Русский ювелир. - 1997. - № 5. - С. 58-60.
"Жемчужин для слез достать мне негде…"
Об Анне Ахматовой
Бусы, брошь, кольцо - эти украшения мы видим на многих фотографиях Анны Ахматовой и на некоторых ее портретах. Но еще более значимая, почти неотъемлемая часть ее наряда - шаль:
Вы накинете лениво
Шаль испанскую на плечи...
Александр Блок
Спадая с плеч, окаменела
Ложноклассическая шаль.
Осип Мандельштам
Шаль напоминает не столько о болезненности Ахматовой (в течение многих лет она была больна туберкулезом), сколько об ахматовской царственности. Любой платок на ее плечах превращался в мантию. Также было и с украшениями. Самые простые бусы (какие она зачастую носила в советское время) на шее Ахматовой казались подлинно драгоценными.
Какие камни она ценила? Нравилось ей золото или серебро? Мы мало об этом знаем. Если и звучат в ее стихах названия камней или металлов, то обычно в метафорическом преломлении:
Из перламутра и агата.
Из задымленного стекла...
("Явление луны")
Сверкнули два живые изумруда.
И кот мяукнул.
И вот уже расплавленным алмазом
Сияют лужи, изнывает лёд.
Только в совсем ранних стихах (1911 г.). стилизованных под французское рококо, промелькнуло:
Для стройной своей госпожи.
Он будет весь в лентах зеленых,
А сбоку жемчужный аграф... 1
Но еще раз слово "жемчуг" появится в куда более ахматовском контексте:
Слышала я, как она шептала:
"Плащ Богородицы будет синим...
Боже, апостолу Иоанну
Жемчужин для слез достать мне негде..."
("У самого моря". 1914)
Это строки из поэмы, где, создавая миф о своем детстве, Ахматова видит себя в двух девочках-близнецах, одна которых - язычница, песней приманивающая царевича, а другая - христианка, прикованная к постели болезнью, вышивающая плащаницу.
Названия украшений все-таки встречаются в стихах Ахматовой. Вот поэтический автопортрет 1913 года - времени расцвета красоты и славы:
* * *
На шее мелких чёток ряд,
В широкой муфте руки прячу.
Глаза рассеянно глядят
И больше никогда не плачут.
И т. д.
Челка по парижской моде, муфта, шелк платья - и четки. Но четки, которые носят на шее, как бусы. Хотя их должно носить в руке - иначе как считать молитвы и поклоны? Кроме того, по православной традиции иметь четки могут только монахи и архиепископы. Значит, лирическая героиня Ахматовой - самозваная монахиня? А что за четки она носит? Деревянные? Костяные? Из полудрагоценных камней? Ни на одной из ахматовских фотографий четок нет. Ведь они отличаются от бус - увенчиваются крестом. Может быть Ахматова носила бусы - как четки? Художник Юрий Анненков, создавший в 1921 году два портретных наброска Ахматовой, так описывал её облик: "Печальная красавица, казавшаяся скромной отшельницей, наряженной в модное платье светской прелестницы!"2. Какой сложный образ возникает!
В "Поэме без героя" (1940-1965), впуская в свое настоящее тени прошлого, Ахматова пишет:
Но мне страшно: войду сама я.
Кружевную шаль не снимая.
С той, какою была когда-то,
В ожерелье черных агатов.
До долины Иосафата
Снова встретиться не хочу...
"Долина Иосафата - предполагаемое место Страшного суда", - указывает сама Ахматова в примечаниях к поэме. На Страшном суде придется ответить за всё, и за свою молодость тоже. Атрибут молодости здесь - "ожерелье из черных агатов". Это редкий случай, когда Ахматова называет материал, из которого сделано украшение. Вероятно, речь идет о каком-то конкретном ожерелье, о тайной примете памяти. Но это и символ, конечно: чёрный цвет камней связан здесь с темой греха и мрака. Едва ли, однако, Ахматова пользуется принятой тогда символикой камней: в книгах конца XIX - начала XX века агат - это камень, обозначающий долголетие и здоровье. А может быть, и пользуется.
По тем же изданиям, агат - это "счастливый камень" родившихся в июне, его положено носить в перстне3. Анна Ахматова родилась 23 (11) июня 1889 года. Если это учитывать, то в строке происходит столкновение счастья и мрака. Но версия об использовании Ахматовой общепринятой символики камней ничем в ее поэзии не подкрепляется.
Зато значительную роль в ее стихах и в ее жизни имела символика заветного кольца, перстня. Тема кольца появляется уже в ранних стихах, а с 1916 года обретает постоянного адресата: это художник-мозаичист и поэт Борис Анреп. Они познакомились в 1914 году, виделись мало, так как Анреп находился в основном на фронте. 13 февраля 1916 года, перед командированием его в Лондон в Русский правительственный комитет, где он работал до конца войны, произошла знаменательная встреча. Они встретились в Царском Селе, в доме их общего друга, поэта и драматурга Николая Недоброво, пригласившего их прослушать только что законченную им трагедию. Вот как писал об этом сам Анреп в своих воспоминаниях "О черном кольце": "Стихотворные мерные звуки наполняли мои уши как стуки колес поезда. Я закрыл глаза. Откинул руку на сиденье дивана. Внезапно что-то упало в мою руку: это было черное кольцо. "Возьмите, - прошептала А. А. - Вам"4.
Словно ангел, возмутивший воду,
Ты взглянул тогда в мое лицо.
Возвратил и силу, и свободу.
И на память чуда взял кольцо.
