Поиск по творчеству и критике
Cлово "APRIL"
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Wide and yellow's evening light, Tender is the April chill, You are late by many years But I am glad of you still. Come and sit right next to me, With the happy eyes come look: Here, my childhood poetry Is in this blue notebook. That I lived sorrowful and little Was I glad of the sun, forgive. And forgive, that in your stead I Many others did receive.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: точно напоминала ситуацию, описанную в ее стихе к Блоку: "Я пришла к поэту в гости...". Это был, действительно, зимний полдень, это было воскресенье, солнце... Ну, не полдень, чуть, может быть, позже, около двух часов дня. И это произошло естественно. Потому что мы занимались во Дворце пионеров в кружке поэтов, и с нами - Лена Рабинович, мама которой была хорошо знакома с Ахматовой. Ахматова тогда жила на Красной Коннице, рядом с Таврической улицей, где жила Лена Рабинович. Но до знакомства с семьей лены мне даже в голову не приходило, что Ахматова - живой поэт. Мы только что проходили в школе ждановское постановление. И для меня пойти к Ахматовой было - как сойти под землю, не знаю, подняться на Олимп... Было невероятно, что она живет. Нас было трое: Женя Пазухин, Славик Васильков и я. Мы все писали стихи. Двое из нас пошли в школьной форме, потому что было непонятно, как одеваться. Это было довольно странное ощущение... Аня Каминская, с которой мы потом познакомились, провела нас через квартиру, совершенно как бы не принадлежавшую Ахматовой. Анна Андреевна занимала комнатку - метров двенадцати, наверное, где стояли два стула, кресло, в котором Анна Андреевна сидела, кровать. Мы там с трудом помещались. Я уже, например, сидел на кровати, аккуратно застеленной, было несколько десятков книг. В основном это был ее собственные издания. Анненского я заметил. Висел ее портрет работы Модильяни, какой-то набросок Альтмана 1 - и все. Для Анны Андреевны началось, видимо, время, когда она заинтересовалась молодежью. Она почувствовала, что разрываются связи и она должна своим существованием, своим словом все связать. Первое, что она нас спросила, касалось не ее стихов. Это касалось Мандельштама. Она...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: The quiet April day has sent me What a strange missive. You knew that passionately in me The scary week is still alive. I did not hear those ringing bells That swam along in glazier clear. For seven days sounded copper laugh Or poured from eyes a silver tear. And I, then having closed my face As for eternal parting's moment, Lay down and waited for her grace That was not known yet as torment.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: конец времени (или - конец времян) наши поэты и пророки, особенно увлекает воображение. Видимо, и вправду, как сказал Державин, Скользим мы бездны на краю, или, как слегка переиначил его Пушкин: Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю. Это упоение есть, и человеку всегда интересно было заглянуть за край своих вероятий. И конечно, как во все времена, со сменой эпох меняются и литературные перспективы, высвечиваются ярче и воспринимаются заново те произведения родной поэзии, которые вдруг оказались читателю ближе и понятней. Такими сопереживаниями канунов, близкими нам, оказались теперь, как мне кажется, Блок с его "Двенадцатью", Кузмин с "Форелью, разбивающей лед" и Ахматова с "Поэмой без героя". Я думаю, не надо цитировать Гермеса Трисмегиста или другие эзотерические источники, чтобы установить символическую силу чисел, в особенности числа 12, и связь этих цифр с канунами и началами новых времян, - они у всех на циферблатах часов. Они также - в прапамяти нашего подсознательного, в ветхозаветной и христианской религиозной традиции и в фольклоре. Бьет 12 ударов. И мы знаем, что одно время кончилось, а другое вот-вот должно начаться, но еще не началось. И во временной щели, между прошлым и будущим, сама собою заводится пестрая путаница нашей памяти и воображения, - то, что Ахматова назвала...