Поиск по творчеству и критике
Cлово "MELODIE"
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: Анна Ахматова жанр, назвав и "гения места" Первой части своего полотна-Триптиха, в свою очередь, названной ею по Времени действия - "Девятьсот тринадцатый год". Так Действо Поэмы имеет свое Время и свое Место, а Герой, выбирающий гибель от "любви, измены и страсти" и покидающий "для белой смерти" Героиню в "главе четвертой и последней", и есть тот Герой, без которого остаётся Поэма. Но кто же Она сама, эта Героиня? Вот три грани преломления взгляда-луча: Портрет Героини глазами Героя - поэта, влюбленного в нее; "Портрет Эпохи" (по определению Анны Ахматовой); и Портрет Героини глазами Автора (и тоже Героини) Поэмы. Все эти три ракурса дают воедино сотворенный (створенный - три створы триптиха!) ответ: какова сама Поэма-Героиня, т. е. собственно сама Поэма. Автор в таких живых отношениях с этим Творением, что зовет Поэму (в "Прозе о Поэме") именно так- с большой буквы, называя, как Лермонтов своего героя Демона - именем, названием. Так и Поэма - Героиня Ахматовой вырвалась за рамки жанра, портрета, действа. Само творение ищет и находит своего творца, неожиданно и "ниоткуда" приходя к Поэту, дарующему "отлетевшей тени" живую жизнь в Слове. Какова она глазами Героя, в нея влюбленного, "На чьем сердце палевый локон, / У кого пред глазами тьма?" Это идеальная возлюбленная, та, которую он назовёт на предсмертном пороге: "Ты - Голубка, солнце, сестра!" Но эти его слова прозвучат в Поэме впервые в памяти Автора, в лирическом отступлении, по существу звуча в Поэме дважды, как заклинание Героя Поэмы - самой Поэме-Героине. "Петербургская повесть" - первое полотно Триптиха соткано из лирических ситуаций по стихам Вс....
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: датировать серединой октября 1963 года. Приведем его по транскрипции безвременно ушедшей Клары Николаевны Суворовой (1928-1992), подготовившей текст ахматовских записных книжек к печати: За плечом, где горит семисвечник [Где обломки] Где тень иудейской стены, Изнывает невидимый грешник Под сознаньем предвечной вины. Многоженец, поэт и начало Всех начал и конец всех концов2. Из контекста соседствующих записей в рабочей тетради явствует, что мотив семисвечника был пробой заглавия для цикла "Семь стихотворений", впоследствии получившего окончательный титул "Полночных стихов". Семиствольный светильник (менора), символ сотворения мира в семь дней, согласно Ветхому Завету, был установлен в скинии по синайскому предписанию Бога Моисею, а затем - в иерусалимском храме. После разрушения храма римлянами увезен в имперскую столицу и пронесен там в триумфальном шествии Веспасиана. Падение Иерусалима, по словам Байрона, одна из "еврейских мелодий" которого написана "на разорение Иерусалима Титом", есть самое примечательное событие всей мировой истории, ибо, как говорил он, "кто мог бы созерцать полное разрушение этой громады, неутешные скитания ее обитателей и, сравнив это осуществившееся происшествие с давними пророчествами, предвещавшими его, остаться неверующим?"3. "Еврейские мелодии" Байрона, видимо, ассоциировались у Ахматовой с ночной беседой 1945 года, ставшей событием, породившим циклы "Cinque", "Шиповник цветет" и "Полночные стихи", - так лермонтовское переложение одной из "еврейских мелодий" "Я видал иногда, как ночная звезда..." отразилось в ритмическом и семантическом строе стихотворения время "И время прочь, и пространство прочь..."4. Байрон был одной частей того долгого ночного разговора. Как...