Поиск по творчеству и критике
Cлово "AUX"
Входимость: 3. Размер: 26кб.
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 26кб.
Часть текста: года подруге, г-же Арлес-Дюфур, Ольга писала: "... я замыкалась в напрасных поисках квартиры. Остаюсь на нашей Amelie". Затем она переезжает в район Отей на улицу Сиври, а в начале войны устраивается у площади Ворот Сен-Клу, за церковью Сент-Жанн де Шанталь (площадь Доктора Поля Мишо, 8, 16-й округ), в маленькой комнатке на восьмом этаже, которую она занимала вплоть до бомбардировки Парижа в 1943 году. О личной жизни Ольги в тот период до нас дошли только слухи. Ей приписывают многочисленные романы. На чужбине, в одиночестве и бедности, ее чувства становятся менее постоянными. Но в глубине души Ольга продолжает любить своего мужа - вероятно, единственного мужчину, который что-либо значил для нее. До самой смерти она с горечью думала о нем. Сам же Сергей Судейкин как будто позабыл о ней. Когда Сорин, их общий друг, будучи проездом в Соединенных Штатах, сказал ему, что Ольга живет в Париже, больная, в нищете, Судейкин перебил его: "Умоляю, не говори мне об Ольге, я этого не вынесу". Однако его сострадание на том и кончилось: он ни разу не дал о себе знать и ничего не сделал, чтобы ей помочь. Когда Ольга обнаружила, что Сергей, по его собственным словам, "женился вторично", не получив развода, она пригрозила, что разоблачит его как двоеженца, и даже представила в префектуру полиции свидетельство об их браке. Благодаря вмешательству Сорина, скандал удалось предотвратить. Началась процедура развода, но Ольга умышленно задерживала дело. Корысти ли ради, - чтобы попытаться получить денежное возмещение? Или глубокая обида заставляла ее тянуть с окончанием процесса? * Так же, как частью "мифа" Анны Ахматовой стали ее шаль и челка, в "миф" об Ольге Судейкиной вошли птицы, живая примета ее парижского бытия. В светлой комнате Ольги на площади Доктора Мишо был маленький балкон. Мебели совсем мало: днем диван заменял стулья. Зато комнатку наполняло множество открытых...
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Часть текста: достигшей редкой для русского поэта старости, выпали некоторые международные почести: ее избрали доктором honoris causa Оксфордского университета, ей присудили итальянскую премию Этна Таормина... Ничего такого не испытали ее сверстники: ни первый ее муж Николай Гумилев (казненный за 45 лет до ее смерти), ни близкий ее друг Осип Мандельштам (умерший почти на 30 лет раньше ее), ни поклонявшаяся ее таланту Марина Цветаева (умерла раньше на 25 лет), ни Владимир Маяковский (покончивший с собой в 37 лет, почти за четыре десятилетия до смерти Ахматовой), ни далее Борис Пастернак (принужденный на пороге семидесятилетия отвергнуть Нобелевскую премию и доведенный безжалостной травлей до смерти за шесть лет до ахматовской кончины). Из поколения блестящих поэтов Серебряного века она осталась одна. Немало строк она посвятила ушедшим; "Надпись на книге" (1940), адресованную другу юности Михаилу Лозинскому, она начала словами "Почти от залетейской тени..." и кончила пожеланием, чтобы "... над задумчивою Летой / Тростник оживший зазвучал". Так она писала в начале второй мировой войны, а близко к ее концу, в марте 1944-го, создала первое стихотворение цикла "Венок мертвым", призванного стать реквиемом по друзьям: De profundis... Мое поколенье Мало меду вкусило. И вот Только ветер гудит в отдаленье, Только память о мертвых поет. Она их всех пережила и все чаще ощущала свое растущее одиночество: Непогребенных всех - я хоронила их, я всех...
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Часть текста: жеманный и неприятный. Стал просить у АА разрешения прочесть ей стихи, которые он написал за десять лет (АА удалось отвлечь его от этого обещанием, что она ему позвонит через неделю, если будет свободна). Хвастливо рассказывал ей о том, что он сейчас "секретарь Корнея Ивановича Чуковского" (а Чуковский любит по временам привлечь к себе какого-нибудь "мальчика", чтобы тот был у него на побегушках, и держать при себе, пока не высосет из него все соки. Так было с Евгением Шварцем, например. Чуковский делает это с исключительным талантом). Надоедал АА рассказами о себе, о своих стихах, обо всем, что никому не может быть интересно. АА с трогательной незлобивостью, только с большим юмором рассказывала мне о нем. 18.04.1926 Из Подольской губернии приехала и остановилась в Шереметевском доме Инна Эразмовна Горенко. Она пробудет здесь некоторое время и отсюда уедет на Сахалин. 19.04.1926 Вчера к АА приехала из Подольской губернии Инна Эразмовна, чтобы, пробыв здесь несколько дней, уехать на Сахалин к Виктору Андреевичу Горенко. Уже давно этот отъезд предполагался. Давно Виктор Андреевич прислал Инне Эразмовне денег. Инна Эразмовна все медлила; Виктор Андреевич ждал ее приезда туда к 15 апреля (во Владивосток), Инна Эразмовна ждала весны и тепла. АА очень беспокоилась и торопила Инну Эразмовну в...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: В конце 1916 года, в те дни, когда, по воспоминаниям очевидцев эпохи, русскому обществу было как-то совсем не до стихов, Осип Мандельштам написал в одной из своих рецензий, оставшейся неопубликованной в пору ее написания: "Голос отречения крепнет все более и более в стихах Ахматовой, и в настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России". Может быть, если бы рецензия тогда увидела свет, автора укоряли бы за то, что из дружеских побуждений он слишком восторженно аттестовал свою соратницу по группе акмеистов. Сегодня слова Мандельштама почти неотличимы на фоне всеобщего читательского признания и поклонения. И сегодня нас скорее удивляет другое - как быстро прошла Ахматова путь от двух-трех эффектных стихотворений, которые вызвали сенсацию в узком кругу столичных литераторов в 1911-1912 годах, до той лирики, которую кроме как к национальной классике никуда не отнесешь. Попытаемся пройти по этому пути - отчасти хронологически, отчасти следуя за логикой взаимоотношений поэта со своими читателями. Одним из наиболее бросавшихся в глаза читателям 1910-х годов признаков ахматовской поэзии была "мозаичность" - разорваны смысловые связи между отдельными стихотворениями в сборнике, "сюжетно" разрознены строфы в стихотворении, а полустрофы (двустишия) в строфе отрывочны. Попытки первых читателей установить логические связи между фрагментами и обрывками приводили прямо-таки к комическому эффекту. Так, в одном из первых откликов на "Вечер" начальная строфа стихотворения "Я пришла сюда, бездельница" сопровождалась недоуменным комментарием: "Неужели утончена самая мысль, самый образ? "Я могу здесь помолчать, не молоть чепухи, потому что за меня будет молоть мельница". Однако по мере привыкания читателей к ахматовскому миру эта черта стала осознаваться как вполне законная и как свой, ахматовский вклад в искусство...
