Поиск по творчеству и критике
Cлово "ELLE"
Входимость: 3. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 37кб.
Часть текста: литература. - 1989. - № 2. - С. 226-232. «... Как Феникс из пепла» Поэзия Анны Ахматовой на Западе. Германия и Франция "Забудут? - вот чем удивили!.." Анна Ахматова 1 На долю Анны Ахматовой, достигшей редкой для русского поэта старости, выпали некоторые международные почести: ее избрали доктором honoris causa Оксфордского университета, ей присудили итальянскую премию Этна Таормина... Ничего такого не испытали ее сверстники: ни первый ее муж Николай Гумилев (казненный за 45 лет до ее смерти), ни близкий ее друг Осип Мандельштам (умерший почти на 30 лет раньше ее), ни поклонявшаяся ее таланту Марина Цветаева (умерла раньше на 25 лет), ни Владимир Маяковский (покончивший с собой в 37 лет, почти за четыре десятилетия до смерти Ахматовой), ни далее Борис Пастернак (принужденный на пороге семидесятилетия отвергнуть Нобелевскую премию и доведенный безжалостной травлей до смерти за шесть лет до ахматовской кончины). Из поколения блестящих поэтов Серебряного века она осталась одна. Немало строк она посвятила ушедшим; "Надпись на книге" (1940),...
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: заведением" и "лавочкой". 1916? Была в "Привале комедиантов" (единственный раз в жизни). Увидев там Л. Рейснер, поздоровалась с нею. На Л. Рейснер это подействовало весьма странно: со слезами на глазах она подошла к АА и заговорила: "Я не думала, что Вы заметите меня"... 15.02.1926 "Все мы бражники здесь, блудницы..." Строки: "На глаза осторожной кошки / похожи твои глаза..." - были в другом стихотворении и звучали иначе (стихотворение июня 1911 г.?). "Мне с тобою, пьяным, весело..." 1911 г. - Париж. Приглашение от московского Союза поэтов. Читать. 150 рублей и оплата за проезд и за пребывание в Москве. Подпись "Шенгели". АА отказывается. Очередная открытка - просьба прислать автобиографию, фотокарточку и т. п. Вчера получила открытку от А. С. Сверчковой. Та просит меня прислать 9-й том Энциклопедии - с описанием Бежецкого уезда. Вчера был у АА Мандельштам. Рыбаков дал 150 рублей, но под ответственность АА. Никаких дел с Мандельштамом не захотел иметь и знакомиться не захотел. У Ляпуновых - дочь. Просили автограф. АА написала несколько слов; долго думала - не знала, что написать. Дочь говорит, что знает все книжки АА, только последней не знает. Выяснилось, что она имеет в виду "Образ Ахматовой" (!). - Жар есть? - спрашиваю. - Есть, есть... Куда ж ему деваться? - а смерила температуру - 37,5. Мандельштам сказал АА, что Лившицы на меня обижены, потому что я будто бы Лившица, обращаясь к нему, назвал по фамилии. Я его так не называл. Тут какое-то недоразумение. Шилейко дал понять АА, что ему неприятно будет видеть завтра ее гостей, потому что они мешают ему работать. Говорил, конечно, в шуточном тоне. Но это не меняет дела. АА завтра не будет...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: гостеприимство: "Может быть, вы как-нибудь погостили бы у меня", - сказала она Анне Андреевне. И Анна Андреевна ответила: "Может быть..." Новая ленинградская квартиpa Анны Андреевны практически ей не принадлежала, пребывание в Комарове было ограничено дачным сезоном, прежнее надежное московское прибежище, "легендарная Ордынка", перестало быть постоянным из-за происшедших там семейных перемен. И "бездомная муза" (выражение В. Я. Виленкина) не исключала возможности своего появления под кровом малознакомой поклонницы. Просьба Зусманович о моем визите не вызвала у Анны Андреевны возражений, и в указанное время я позвонил ей на Ордынку, хотя встреча, через день или два после звонка, была назначена по другому адресу. Помнится, меня поразило, что Анну Андреевну сразу позвали к телефону, не допросив предварительно, в соответствии с советским "хорошим тоном", "кто ее спрашивает". Как Ахматовский "хороший тон", так и богемность Ордынки этого не допускали. И вот зимним вечером я подхожу к узкому серому дому начала века в стиле модерн, зажатому между двумя советскими домами позднесталинской и раннехрущевской эпохи, на Садовой-Каретной улице. Поднимаюсь на лифте, звоню в дверь и оказываюсь в просторной дореволюционной квартире, превращенной в советские годы в коммуналку с неизбежной соседской гармошкой (на ней наяривали в одной из комнат). Здесь, как я узнал несколько позже, проживала со своей матерью...