Глава IX
- Сегодня придет Фаина и будет меня виноватить, - произносит Анна Андреевна...
Среди ее друзей Фаина Георгиевна Раневская стояла особняком, ибо принадлежала театру, миру, с которым Ахматова никак не была связана. Однако же дружба их, которая возникла во время войны в Ташкенте, продолжалась до самой смерти Анны Андреевны.
Настоящая фамилия Раневской была, если не ошибаюсь, Фельдман, и была она из семьи весьма и весьма состоятельной.
Помню, она говорила:
- Меня попросили написать автобиографию. Я начала так: "Я - дочь небогатого нефтепромышленника..."
В юности, после революции, Раневская очень бедствовала и как-то обратилась за помощью к одному из приятелей своего отца. Тот ей сказал:
- Дать дочери Фельдмана мало - я не могу. А много - у меня уже. нет...
(Кстати, в своих воспоминаниях о Чехове Иван Бунин, к вящему удовольствию моему, ругательски ругает столь знаменитые и популярные пьесы Антона Павловича, в частности, за совершенное незнание дворянского быта. И мне было очень забавно прочесть там такое:
"Раневская, будто бы помещица и будто бы парижанка <...>
Раневская, Нина Заречная... Даже и это: подобные фамилии придумывают себе провинциальные актрисы".)
Насколько мне известно, в своей, актерской среде Фаина Раневская позволяла себе весьма крутые шутки и даже вполне непристойные выражения, но при Ахматовой она всегда держалась сообразно обществу.
Я даже вспоминаю и такое. Анна Андреевна послала меня с каким-то поручением к Раневской. Та приняла меня в одной из комнат своей квартиры и во время нашего разговора уселась под большим фотографическим портретом Ахматовой. Через некоторое время я заметил, что она, быть может, инстинктивно, повторяет позу Анны Андреевны, ту самую, что запечатлена на фотографии...
Ахматова любила и иногда повторяла шутки и короткие новеллы Раневской. Дословно помню такую фразу Анны Андреевны:
- Фаина говорит: "Моя домработница мне сказала: "Да, чтобы не забыть - в субботу конец света".
На Ордынке имело хождение множество цитат из Раневской. Все это произносилось с южным, одесским акцентом.
- Ой, в вас волос густой!.. В вас воши есть?.. А шо вы обижаетесь?.. В кого их нет?.. А вы намажьте голову фотоженом, и они уси как одна сбегуть!
- Ой, в вас нежная кожа!.. Когда я была молодая, у меня тоже была нежная кожа... Я шла по улице, так люди висовывались с форточек и говорили: "Ось вдеть иностранка".
Однажды в трамвае Раневскую узнала какая-то женщина, пришла в совершеннейший восторг, наговорила массу любезностей... Но тут, как назло, ей нужно было выходить, а потому она ухватила артистку за ладонь и сказала:
- Мысленно жму вашу руку.
Всплывает в памяти беспощадный отзыв Фаины Георгиевны об одной молодой женщине:
- У нее не лицо, а копыто...
В Театре Моссовета, где Раневская работала последние годы, у нее шла непрекращающаяся вражда с главным режиссером Ю. А. Завадским. И тут она давала волю своему острому языку.
Как-то она и прочие актеры ждали прихода Завадского на репетицию, он только что получил звание Героя Социалистического Труда.
После нескольких минут ожидания Раневская громко произнесла:
- Ну, где же наша Гертруда?
Надо сказать, Завадского Раневская пережила и, помнится, так говорила по поводу его кончины:
- Да, да, это очень печально... Но между нами говоря, он уже давным-давно умер.
Я поднимаю телефонную трубку.
- Можно попросить Виктора Ефимовича? - говорит далекий голос.
- Вы знаете, - говорит Раневская, - он написал мне письмо о моем спектакле... А я ему ответила... И там я так неудачно выразилась... Я написала, что я люблю рожать. Я имела в виду творить, создавать что-то на сцене... А то ведь могут подумать, что рожать в прямом смысле слова...
- Все кончено, - говорю, - ваше письмо уже находится в Центральном архиве литературы и искусства. И теперь грядущие исследователи станут утверждать, что у вас было трое детей... И из них двое - от Завадского...
- Я кончаю разговор с ненавистью, - послышалось из трубки...
Еще только раз в жизни я позволил себе пошутить с Раневской. Это было у нее дома. Я машинально взял со стола фотографию, на которой были две фигуры - сама Фаина и Е. А. Фурцева, которая смотрела на актрису снизу вверх и очень преданно. На оборотной стороне снимка рукою Раневской было написано буквально следующее:
"Е. А. Фурцева: Как поживает ваша сестра?
Я: Она умерла..."
Повертевши фотографию в руке, я сказал:
- Фаина Георгиевна, а Фурцева на этом снимке играет лучше, чем вы... Мой выпад она игнорировала и произнесла:
телефону и говорю: "Екатерина Алексеевна, я не знаю, как вас благодарить... Вы - мой добрый гений..." А она мне отвечает: "Ну что вы! Какой же я - гений?.. Я скромный советский работник..."