Поиск по творчеству и критике
Cлово "LUNE"
Входимость: 4. Размер: 37кб.
Входимость: 3. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 37кб.
Часть текста: почести: ее избрали доктором honoris causa Оксфордского университета, ей присудили итальянскую премию Этна Таормина... Ничего такого не испытали ее сверстники: ни первый ее муж Николай Гумилев (казненный за 45 лет до ее смерти), ни близкий ее друг Осип Мандельштам (умерший почти на 30 лет раньше ее), ни поклонявшаяся ее таланту Марина Цветаева (умерла раньше на 25 лет), ни Владимир Маяковский (покончивший с собой в 37 лет, почти за четыре десятилетия до смерти Ахматовой), ни далее Борис Пастернак (принужденный на пороге семидесятилетия отвергнуть Нобелевскую премию и доведенный безжалостной травлей до смерти за шесть лет до ахматовской кончины). Из поколения блестящих поэтов Серебряного века она осталась одна. Немало строк она посвятила ушедшим; "Надпись на книге" (1940), адресованную другу юности Михаилу Лозинскому, она начала словами "Почти от залетейской тени..." и кончила пожеланием, чтобы "... над задумчивою Летой / Тростник оживший зазвучал". Так она писала в начале второй мировой войны, а близко к ее концу, в марте 1944-го, создала первое стихотворение цикла "Венок мертвым", призванного стать реквиемом по друзьям: De profundis... Мое поколенье Мало меду вкусило. И вот Только ветер гудит в отдаленье, Только память о мертвых поет. Она их всех пережила и все чаще ощущала свое растущее одиночество: Непогребенных всех - я хоронила их, я всех оплакала, а кто меня оплачет? (1958?) С той прозорливостью, которая свойственна только истинным поэтам, она еще в молодости, ...
Входимость: 3. Размер: 49кб.
Часть текста: заносила черновые наброски в записные книжки, а также делала записи на отдельных листах. В дальнейшем эти материалы оказались разделены: записные книжки хранятся в Российском Государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), а отдельные листы с набросками либретто - в архивном фонде А. Ахматовой в отделе рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Перебеленные тексты этих набросков обнаружены не были, отсутствуют и какие-либо сведения о намерении автора опубликовать либретто. Более того, Ахматова при жизни никому из своих знакомых о либретто по "Поэме без Героя" не сообщала (нет свидетельств об этом ни в ее записях, ни в воспоминаниях близко знакомых с ней людей 1 ). Только через несколько лет после смерти Ахматовой тексты набросков либретто по "Поэме без Героя" стали публиковаться (в основном - фрагментарно) в научно-исследовательской литературе о ее творчестве и в основных изданиях произведений поэта (в качестве отдельного раздела). Ниже приводится список этих публикаций с принятыми в настоящей статье условными обозначениями: [Жирмунский: 1973] Творчество Анны Ахматовой. Л.: Наука, 1973. С. 168 (169) 2 - 173. [БП БС: 1976] Ахматова А. Стихотворения и поэмы / Вступ. ст. А. А. Суркова; сост., подгот. текста, примеч. В. М. Жирмунского. - Л.: Сов. писатель, 1976. (Б-ка поэта: Большая сер.). С. 519 - 521. [Лямкина: 1978] Лямкина Е. И. Вдохновение, мастерство, труд. (Записные книжки Анны Ахматовой) // Встречи с прошлым. Вып. 3. М.: Сов. Россия, 1978. С. 399-403. [Герштейн, Черных: 1987] Ахматова А. Сочинения: В 2 т. Т. 2. Проза. Переводы / Сост., подгот. текста и...
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Часть текста: пути Ахматовой (Заметки к теме) Вероятно, музыка начинается для человека с "конкретной музыки" - с симфонии шумов его детства. Ахматова в своих автобиографических набросках оставила заметку о звуках Петербурга, перекликающуюся с воспоминаниями ее сверстников-земляков, например Игоря Стравинского. Стравинский вспоминал стук дрожек по торцам, крики разносчиков ("Мороженое!", татарское "Халат"!)1. Сергей Городецкий писал о "музыке поленьев": "... слышался мелодичный стук сухих березовых поленьев, перебрасываемых с баржи на мостовую"2. С этого звука начинает и Ахматова свой ретроспективный каталог столичных шумов: "Звуки в петербургских дворах. Это, во-первых, звук бросаемых в подвал дров. Шарманщики ("пой, ласточка, пой, сердце успокой..."), точильщики ("точу ножи, ножницы..."), старьевщики ("халат, халат"), которые всегда были татарами. Лудильщики. "Выборгские крендели привез" (гулко в дворах-колодцах). <...> Колокольный звон, заглушаемый звуками города. Барабанный бой, мне всегда напоминающий казнь. Санки с размаху о тумбу на горбатых мостах..."3 Ахматова перечислила только отдельные фрагменты пространного фонового пласта. Для того чтобы представить себе его в более широком объеме, воспользуемся забытыми воспоминаниями одного из коренных петербуржцев: "А где теперь музыка петербургских дворов - бесконечно разнообразные напевы разносчиков? Сколько в ней было неуловимой прелести. С раннего детства я знал все их певучие скороговорки, врывавшиеся весной со двора в открытые окна вместе с запахом распускающихся тополей. Вон мальчик в белом фартуке тоненьким голоском выкликает: Вот спички хоро-о-о-о-о-ши, Бумаги, конверта-а-а-а-а. Его сменяет баба со связкой швабр на плече. Она останавливается среди двора и, тихо вращаясь вокруг своей оси, грудным голосом поет: Швабры...