"В Англии такие кольца назывались "траурными". Кольцо было золотое, ровной ширины, снаружи было покрыто чёрной эмалью, но ободки оставались золотыми. В центре черной эмали был маленький брильянт А. А. всегда носила это кольцо и приписывала ему таинственную силу"5.
Анреп считал, что кольцо завещала Ахматовой её бабушка. Сама Ахматова в "Сказке о черном кольце" писала:
Мне от бабушки-татарки
Были редкостью подарки:
И зачем я крещена.
Горько гневалась она.
А пред смертью подобрела.
И впервые пожалела.
И вздохнула: "Ах, года!
".
И, простивши нрав мой вздорный.
Завещала перстень черный.
Так сказала: "Он по ней,
С ним ей будет веселей ".
Но бабушки-татарки у Ахматовой не было. Была прабабушка, носившая в девичестве татарскую фамилию, которую Анна Андреевна Горенко сделала своим поэтическим псевдонимом. Однако Прасковья Федосеевна Ахматова была русская дворянка, и умерла она задолго до рождения правнучки Анны. Татарские предки, вероятно, были у Ахматовой, но в гораздо более отдаленные времена. Значит, перед нами отчасти легенда. Но и те реальные события, которые разыгрались вокруг кольца, похожи на легенду6.
Анреп редко бывал в Петрограде, а после Февральской революции навсегда поселился в Лондоне. Прощаясь с ним, Анна Андреевна сказала про кольцо: "... оно вас спасет". Долгое время Анреп носил ахматовское кольцо на цепочке вокруг шеи, но однажды цепочка оборвалась - и с тех пор он хранил кольцо в шкатулке красного дерева, стоявшей в его студии. Во время Второй мировой войны студия была разрушена при бомбардировке города, сам Анреп чудом остался жив. а кольцо унесли воры. "Стыд. Не уберег святыни..."7
"Я оказался трусом и бежал, чтобы А. А. не спросила о кольце. Увидеть ее? "Мою Россию"!
Не лучше ли сохранить мои воспоминания о ней, какой она была?"8 Он бежал в Париж. Однако Ахматова также приехала в Париж на несколько дней. Встреча состоялась. "В кресле сидела величественная, полная дама. Если бы я встретил ее случайно, я никогда бы не узнал ее, так она изменилась. "Екатерина Великая", - подумал я. [...]
Я слушал, изредка поддерживал разговор, но в голове было полное безмыслие, сердце стучало, в горле пересохло - вот-вот заговорит о кольце"9. Ахматова о кольце не заговорила. Хотя и помнила о нем. И в 1961 году она писала:
Всем обещаньям вопреки
И перстень сняв с моей руки.
Ничем не мог ты мне помочь.
Зачем же снова в эту ночь
Свой дух прислал ко мне?
В Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме в Петербурге хранится перстень с темно-синим агатом в золотой оправе. Он поступил в музей от Арины Витальевны Головачевой, дочери поэта Марии Сергеевны Петровых, с которой Ахматова была очень дружна. Этот перстень в середине 50-х годов Ахматова подарила Петровых, а так как Мария Сергеевна колец не носила, то Анна Андреевна впоследствии передарила его ее дочери. Вот фрагмент из рассказа А. В. Головачевой, до сих пор не опубликованного:
"А. А. нельзя было назвать суеверной, но она верила в то, что когда с дарителем вещи случается несчастье, то что-то случается и с самой подаренной вещью. Она не раз рассказывала нам истории с вещами, подаренными ей, на которых внезапно без каких-то видимых причин появлялись трещины, изъяны, и это всегда совпадало с каким-то трагическим событием, чаще всего со смертью прежнего хозяина вещи.
В 1966 году, когда А. А. лежала в Боткинской больнице (в Москве. - О. Р.) со своим последним, третьим инфарктом, на гладкой поверхности камня моего перстня внезапно появилась первая трещина.[...]
5 марта 1966 г. Анны Андреевны не стало. После этого я носила перстень еще лет пять, но трещины всё углублялись, однажды я неосторожно уронила перстень на пол, и от камня отлетел кусочек.
С этих пор я перстень уже не носила и хранила его в память об Анне Андреевне".
Эти предметы хранятся в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме.
Флаконы. Стекло рубиновое и простое, гравировка золотом.
Поступили от семьи Пуниных.
Эти флаконы Анна Ахматова хранила в память о своей подруге, актрисе Ольге Глебовой-Судейкиной, эмигрировавшей в 1924 г. и оставившей Ахматовой свои вещи.
Поступили от семьи Пуниных.
Н. Я. Данько. Е. Я. Данько. А. Ахматова. 1924 г. Фарфор, роспись надглазурная.
Персидский гребень.
Черное дерево, резьба.
Кольцо. Золото, агат.
Поступил от А. В. Головачевой.
Примечания
1. "Аграф (...) - застежка, пряжка, кокарда на шляпе". (Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. T. I. СПб., 1890)
"Дневник моих встреч" // Воспоминания об Анне Ахматовой. М., 1991. С. 78.
3. См., например: Пыляев М. И. Драгоценные камни, их местонахождения и употребление. СПб., 1888.
4. Анреп Борис. О чёрном кольце // Воспоминания об Анне Ахматовой. М., 1991. С. 84
5. Там же. С. 83.
6. Черных В. А. Родословная Анны Андреевны Ахматовой // Генеалогия: Источники. Проблемы. Методы исследования. М., 1989. С. 73-74.
8-9. Там же. С. 88-89.