Поиск по творчеству и критике
Cлово "AMOR"
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 109кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Часть текста: литература" объясняет обиду Ахматовой тем, что она, "как многие другие гениальные люди… была до крайности сосредоточена на себе - ей, видимо, польстила книга Эйхенбаума, но она не могла вытерпеть ни единого, даже случайного, упоминания других писателей" [6, с. 80]. Все ссылаются на дневниковые записи Н. Н. Пунина и К. И. Чуковского ("Она разрушена последние дни бесстыдной и наглой книгой Эйхенбаума [7, с. 162]; "Был у Ахматовой. Она со мной - очень мила. Жалуется на Эйхенбаума - "После его книжки обо мне мы раззнакомились"" [13, с. 240]), но природа ахматовской реакции на книгу Эйхенбаума всё же остается неясной. Представляется, что главная причина этой обиды - слишком активно утверждаемая Эйхенбаумом связь акмеизма вообще и поэтики Ахматовой как "поэта, завершающего модернизм", с символизмом: "Здесь - не "преодоление" символизма, а лишь отказ от некоторых тенденций, явившихся у позднейших символистов и не всеми ими одобренных (Кузмин, Брюсов). Если не отождествлять символизм (а тем более весь модернизм, обнимающий три поколения) с теориями Иванова и А. Белого, то в акмеизме, а в том числе и в творчестве Ахматовой, нельзя видеть нового направления. Ни основные /228/ традиции, ни основные принципы не изменились настолько, чтобы у нас было ощущение начала новой поэтической школы" [14, с. 88]. Он говорит о поэтике Ахматовой как о сложившемся до конца каноне, "которому можно подражать, но развивать который сейчас невозможно" [14, с. 85]. И печально знаменитая по позднейшему вульгаризированному повторению в докладе Жданова формула, описывающая героиню Ахматовой как "парадоксальный своей двойственностью (вернее - оксюморонностью) образ героини - не то "блудницы" с бурными страстями, не то нищей монахини, которая может вымолить ...
Входимость: 1. Размер: 109кб.
Часть текста: А. Ахматова. Из записных книжек 1 Н. Н. Пунин и А. А. Ахматова познакомились, по всей вероятности, в 1913 г. в редакции журнала "Аполлон", где их представил друг другу М. Л. Лозинский2. Ахматова говорила, что они могли младенцами еще встречаться в колясочках, когда их семьи одновременно жили в Павловске3. Пунин окончил царскосельскую Николаевскую гимназию, директором которой был И. Ф. Анненский и где двумя классами старше учился Н. С. Гумилев. Удивительно, что не возникло случая для их знакомства в детские и юношеские годы, проведенные в Царском Селе, там у них было много общих знакомых, а Николая Михайловича Пунина - отца Николая Николаевича знали почти все местные жители как практикующего врача. В двадцатые годы, когда они сблизились, Ахматова шутливо упрекала Пунина: "Я не могу тебе простить, что дважды ты прошел мимо меня - в восемнадцатом веке и в начале двадцатого"4. Пятнадцать лет длился их брак, и еще десять лет они жили рядом в одной квартире, сохраняя дружескую привязанность. Ни с кем больше у Ахматовой не было таких продолжительных и тесных отношений. Во время последнего ареста Пунина 26 августа 1949 г., по странной закономерности почти совпавшего с предполагаемой датой гибели Н. С. Гумилева5, Ахматова была единственным близким человеком, кто оказался дома и кто проводил его в последнюю дорогу. В этот день6 Ахматовой написано стихотворение "Колыбельная"7: Я над этой колыбелью Наклонилась черной елью. Бай, бай, бай, бай! Ай, ай, ай, ай... Я не вижу сокола Ни вдали, ни около. Бай,бай,бай,бай! Ай, ай, ай, ай... 26 августа 1949 (днем) Фонтанный Дом Редкая по подробности дата даже для Ахматовой, обращавшей на них особое внимание и часто включавшей их в смысловое поле стихов, зафиксировала необычное время ареста, - как правило, "маруси"...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: вчерашнего или сегодняшнего гостя. Хотя она приговаривала: "Я теперь мадам Ларусс, у меня спрашивают обо всем", - но ее реплики были не энциклопедическая информация по истории литературы и искусства, а анекдот, не оценка, а яркая деталь. Она писала заметки об акмеизме, о борьбе литературных течений, о Модильяни, о Блоке, но когда разговаривала, появлялись "Коля", "Осип", Недоброво, Анреп, "Ольга", Лурье, Лозинский, Шилейко; если Модильяни, то как "Моди", незнаменитый, милый, "вой". Блока же, создавалось впечатление, ее вынуждали вспоминать, она была вынуждена выступать как "современница Блока", но он был "чужой". Она говорила о его жене, Любови Дмитриевне Менделеевой: "У нее была вот такая спина, - показывала, широко разводя руки, - большая, тяжелая, и грубое красное лицо", - и возникала Муза таможенника Руссо. Но Блока не убавлялось, а прибавлялось, потому что наклонность опубликованных сю в мемуарах его фраз о Толстом, об...
