сад под дождем, Монмартр, настоящий Париж Верлена и Бодлера, затянутый в сюртук господин - Анри де Ренье, сияющие глаза того, кто потом, уничтоженный гашишем и вином, стал "чудовищем, страшным, темным, безобразным…". Но эти воспоминания звучат как стихи, и, в сущности, это - поэма Парижа…" Глекин всю жизнь страстно мечтал побывать в Париже, топографию которого по книгам он знал не хуже московской, однако этой мечте не суждено было сбыться. Воспоминания о Модильяни действительно впервые были опубликованы в переводе на итальянский в журнале "L'Europa Letteraria", Рим, 1964, вып. II. вверх
16. Французский писатель Анди де Ренье (1864-1936). вверх
17. Образы поэм и стихов Ахматовой: "Путаница-Психея" ("Поэма без героя"); неточная цитата из "Реквиема", в тексте - "под красною ослепшею стеной"); стих. "Сжала руки под темной вуалью…"; стих. "Под Коломной" ("Где на четырех высоких липах…"). вверх
"В эмигрантских "Новом русском слове" и "Русских [ведомостях] новостях" статьи об Анне Андреевне, причем в "Слове" - о "Реквиеме" - прекрасная статья. Там рассказывается, между прочим, о том, как к Ахматовой в <19>34 году пришел юноша - Иван Елагин, ставший ныне звездой 1-й величины на эмигрантском небе. вверх
19. С 20-х чисел марта по середину апреля 1964 г. Ахматова жила у поэтессы М. И. Алигер. вверх