Елизавета Львовна Таль-Тархова
Ведет беседу В. Ф. Тейдер
Е. Т. ... Я-то начала с Натальи Ильиной вот почему. У нее там были воспоминания об Ахматовой, и она описывает кончину Ахматовой и похороны, и описывает очень неточно. Я к ней позвонила и сказала, что я Ахматову хоронила... в Москве... то есть провожала (похороны были в Петербурге) и с протокольной точностью потом записала все, что было. И я говорю: "Если хотите, я Вам это пришлю, потому что у Вас не точно, а Вы к Ахматовой хорошо относитесь". И она попросила, и я ей послала. Потом она мне ответила, мы с ней раза два перезванивались.
В. Т. А Вы не знали Анну Андреевну?
Е. Т. Знала, но только, конечно, в больших кавычках. Я ее страшно любила и люблю и очень ее хорошо читаю и понимаю, очень чту, очень чту. Это великий поэт и огромный человек, несчастный, но огромный.
В. Т. А личных встреч не было у Вас?
Е. Т. Личных не было. То есть однажды я с ней встретилась в одном частном доме. Нет, не пишите. У одной докторши, которая жила в отдельной квартирке, у которой была ванная комнатка, и Анна Андреевна ходила к ней мыться.
В. Т. Это в Москве?
Е. Т. В Москве, да. Потому что там было удобно, и эта докторша ее купала. И вот как-то случайно мы с мужем пришли к этой докторше, и Анна Андреевна там была после бани. (Смеется.) Но я так стесняюсь великих людей, я так не люблю с ними знакомиться (весело) (некоторые очень любят, а я очень не люблю), что я настолько растерялась, что у меня было такое физическое чувство - "в зобу дыханье сперло". Когда мы сидели... я молчала, как рыба. Тогда она говорит: "Может, Вам почитать стихи?" Мы ей сказали: "Пожалуйста, пожалуйста". И вот она нам читала стихи. Нас было четверо в комнате небольшой! Спросите меня, что она читала - я не знаю: так я была растеряна. Так что я не могу себя считать с нею знакомой.
Я ее видела раз молодую, когда она в Политехническом музее выступала в начале 20-х годов, потом я ее видела в таком зрелом возрасте, вот, после бани, и потом я ее видела в гробу.
В. Т. А когда Вы ее видели молодой в 20-е годы, как она держалась на сцене, что она читала?
Е. Т. Очень хорошо. Она была высокая, стройная, с черной челкой, дивно читала. Читала дивные стихи, которых я в печати не вижу, в основном навеянные казнью Гумилева. Вот это я Вам могу сказать.
В. Т. А не помните, кто с ней еще выступал?
Е. Т. По-моему, Блок 1
В. Т. В Политехническом?
Е. Т. Да.
В. Т. Но, вообще, Вы частенько бывали на таких вечерах?
Е. Т. Нет. Нет. Но я же училась, я же работала, а уж только я была на таком вот... так я не ходила туда...
В. Т. И на похоронах Анны Андреевны Вы не были?
Е. Т.
В. Т.
Е. Т. Да. Но я кому-то давала, и кто-то перепечатал это. У меня есть перепечатанная моя заметка. Это очень трагично. Это ужасно, как ее тут... Это ужасно, как тут было... хуже Пушкина. Там одна женщина сказала: "Как Пушкина". Я говорю: "Не как Пушкина, потому что Пушкина правительство так сделало, а народ и писатели хотели его хоронить. А здесь писатели сделали 2. Это хуже". И когда потом Михалкова кто-то спросил: "Как Вы себе позволили так сделать?" 3 Он сказал: "Вы знаете, у нас в Доме литераторов был юбилей Агнии Барто. Ну что же гроб ставить в юбилейные дни Агнии Барто?" 4
В. Т.
Е. Т. Нигде. В морге Склифосовского.
В. Т. И туда пришли люди...
Е. Т. Пришли, и сколько еще пришло! Люди-то все пришли. Потом как ужасно было на аэродроме, когда ее гроб отправляли... через багажное отделение... Вы знаете, были мы с моим мужем... собственно, от Москвы единственные 5... И был такой очень порядочный человек, хотя немножко такой трудный поэт - Арсений Тарковский, очень приличный человек, но у него же ноги нет. Так что, когда надо было гроб снять, вынести и поставить на этот грузовик, который отвезет на поле, то вышли эти, так называемые такелажники, схватили гроб... мой муж подхватил гроб, хотел Арсений Тарковский, сунул мне свою палку и потом понял, что не может, отошел, взял палку... Он не мог, конечно. Так что мой муж был единственным представителем России (такелажников я не считаю), который провожал гроб... нес гроб Анны Андреевны из Москвы на самолет...
Елизавета Львовна Таль-Тархова (1893-1987) - хирург, кандидат медицинских наук. Работала в больнице им. С. П. Боткина.
1. ... в Политехническом музее <...> Блок. - Ошибка мемуаристки: на авторском вечере Ахматовой, состоявшемся в 1924 г. в Москве в Поли техническом музее, Блок, скончавшийся в 1921 г., присутствовать не мог.
2. А здесь писатели сделали. - Гражданская панихида по Ахматовой (о времени и месте которой советская пресса не известила) состоялась 9 марта в морге Института Склифософского, а не в Центральном Доме литераторов, где накануне отмечался Международный женский день 8 Марта, задержавший похороны Ахматовой на несколько дней.
"Как Вы себе позволит так сделать?" - Сергей Владимирович Михалков (р. 1913), писатель, в 1966 г. - председатель Московского отделения Союза писателей РСФСР. Ср. с воспоминаниями Р. Орловой: "В тот же вечер было собрание в Союзе писателей - "Итоги литературного года". <...> Тамара Владимировна Иванова говорила взволнованно и гневно:
- Во дворе морга мне было смертельно стыдно за нашу организацию. Ведь времени было достаточно. Митинг мог быть и не самостийный, мог бы быть и здесь.
Ей ответил Михалков:
- Хочу дать справку: это закономерно, что в адрес президиума тут ряд записок о смерти Анны Ахматовой. Спрашивают, почему московские писатели не получили возможность проститься. Считаю долгом рассказать, чтобы не было кривотолков. Она умерла в санатории, откуда как положено, была доставлена в морг Склифосовского - накануне праздника Восьмого марта. Тут уж ничего нельзя было поделать. По просьбе родственников вчера была по русскому православному обычаю панихида, а через три дня в Ленинграде будет гражданская.
Тамара Владимировна с места, громко:
"
( Р. Орлова, Л. Копелев. Мы жили в Москве... С. 295-296).
5. ... мы были с моим мужем <...> собственно, от Москвы единственные... - по свидетельству Н. Н. Глен, гроб с телом Ахматовой сопровождали в аэропорт не менее десяти-пятнадцати человек - близких друзей и знакомых Анны Андреевны.