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Часть текста: в результате которых обнаруженные неявные смыслы исследуемого сегмента текста организуются в единое целое и проясняют более глубокую во временном и в онтологическом плане сущность. Объектом анализа станут следующие строфы поэмы: Ты... Ровесник Мамврийского дуба, Вековой собеседник луны. Не обманут притворные стоны, Ты железные пишешь законы, Хаммураби, ликурги, солоны У тебя поучиться должны. Существо это странного нрава. Он не ждет, чтоб подагра и слава Впопыхах усадили его В юбилейные пышные кресла, А несет по цветущему вереску, По пустыням свое торжество. И ни в чем не повинен: ни в этом, Ни в другом и ни в третьем... Поэтам Вообще не пристали грехи. Проплясать пред Ковчегом Завета Или сгинуть!.. Да что там! Про это Лучше их рассказали стихи3 Текст семантически многомерен, не раз подвергался интерпретациям, и дальнейшие суждения не претендуют на исчерпывающее (если таковое вообще возможно) его истолкование. Я предлагаю обратиться к "западным корням" отрывка, а именно к поэзии (и отчасти к прозе) англичанина Роберта Браунинга и француза Теофиля Готье. Обозначим метаописание анализируемого текста цифрой I и нечто из его "генетического досье" - строфу, не вошедшую в поэму, - цифрой ...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: психологической прозы - значит понять какие-то существенные стороны ее поэзии, но, напротив, затруднить понимание ее как целого. Первым, кто точно ощутил непривычную остроту этого целого, был М. Кузмин, выделивший в ее стихах способность "понимать и любить вещи в непонятной связи с переживаемыми минутами"2. Он увидел здесь то, что в высшей степени было присуще ему самому. И совершенно закономерно Л. Я. Гинзбург увидела в декларации "эмоционалистов", тесно связанных с Кузминым, формулировку, близкую поэтическим принципам Ахматовой: "Исходя из частного и неповторимого, искусство расширяется до общего, всенародного и всемирного"3. Современники склонны были даже порою отводить ранней Ахматовой роль прилежной ученицы Кузмина. Она и в самом деле многому у него научилась. Ведь именно кузминский сборник "Сети" уже в 900-е годы утверждал частное бытие личности, взятое во всех его проявлениях, как главную сферу поэтических ценностей. Конкретность ахматовских стихов порою разительно напоминает Кузмина: АХМАТОВА: Я говорю сейчас словами теми, Что только раз рождаются в душе. Жужжит пчела на старой хризантеме. Так душно пахнет старое саше. КУЗМИН: Знакомый трепет будится в душе, Как будто близко расцветает роза. А вдалеке играют Берлиоза И слышен запах старого саше. Кузминские реминисценции у Ахматовой почти исчерпывающе описаны в специальной работе4, и потому перейду к более существенному. Ахматову отличала от Кузмина напряженность психологической композиции: в процитированных строчках о "старом саше" слово "душно" у нее выдает такую тревогу, в сравнении с которой...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: З. Серебрякова, А. Тышлер) и только позднее – как поэтесса. И тому немало способствовал Гумилёв, уже известный поэт. В 1907 году, еще за три года до их свадьбы, он первым опубликовал стихотворение Анны Андреевны в журнале "Сириус", который Николай Степанович издавал тогда в Париже. Он и раньше в известной мере влиял на поэтическое становление Ахматовой своими письмами из Парижа (после свадьбы эту переписку они уничтожили). Вначале Гумилёв скептически оценивал поэтический дар своей избранницы. Весной 1911 года он уже одобрял её творчество, а спустя годы – признавал её превосходство над собой. С 1911 года Анна Андреевна начинает регулярно печататься в московских и петербургских изданиях, становится членом созданного Н. Гумилёвым и С. Городецким поэтического объединения " Цех поэтов". В последующее десятилетие она будет писать много. В 1912 году с доброжелательным предисловием М. Кузмина выходит её первый сборник "Вечер", а спустя два года – второй – "Чётки". Первую книгу критика встретила сдержанно. Вторая (здесь уже не было "графов", "маркизов" и "принцев") – получила высокую оценку В. Брюсова, В. Ходасевича, других известных критиков и поэтов. До Ахматовой о любви так не писали. Необычной была и форма – появилась та чёткость и лаконичность, к которой М. Кузмин призывал ещё в 1910 году. "Лаконизм стал принципом построения. Лирика утеряла как будто свойственную её природе...