Островская С.: Из дневников

Анна Ахматова: Pro et contra. -
СПб.: РХГИ, 2001. - С. 86-87.

Из дневников 

Ночь на 22 сент. 1946

Пьем у Ахматовой - Ольга, матадор1, я. Неожиданно полтора литра водки. По радио и в газете - сокращенная стенограмма выступления Жданова... Ольга хмельная, прелестная, бесстыдная, все время поет, целует руки развенчанной. Но царица, лишенная трона, все-таки царица - держится прекрасно и, пожалуй, тоже бесстыдно: "На мне ничто не отражается". Сопоставляет: 1922-24 - и теперь. Все - то же. Старается быть над временем.

26 окт. 1946

Замечательная прогулка с Ахматовой. Летний, Марсово - такой необыкновенный закат - на крови - с гигантским веером розовых облачных стрел в полнеба. Говорит о себе:

- Зачем они так поступили? Ведь получается обратный результат - жалеют, сочувствуют, лежат в обмороке от отчаяния, читают, читают даже те, кто никогда не читал. Зачем было делать из меня мученицу? Надо было сделать из меня стерву, сволочь - подарить дачу, машину, засыпать всеми возможными пайками и тайно запретить меня печатать! Никто бы этого не знал - и меня бы сразу все возненавидели за материальное благополучие. А человеку прощают все, только не такое благополучие. Стали бы говорить - "вот видите, ничего и не пишет, исписалась, кончилась! Катается, жрет, зажралась - какой же это поэт! Просто обласканная бабенка, вот и все!" И я была бы и убита, и похоронена - и навек, понимаете, на веки веков, аминь!

Обедаем у меня, пьем водку.

Интересный день.

О ней действительно очень много говорят. Разносятся слухи - паралич, сошла с ума, отравилась, бросилась в пропасть на Кавказе. Все ловит, собирает, пересказывает, улыбается - и: торжествует. - Подумайте, какая слава! Даже ЦК обо мне пишет и отлучает от лика. Ах, скандальная старуха!..

21. 12. 1947

Около 11 вечера. Встречаемся с Ахматовой на дивных заснеженных улицах в ласковом декабре. Гуляем по переулочкам. Возмущенно рассказывает: в первые дни после знаменитого постановления у нее была шумная окололитературная дама Марианна Георгиевна (из б. "Ленинграда") и авторитетно и таинственно предупредила ее: месяц не выходить на улицу.

- Ну, а если выйду? - спросила Ахматова.

- Ташкент.

Ахматова и не выходила (она все-таки покорная!), никому об этом не рассказала, кроме Ольги Берггольц. Та сказала:

- Это она, вероятно, от себя.

Ахматова не поверила - и так-таки не выходила. По-моему, гораздо больше месяца. Много раз видела Ольгу. А теперь открылось, что еще в то время Ольга, рассказывая об этом Нине Ольшевской (жена Ардова) в Москве, сказала:

- Ей показалось, что ей запрещено выходить на улицу. Ахматова кипит - разочарование в Ольге, недоверие, сомнения.

- Что же обо мне будут говорить? "Показалось"... значит, галлюцинация? Значит, сумасшедшая. Чаадаева хоть Николай I сделал сумасшедшим, а здесь - какая-то Ольга... Если это где-нибудь останется, ей поверят, поверят. Если потом и выздоровела, то все-таки была сумасшедшенькой.

Ольга упала. Ахматова советуется - объясняться с ней или нет.

Примечания

Впервые: Островская С. К. Встречи с Ахматовой (1944-1946) // Вестник русского христианского движения. 1989. № 156. С. 182-183.

впервые напечатаны и откомментированы английской исследовательницей Ж. Девис: Memoirs of Anna Ahmatova's years 1944-1950. О. Калугин дает понять в своей публикации о принадлежности Островской к агентам КГБ (см. выше). Эту тему развивает близко знавший С. К. Островскую Михаил Кралин (см.: Софья Казимировна Островская - друг или оборотень? // Кралин М. Победив шее смерть слово. Томск, 2000. С. 222-241).

1. Ольга, Матадор - Берггольц Ольга Федоровна (1910-1975) - поэтесса. В годы войны работала на ленинградском радио, была необыкновенно популярна, автор знаменитых слов на Пискаревском мемориале - "Никто не забыт - и ничто не забыто". Матадор - шутливое прозвище ее тогдашнего мужа, известного историка литературы Георгия Пантелеймоновича Макогоненко (1912-1986). Берггольц и Макогоненко всячески поддерживали Ахматову в годы гонений после Постановления 1946 г. По предложению Макогоненко ею были выполнены переводы писем А. Н. Радищева с французского для юбилейного издания писателя. В знак дружбы Ахматовой был подарен Макогоненко рукописный том книги "Нечет" - ныне хранится в РНБ (СПб.).

Раздел сайта: