Поиск по творчеству и критике
Cлово "DISTANT"
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Часть текста: обертоны, Гумилев и Мандельштам воспели христианские храмы: Падуанский собор, средневековый храм, где "в ночи работали масоны", блеск мозаики в венецианском соборе, евангелическую церковь, Казанский, Исаакиевский и пятиглавые московские соборы, Нотр-Дам и Айя-Софию. "Айя-София" вошло в специальную подборку собственно акмеистических стихотворений в "Аполлоне" (1913, № 3; отметим, кстати, в этой подборке и стих. Нарбута "Как быстро высыхают крыши...", где тема храма преломлена в особой, нарбутовской поэтике "богохульства"). С началом войны мандельштамовское стихотворение по неизбежности приобрело патриотическое звучание, актуализировались его славянофильские подтексты, на первый план выступила тютчевская тема: И своды древния Софии В возобновленной Византии Вновь осенят Христов алтарь! В первый год войны было сочинено немало новых стихотворений на этот предмет - "У Босфора" Сологуба 1 , "Босфор" Кузмина, "Царьград" Скалдина, "Царьград" Городецкого ("Святой Премудрости собор / Давно пленил славянский взор...") и мн. др. На публичных выступлениях 1915 года, в которых он почти всегда участвовал наряду с Ахматовой, Мандельштам неизменно читал "Айя-София". В этот год идеи Владимира Соловьева и других русских религиозных мыслителей о Софии как мире первообразов, положенных Богом в основу творения, Софии как восстановлении поврежденной целости человечества и всей твари, Софии как "благой вести" о преодолении смерти и воскресении были спроецированы на переживания русского общества в начале войны. Наиболее последовательно эта связь утверждалась в публичной лекции кн. Е. Н. Трубецкого "Национальный вопрос. Константинополь и святая София" 2 . В том же 1915 году...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: I dream less of him, dear God be gloried, Does not shimmer everywhere any more. Fog has fallen on the whitened road, Shadows run over water to the shore. And all day the ringing did not quiet Over the expanse of ploughed up soil, Here most powerfully from Jonah Distant Laurel belltowers do recoil. I am trimming on the lilac bushes Branches, that are now in full flower; Ramparts of the ancient fortifying Two old monks are slowly walking over. Dear world, understood and corporeal, For me, one unseeing, set alive. Heal this soul of mine, the King of Heaven, With the icy comfort of not love.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Sun is frosty. In parade Soldiers march with all their might. I am glad at the January noon, And my fear is very light. Here they remember each branch And every silhouette. The raspberry light is dripping Through a snow-whitened net. Almost white was the house, Made of glass was the wing. How many times with numb arm Did I hold the doorbell's ring. How many times.. play, soldiers, I'll make my house, I'll espy You from a roof that's inclined, From the ivy that does not die. But who at last did remove it, Took away into foreign lands Or took out from the memory Forever the road thence.. Snow flies, like a cherry blossom, Distant bagpipes desist.. And, it seems like, nobody knows That the white house does not exist.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: Мученица - молодая женщина, умерщвленная любовником в порыве чудовищной страсти. Ситуация, воспроизводимая в "Cinque", зеркальна по отношению к стихотворению Бодлера: жива "мученица", мертв ее друг. Во-вторых, человек, к которому обращается автор, несомненно поэт: Как у облака на краю, Вспоминаю я речь твою, А тебе от речи моей Стали ночи светлее дней. ("Cinque, 1") В навсегда онемевшем мире Два лишь голоса: твой и мой. ("Cinque, 2") Кроме этого, в пятом стихотворении цикла утверждается общность судьбы автора и адресата ее стихов, общность восприятия эпохи, встретить и пережить которую выпало на их долю, общность их общественно-социальной позиции: Не дышали мы сонными маками, И своей мы не знаем вины. Под какими же звездными знаками Мы на горе себе рождены? И какое кромешное варево Поднесла нам январская тьма? И какое незримое зарево Нас до света сводило с ума? Примечательно, что в "Беге времени" два первых стихотворения были опубликованы с эпиграфом из Мандельштама: "За тебя косой воды напьюсь". Имеется ли в цитировании строчки Мандельштама особый смысл, не ложится ли отсвет этого имени на все стихотворения цикла? Нужно ли в данном случае стремиться к раскрытию авторской тайны? Может быть, этого не следовало бы делать, если бы не одно обстоятельство: эта тайна заключает в себе важную содержательную функцию. Нам не безразлично, кто является героем цикла, - стихи дышат такой неподдельной трагичностью и скорбью, что весь цикл воспринимается как нерукотворный памятник этому человеку. В этом...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: We'll be with each other, dear, All now know we are together, And the wily laughs and putdowns Like a distant tambourine Can't insult us any longer And can't give us injury. Where we married - we don't know, But this church at once did glimmer With that furious beaming light That only the angels know How to bring upon white wings. And the time is now such, Fearful city, fearful year. How can now be parted Me from you and you from me?
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: (К проблеме героя в творчестве Анны Ахматовой 40–60–х годов) I Выдающийся человек, привлекающий к себе пристальное внимание – сначала современников, а затем потомков, – еще при жизни бывает окружен ореолом различного рода мифов и легенд. А если этот выдающийся человек – поэт или писатель, то мифы и легенды о нем рано или поздно завоевывают себе пространство ив сфере, казалось бы, сугубо научной: в литературоведческих исследованиях его творческого наследия. Это общее положение неизменно подтверждается посмертной судьбой любого из великих русских писателей или поэтов: Пушкина1, подготовленную Пушкинским Домом и содержащую "полный набор "образцов" всех мифов и легенд о Пушкине, Лермонтова, Гоголя... То же происходит сегодня и с творчеством Анны Ахматовой. На одном из таких литературоведческих мифов об Ахматовой мы и намерены здесь остановиться. Дело в том, что ряд ее произведений 40–60–х годов подавляющее большинство пишущих о ней безоговорочно связывают в настоящее время с одним биографическим событием, по–видимому, действительно оставившим заметный след в ее жизни. Речь идет о ее встрече с английским...