Анна Ахматова
Безмолвие. Глубокая безгласность.
Едва заметное движенье губ.
Мир, погруженный в суету и страстность,
Как лава сер, как изверженье груб.
Но в этом раскаленном океане
Есть остров, где золотоглавый скит
На облаков разорванные ткани
Крестами многодумными глядит.
В скиту живет подвижница-блудница:
Печален взор застывших синих глаз...
Мне этот взор весною часто снится,
Как повесть, читанная много раз.
Иконописно - скованы движенья,
Но хищный профиль дерзок и остер.
Как душен дым церковного кажденья!..
Как вешний соблазнителен простор!..
Суровы очи ликов пожелтелых
В колеблющемся отсвете свечей.
Зачем же в сердце вьется стая белых,
Воркующих, влюбленных голубей?..
Рукой сухой, рукою восковою
Пергаментный раскрыт молитвослов...
Ах, где-то есть за далью голубою
Плеск музыки, дыхание цветов.
У пояса - оливковые четки,
И вместо челки - сумрачный клобук.
- О если бы в крылатой утлой лодке
Уплыть из плена благолепных мук!
В тот янтареющий, медвяный час,
Когда луч солнца в алтаре Успенья
Позолотит резной иконостас.
И перед смертью оттолкнет причастье,
Которое ей милый подарил.
1921