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: нет другого произведения, где и в самом тексте, и в авторских к нему комментариях столько раз и в столь разных смыслах упоминалась бы музыка. "Что в ней присутствует музыка, - писала Ахматова о поэме, - я слышу уже 15 лет и почти от всех читателей вещи" (II, 231). Но на протяжении тех же лет читатели могли слышать подобное от самого автора: Это все наплывает не сразу. Как одну музыкальную фразу. Слышу шепот <…> А во сне казалось, что это Я пишу для кого-то либретто, И отбоя от музыки нет. Такие откровения перекликаются с разрозненными автокомментариями под общим названием "Проза о поэме", где Ахматова называет поэму "тонущей в музыке" (II, 222). Говоря о неотвязности поэмы, которая, "как припадки какой-то неизлечимой болезни, вновь и вновь настигала" автора, она подчеркивает: "Случалось это повсюду - в концерте при музыке..." (II, 224) и сообщает, что поэма "с помощью скрытой в ней музыки дважды уходила в балет"1. Свидетельства последнему - варианты балетного либретто, своеобразный дополнительный автокомментарий к поэме. "Я думала, - добавляла Ахматова, - что она там (в балете. - Б. К.) и...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: во второй части ("Решка"), в строфах, иронически объясняющих непонятливому редактору, как сочинялась поэма, а потому выглядит своего рода аккомпаниатором поэта, якобы пишущего под диктовку "граммофонного треска". Был ли граммофон "аккомпаниатором" Ахматовой в работе над "Поэмой" (о склонности Ахматовой сочинять "при музыке" говорилось выше), или же (что, конечно, куда более вероятно) "музыкальный ящик гремел" лишь в памяти автора, но во всяком случае первое музыкальное сочинение, которое заставляет нас услышать автор, принадлежит к популярнейшим произведениям мирового и, в частности, граммофонно-пластиночного репертуара. Оно проступает в заключительном крещендо первого посвящения: Не море ли? Нет, это только хвоя Могильная, и в накипанье пен Все ближе, ближе... Marche funebre... Шопен... Так, уже в первом поэтическом фрагменте поэмы слово уступает финальную позицию музыке: отточия здесь как будто выполняют роль пауз, в момент которых читателю предложено вслушаться в приближающуюся трагическую поступь аккордов прославленной третьей части из фортепианной сонаты b-moll Шопена. Траурный флер, сотканный из слов и музыки и наброшенный на поэму первым посвящением, своеобразно поддерживается посвящением "третьим и последним". Оно открывается строками: Полно мне леденеть от страха. Лучше кликну Чакону Баха. А за ней войдет человек. - и завершается: И поэмы смертный полет... Но не первую ветвь...
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Часть текста: ее спросили, как она относится к стихам Бродского, она ответила: "За ним будущее". А в записях современников я встречала еще одно высказывание Ахматовой о Бродском: "Я однажды призналась Бродскому в белой зависти. Читала его и думала: вот это ты должна была бы написать и вот это. Завидовала каждому слову, каждой рифме". Бродский в стихотворении, посвященном Ахматовой, явно вспоминал "Поэму без героя", когда писал: "…на явном рубеже Минувшего с грядущим, на меже Меж Голосом и Эхом - все же внятно Я отзовусь…" Может быть, он как раз и отозвался в "Поэме" - "на рубеже минувшего с грядущим"? И все-таки в окончательном варианте, вернее после разрыва с Гаршиным, Ахматова имела в виду Берлина, потому что в варианте "Поэмы" 1946 года здесь были строчки: Гость из будущего! - неужели Не пройдет и четыре недели Мне подарит его темнота? И все равно - конкретного человека нам эти строчки не открывают. Как не открывает выписанный рукой Ахматовой на экземпляре "Поэмы", подаренном художнице А. Любимовой в 1945 году, эпиграф из "Макбета": "Доктор. Дальше, дальше. В жизни ты познала что-то недозволенное. Придворная дама. Она выдала, чего не должна была говорить. Одно небо знает, какие у нее тайны". С...