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: о поэме". Так, к заглавию заметки "Второе письмо" Ахматова дает интригующее примечание: "Почему второе - мне больше нравятся нечетные цифры, почему не третье и не седьмое. Как Вам кажется - седьмое?" (II, 224). Впрочем, доказательств связи "Поэмы без героя" с повестью Пушкина "Пиковая дама" более чем достаточно, причем большинство из них как раз опровергает сказанное автором об отсутствии в поэме "третьих, седьмых и двадцать девятых смыслов". Чрезвычайно высоко ценя пушкинскую повесть, Ахматова считала важнейшим ее достоинством наличие тайны. В заметке "Пушкинская тайнопись" о неоконченном "Дубровском" говорится: "Это, в противуположность "Пиковой дамы", вещь без Тайны. <…> Да, там есть все - но нет тайнописи "Пиковой дамы" (II, 173). Но зато это достоинство Ахматова приписала "Поэме без героя" в одной из незавершенных строф: Не боюсь ни смерти, ни срама, Это тайнопись, криптограмма... К тому же в упомянутом "Втором письме", едва заходит речь о различных толкованиях поэмы, Ахматова сразу же приводит в пример пушкинскую повесть: "Конечно, каждое сколько-нибудь значительное произведение искусства можно (и должно) толковать по-разному (тем более это относится к шедеврам). Например, "Пиковая дама", и просто - светская повесть 30-х годов 19 века, и некий мост между 18 и 19 веками (вплоть до обстановки комнаты графини), и библейское "Не убий" (отсюда все "Преступление и наказание"), и трагедия старости, и новый герой (разночинец), и психология игрока (очевидно, беспощадное самонаблюдение), и проблема языка (каждый говорит по-своему, особенно интересен русский язык старухи -...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Мок-Бикер Элиан: "Коломбина десятых годов..." Предисловие к русскому изданию Нина Попова. Несколько слов об авторе этой книги Три встречи с Анной Ахматовой "Коломбина десятых годов... " Серебряный век Петербургская кукла La Dame aux oiseaux Ольга Глебова-Судейкина и русские поэты Героиня "Поэмы без героя Приложение Из французской поэзии (Ш. Бодлер, П. Верлен, С. Малларме в переводах О. А. Глебовой-Судейкиной) Почерк госпожи Х... (графологическое исследование) Образ и судьба (каталог выставки О. А. Глебова-Судейкина в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме)
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: считает, что ее ("Поэмы". - А. Д.) магия - запрещенный прием - why?". Но в стихах о "Поэме" сама Ахматова писала: Не боюсь ни смерти, ни срама. Это тайнопись - криптограмма, Запрещенный это прием. По воспоминаниям, 1-й вариант "Поэмы" возник быстро, "словно под чью-то диктовку". Ахматова давала ее читать знакомым, проверяя ее доходчивость. Но прояснять ее смысл в самом тексте она не хотела. "Ни изменять, ни объяснять ее я не буду. "Еже писахъ писахъ", - отмечает она в одном из очередных предисловий в 1944 году, повторяя слова Понтия Пилата из "Евангелия от Иоанна". В 1955 году появилось еще одно объяснение в Предисловии "Из письма к NN", где Ахматова пишет, что, разбирая осенью 40-го года погибший впоследствии в блокаду архив, она наткнулась на письма и стихи о событиях 1913 года - о самоубийстве Всеволода Князева, одного из героев "Поэмы", и ссылается на свои строчки: "Бес попугал в укладке рыться…". В 40-м году Ахматова написала стихотворение "Подвал памяти" пример работы памяти вне зависимости от желания автора: Но сущий вздор, что я живу грустя И что меня воспоминанье точит. Не часто я у памяти в гостях, Да и она меня всегда морочит. Когда спускаюсь с фонарем в подвал, Мне кажется - опять глухой обвал Уже по узкой лестнице грохочет. Чадит фонарь, вернуться не могу, А знаю, что иду туда, к врагу. И я прошу, как милости… Но там Темно и тихо. Мой окончен праздник! Уж тридцать лет, как проводили дам, От старости скончался тот проказник… Я опоздала. Экая беда! Нельзя мне показаться никуда. Но я касаюсь живописи стен И у камина греюсь. Что за чудо! Сквозь эту плесень, этот чад и тлен Сверкнули два зеленых изумруда. И кот мяукнул. Ну, идем домой! Но где мой дом и ...