Поиск по творчеству и критике
Cлово "CANNOT"
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Входимость: 2. Размер: 94кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Часть текста: time future, And time future contained in time past1. Спустя шесть лет Элиот вернется к поэме. И в том же 1940-м году Анна Ахматова начнет свою "Поэму без героя", которая будет сопровождать ее последующие двадцать лет. Неслучайность встречи двух поэм Ахматова подтвердит спустя двадцать лет. Завершая поэму, она вернется в год ее рождения, выбрав в качестве эпиграфа к "Решке" в последней - четвертой - редакции "Поэмы без героя" строку: In my beginning is my end2, - первую строку Второго квартета "East Coker", написанного Элиотом в том самом сороковом году. * * * Имена Элиота и Ахматовой не так уж часто упоминаются рядом, хотя повод для сближения был подсказан самой Анной Андреевной, написавшей в "Будке" в 1957 году: "Я родилась в один год с Чарли Чаплиным, "Крейцеровой сонатой" Толстого, Эйфелевой башней и, кажется, Элиотом". "Кажется" - то ли от неуверенности в верности этого утверждения, то ли специально - из желания скрыть истину (год рождения Элиота - 1888, Ахматовой - 1889), но в любом случае...
Входимость: 2. Размер: 94кб.
Часть текста: - график, живописец, театральный художник. С Ахматовой периодически встречался, начиная с 1930-х гг. Создал серию ее карандашных портретов в 1943 г., в Ташкенте, в период эвакуации. Из воспоминаний Тышлера: "Мы говорили о поэзии. Анна Андреевна чиала свои новые стихи. <…> Создавалось своеобразное мягкое звучание тишины... Это помогло мне увидеть и нарисовать Ахматову" (Тышлер А. Г. Я помню Анну Ахматову // Воспоминания, с. 401, 403). Ахматова писала о Тышлере: "Потом я встретила художника - Александра Тышлера, который так же, как Модильяни, любил и понимал стихи. Эта такая редкость среди художников!" (Воспоминания, примеч., с. 702). Ахматова выражала желание, чтобы ее сборник 1943 г. вышел в оформлении Тышлера, а сборник 1958 г. - с портретом его работы, однако этого не произошло (Чуковская,. т 1, с. 464. 19 июня 1942. А также: т. 2, с. 232. 19 сентября 1956). В 1965 г. Ахматова записала в дневнике: "В Ташкенте после брюшного тифа меня рисовал Ал<ександр> Тышлер. Он отдал мне почти все рисунки. Лучшие у Гинзбург, у Берггольц, у Рыбаковой, и у [него] самого художника" (Записные книжки, с. 666). Многие из этих рисунков опубликованы в качестве иллюстраций к статье Ф. Сыркиной "Без котурнов" (ЛУ. 1989, № 3.) В компьютерном каталоге...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: принципе поэт остается "славным" ("и славен буду я"), то есть слывет, вспоминается, при чтении любым другим поэтом любой поэзии, поэзии вообще, вспоминается постольку, поскольку он в ней содержится, ее составляет. Иначе говоря, поэзия и есть память о по-эте, не его собственная о нем, а всякая о всяком, - но чтобы стать таковой, ей необходимо быть усвоенной еще одним поэтом, все равно - "в поколенье" или "в потомстве". Усваивается же она им уже "на уровне" чтения, "в процессе" чтения. При чтении читателем-непоэтом поэт тоже остается "славным", но эта слава совсем иного качества: непоэт - только приемник, поглотитель поэтической энергии, в него уходит творческий посыл поэта, на нем кончается. Ахматова в заметках на полях пушкинских стихов пишет об "остатках французской рифмы": распространенная рифма rivage (берег) - sauvage (дикий) превращается у Пушкина в устойчивую формулу "дикий брег". Так вот, разница между этими двумя славами (у читателя-непоэта и у читателя-поэта) подобна разнице между услаждающим слух французским созвучием и самостоятельным образом. Непоэт благодарен читаемому им автору, умиляется, называет его "мой"; поэт пускает его в дело. Именно в дело, а не на украшения: одну из колонн можно взять в готовом виде, из привезенных с раскопок, из валяющихся среди руин, из лишних у соседа - что и делалось всегда и делается на стройке, но она должна быть несущей, а не декоративной. Читатель-непоэт декорирует свою речь лепниной стихов: "Иных уж нет, а те далече, как Сади некогда сказал", - дает Пушкин пример такого усвоения-присвоения поэзии. "Дикий брег" - чисто пушкинский строительный блок, хотя пошли на него элементы чужой архитектуры. То есть: читающий поэт усваивает не в общепринятом ...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: How often did I curse This sky, this earth as well, The slowly waving arms Of this ancient windmill. In a wing there lies a dead man, Straight and grayhaired, on a bench, As he did three years ago. Thus the mice whet with their teeth Books, thus the stearine candle Leans its flame to the left. And the odious tambourine From the Nizhny Novgorod Sings an uningenious song Of my bitter happiness. And the brightly painted Dahlias stood straight Along silver road. Where are snails and wormwood. Thus it was: Incarceration Became second country, And the first I cannot dare Recollect even in prayer.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: The other cranes shout "Cour-lee" Calling a wounded one When autumn fields around Are fallow and warm. And I, being sick, hear calling, The noise of golden wings From dense and low clouds And thick underbrush. "It's time to fly, it's time to fly, Over the field and river. For you already cannot sing And wipe a tear from a cheek With a weakened arm."
