Марина Цветаева - Анне Ахматовой
31-го русского августа 1921 г.
Дорогая Анна Андреевна! Все эти дни о Вас ходили мрачные слухи, с каждым часом упорнее и неопровержимей. Пишу Вам об этом, потому что знаю, что до Вас все равно дойдет - хочу, чтобы по крайней мере дошло верно. Скажу Вам, что единственным - с моего ведома - Вашим другом (друг - действие!) - среди поэтов оказался Маяковский, с видом убитого быка бродивший по картонажу "Кафе Поэтов".
Убитый горем - у него, правда, был такой вид. Он же и дал через знакомых телеграмму с запросом о Вас, и ему я обязана второй нестерпимейшей радостью своей жизни (первая - весть о Сереже, о котором я ничего не знала два года. Об остальных (поэтах) не буду рассказывать - не потому, что это бы Вас огорчило: кто они, чтобы это могло Вас огорчить? - просто не хочется тупить пера.
Эти дни я - в надежде узнать о Вас - провела в кафе поэтов - что за убожества! что за ублюдки" Тут все: и гомункулусы, и автоматы, и ржущие кони, и ялтинские проводники с накрашенными губами.
Вчера было состязание: лавр - титул соревнователя в действительные члены Союза. Общих два русла: Надсон и Маяковский. Отказались бы и Надсон и Маяковский. Тут были и розы, и слезы, и пианисты, играющие в четыре ноги по клавишам мостовой… и монотонный тон кукушки (так начинается один стих!), и поэма о японской девушке, которую я любил (тема Бальмонта, исполнение Северянина) -
Это было у моря,
Где цветут анемоны…
И весь зал хором:
Где встречается редко
Городской экипаж…
Но самое нестерпимое и безнадежное было то, что больше всего ржавшие и гикавшие - сами такие же, - со вчерашнего состояния.
Вся разница, что они уже поняли немодность северянина, заменили его (худшим!) Шершеневичем.
На эстраде - Бобров, Аксенов, Арго, Грузинов. - Поэты. И - просто шантанные номера…
Я, на блокноте, Аксенову: "Господин Аксенов, ради Бога, - достоверность об Ахматовой". (Был слух, что он видел Маяковского). "Боюсь, что не досижу до конца состязания".
И учащенный кивок Аксенова. Значит - жива.
Дорогая Анна Андреевна, чтобы понять этот мой вчерашний вечер, этот аксеновский - мне - кивок, нужно было бы знать три моих предыдущих дня - несказанных"Господа, сделайте так, чтобы Ахматова была жива!.." Утешила меня Аля: "Марина! У нее же - сын!"
Вчера после окончания вечера просила у Боброва командировку: к Ахматовой. Вокруг смеются. "Господа! я вам десять вечеров подряд буду читать бесплатно - и у меня всегда полный зал!"
Эти три дня (без Вас) для меня Петербурга уже не существовало, - да что Петербурга… Вчерашний вечер - чудо: "Стала облаком в славе лучей".
На днях буду читать о Вас - в первый раз в жизни: питаю отвращение к докладам, но не могу уступить этой чести другому! Впрочем, все, что я имею сказать, - осанна!
Целую и низко кланяюсь.
М. Ц.