Поиск по творчеству и критике
Cлово "CRESCENDO"
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: мы бы сейчас выразились. Он вырос на почве романтического25 мировосприятия. И при всей неповторимости, при всем своеобразии, при всех индивидуальных чертах каждого из его участников, русские символисты, как и все романтики, исходили из неприятия "низкой действительности". Противоречие между жизнью и мечтой считалось безвыходным. И разрешалось оно уходом от действительности во имя "творимой легенды". Так же как немецкие романтики начала XIX века отрицали окружающий мир во имя мечты о "голубом цветке" (Новалис). Мрак и духота времени рождали достаточно стимулов, чтобы отвернуться от страшного лика гнетущей российской реальности - с виселицами первомартовцев, кандалами узников-шлиссельбуржцев, беспросветной нищетой масс. В 1881 году молодой филолог Владимир Соловьев, которому прочили блестящую ученую будущность, возвысил голос протеста против казни пяти народовольцев, умоляя царя Александра III отменить смертный приговор. Призыв ни к чему не привел. Он стоил только Владимиру Соловьеву профессорской кафедры и живого общения со студенческой молодежью. В атмосфере глухой, беспросветной реакции, душившей свободное слово и мысль, Владимир Соловьев нашел себе прибежище в мистических построениях, уводивших от жестоких впечатлений действительности. Философ-идеалист был и поэтом. Он стал предтечей раннего русского символизма. Отряхая "тяжкий сон житейского сознанья", он искал "снов наяву" (так называется одно из стихотворений Вл. Соловьева), устремившись духом к "таинственным и чудным берегам", к "свету неземному". Следовавшие за ним символисты - каждый по-своему - развивали и углубляли эти мотивы. Создал я в тайных мечтах Мир идеальной природы, Что перед ним этот прах: Степи, и скалы, и воды! Валерий Брюсов Под звучными волнами Полночной темноты Далекими огнями Колеблются мечты....
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: тексте, и в авторских к нему комментариях столько раз и в столь разных смыслах упоминалась бы музыка. "Что в ней присутствует музыка, - писала Ахматова о поэме, - я слышу уже 15 лет и почти от всех читателей вещи" (II, 231). Но на протяжении тех же лет читатели могли слышать подобное от самого автора: Это все наплывает не сразу. Как одну музыкальную фразу. Слышу шепот <…> А во сне казалось, что это Я пишу для кого-то либретто, И отбоя от музыки нет. Такие откровения перекликаются с разрозненными автокомментариями под общим названием "Проза о поэме", где Ахматова называет поэму "тонущей в музыке" (II, 222). Говоря о неотвязности поэмы, которая, "как припадки какой-то неизлечимой болезни, вновь и вновь настигала" автора, она подчеркивает: "Случалось это повсюду - в концерте при музыке..." (II, 224) и сообщает, что поэма "с помощью скрытой в ней музыки дважды уходила в балет"1. Свидетельства последнему - варианты балетного либретто, своеобразный дополнительный автокомментарий к поэме. "Я думала, - добавляла Ахматова, - что она там (в балете. - Б. К.) и останется навсегда" (II, 222). Этому добавлению следовало выразительное примечание: "Навсегда под рожденной ею музыкой (чьей?), как могила под горой цветов" (II, 423). К тому же ряд задуманных, но не воплощенных в поэме образов, в частности "Петербургские ужасы: смерть Петра, Павла, дуэль Пушкина, наводненье, блокада" (II, 230), - "все это, - по словам Ахматовой, - должно звучать в еще несуществующей музыке" (II, 230). Уже здесь заметно, что слово музыка в ахматовском употреблении явно тяготеет к множественному числу: музыка, в которой "тонет" поэма", видимо, не та, что "скрыта" внутри поэмы, и, должно быть, не та, что покроет ее, как могилу, цветами. В одной из ахматовских...
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Часть текста: бытия и сознания. Внутренний монолог внедряется в рассказ. Повествование растворяется в лирических волнах. Непрерывные переходы во времени: от сиюминутного к вчерашнему, к давнопрошедшему - и обратно. Как в прошедшем грядущее зреет, Так в грядущем прошлое тлеет... В "Тайной вечере" Леонардо да Винчи один знаток насчитал четырнадцать горизонтов. В поэме Ахматовой их, быть может, не меньше. Страницы дневника - и летопись века. Взгляд сверху, с самой высокой точки, - и зорко подмеченные детали. Тончайшие душевные движения - и схваченная орлиным взором эпоха. Канун первой мировой войны - и дни Отечественной, пережитой нами. Скрещиваются все стихии: огонь трагедийной патетики и освежающая влага лирики; земля реальнейших подробностей и воздух далей времени. Попробуем оглядеть поэму хотя бы так, как осматривают "Заложников города Кале" Огюста Родена: обходя изваяние со всех сторон. 2 Я уже писал о давнем сродстве ахматовской лирики с драматургией. Не покажется поэтому удивительным, что в центре первой части поэмы ("Девятьсот тринадцатый год. Петербургская повесть")-драматическая история, можно ...