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: Париж, 1989. - С. 99-108. Барочная поэма Мы знаем, что Анна Ахматова, в заметках о своей "Поэме без героя", написала в июне 1958 года: "Сегодня ночью я увидела (или услышала) во сне мою поэму как трагический балет"1. Связь "Поэмы без героя" с балетом очевидна: Коломбина десятых годов, Козлоногая (та, у порога которой совершает самоубийство "глупый мальчик", не-герой); знаменитая балерина, "наш лебедь непостижимый". Весь 1913 год, который поэт магическим и поэтическим заклинанием вызывает обратно к жизни, показан как балет, эфемерный спектакль, карнавал. Не только призраки, но и призраки в масках и в "застывшем навек хороводе"2. Нас должен особенно интересовать тот факт, что поэт не только в течение двадцати лет менял текст поэмы, оснащая ее сложной системой цитат, но и видел ее как "трагический балет". Сложная структура текста, сложный аккомпанемент цитат, эта вечная незавершенность текста, его безостановочно меняющиеся контуры наводят на мысль, что "Поэма без героя" по своей сути - барочное произведение. Барочное, искусство и барочная эпоха - это, прежде всего, первенство зрелищных искусств, и среди зрелищных искусств - первенство балета как самого полного, эфемерного и божественного из искусств. Театр в театре, подчеркивание театральности и театра в самой жизни, спектакль смерти как самой таинственной и потрясающей сцены на этой сцене - вот компоненты барочного мироощущения. Барочное, как это прекрасно показал женевский критик Жан Руссэ3, - "враг всякой стабильной формы", оно вечно хочет зафиксировать текучесть, переходность, метаморфозу. Оно воздвигает парадоксальные памятники мимолетному: фонтаны, балеты, скульптуры - изображающие движение, как, например, знаменитая скульптурная группа Лаокоона и его сыновей в смертельных объятиях змей, посланных Аполлоном. Эту...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Like a white stone at the bottom of the well, One memory lies in me. I cannot and I do not want to struggle, It is both joy and suffering. I think that anyone who looks into my Eyes will all at once see him. More sad and pensive he'll become That heard the story of this suffering. I know that the gods had turned People to objects, without killing mind, That divine sadness lived eternally. You're turned into my memory, I find.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Do not send a dove in my direction, Do not write tumultuous notes at all, Do not fan my face with the March breeze. I have now entered a green heaven, Where there's calm for body and for soul Underneath the shady maple trees. And from here I can see a town, Booths and barracks of a palace made of stone Chinese yellow bridge over the ice. For three hours now you wait for me - you're frozen, But you cannot move from the perron, At the stars you marvel with your eyes. Like a gray squirrel you'll jump on the alder, Like a frightful swallow I will go, I will then call for you like a swan, So that the bridegroom would not fear In the blue and swirling falling snow To await his deceased bride alone.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: In boat or in horsecart This way you cannot go Deep water stands and lingers In the decrepit snow Surrounding the mansion From every side by now.. Ah! Closely wails it over The same Robinson Crusoe. The sled, the skies, the horse He will come by to see, And later on the couch He sits and waits for me And with a short spore He tears the rug in two. Now the brief smile of mine The mirror will not view.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: В страшные годы ежовщины я провела семнад- цать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как- то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойст- венного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом): - А это вы можете описать? И я сказала: - Могу. Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом. 1 апреля 1957 Ленинград _____________________________________________ * "Ты не можешь оставить свою мать сиротой. Джойс" (англ.). ПОСВЯЩЕНИЕ Перед этим горем гнутся горы, Не течет великая река, Но крепки тюремные затворы, А за ними "каторжные норы" И смертельная тоска. Для кого-то веет ветер свежий, Для кого-то нежится закат - Мы не знаем, мы повсюду те же, Слышим лишь ключей постылый скрежет Да шаги тяжелые солдат. Подымались как к обедне ранней. По столице одичалой шли, Там встречались, мертвых бездыханней, Солнце ниже и Нева туманней, А надежда все поет вдали. Приговор. И сразу слезы хлынут, Ото всех уже отделена, Словно с болью жизнь из сердца вынут, Словно грубо навзничь опрокинут, Но идет... шатается... одна... Где теперь невольные подруги Двух моих осатанелых лет? Что им чудится в сибирской вьюге, Что мерещится им в лунном круге? Им я шлю прощальный мой привет. Март 1940 ВСТУПЛЕНИЕ Это было, когда улыбался Только мертвый, спокойствию рад. И ненужным привеском болтался Возле тюрем своих Ленинград. И когда, обезумев от муки, Шли уже осужденных полки, И короткую песню разлуки Паровозные пели гудки. Звезды смерти стояли над нами, И безвинная корчилась Русь Под кровавыми сапогами И под шинами черных...