Анна Ахматова: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "POETICS". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 4. Размер: 27кб.

Часть текста: сноска к статье. - И. С.) (VI, 112-113). вверх 1. "Первый раз она пришла ко мне в Фонтанный Дом в ночь на 27 декабря 1940 года...." "Поэма без героя". Вместо предисловия. - Ахматова А. А. Собр. соч.: В 6 т. М.: Эллис Лак, 1998. Т. 3. С. 165. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте - в скобках (римская цифра означает том, арабская - страницу). вверх 2. Моя книга должна восприниматься на фоне многочисленных работ о поэтике Ахматовой, - работ, которым книга всем обязана. Главные из этих работ названы в библиографии, помещенной в конце издания. вверх 3. Замечая, что "дата и текст этого постановления остаются неизвестными", В. А. Черных предполагает, что Шагинян "имела в виду" принятую 18 июня 1925 года Резолюцию ЦК РКП (б) "О политике партии в области художественной литературы", где Ахматова "по всей вероятности, была отнесена к "антиреволюционным элементам", подлежащим "отсеиванию". Черных В. А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. Ч. II: 1918-1934. М.: УРСС, 1998. С. 66, 86-87. вверх 4. Найман А. Рассказы о Анне Ахматовой. М.: Вагриус, 1999. С. 47. вверх 5. Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой. М.: Согласие, 1997. Т. 1. С. 124-125. вверх 6. Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: В 4 т. Л.: Наука, 1979. Т. 1. С. 401. вверх 7. Найман А. Указ. соч. С. 139. вверх 8. Ахматова А. А. Отрывок из перевода "Макбета" / Предисл. Р. ...

Входимость: 3. Размер: 28кб.

Часть текста: чужого слова , к установлению источника (ср. в связи с этим утвердившийся термин "акмеистическая цитата"): в случае эпиграфа эта задача или снята, или в большой степени облегчена. Во-вторых, сама по себе традиционность жанра эпиграфа, непритязательная открытость его целей ( пояснять замысел, идею произведения , как толкует их элементарный словарь литературоведческих терминов), в свою очередь, могла отодвигать тему ахматовского эпиграфа в будущее: она представлялась значимой, но, может быть, не столь насущной. Для нас в данном случае эта тема актуализована импульсом иным, чем желание вновь обратиться к "мировому поэтическому тексту" (МИТ ) в его акмеистическом воплощении. Речь пойдет о своеобразии поэтической техники Ахматовой, об инновациях, вводимых ею почти незаметно (минимальные сдвиги, "нулевые приемы"), но приведших в конце концов к принципиально новой поэтике. Функции ахматовского эпиграфа в ахматовском тексте могут быть здесь лишь затронуты; основательный анализ предполагает установление всего корпуса эпиграфов с учетом их вариативности. Однако и первые наблюдения, имеющие, скорее, теоретический характер, могут, кажется, представить некоторый интерес. Они находят дополнительное оправдание еще и в том, что работа по созданию корпуса ахматовских эпиграфов осуществлена Д. Уэллсом; результаты были изложены ее автором на юбилейной Ахматовской конференции в Белладжо (в июне 1989 года). Не ограничиваясь анализом семантической роли эпиграфа ("сеть аллюзий"), Д. Уэллс обратил внимание на плавающие-путешествующие от одного к другому стихотворению эпиграфы, так же как на их замену, появление и исчезновение при одном и том же тексте, и справедливо...

Входимость: 2. Размер: 41кб.

Часть текста: Ахматовой, которая учитывала бы все его глубинные пласты и тончайшие нюансы - цитирование поэтами друг друга, генетически или типологически эксплицируемые параллели, обилие сходных поэтических мотивов, образов, узуальных мифологем, стилистических фигур, тропов, "лирических формул" и т. п., восходящих к единым духовно-интеллектуальным корням, по существу к одной литературной и философско-эстетической школе, наконец, к общему социально-историческому топосу и "артистическому" быту "серебряного века",- словом, к многоликой, но одновременно и гомогенной культуре,- еще не написана, хотя сама эта проблема давно поставлена и небезуспешно рассмотрена в ряде основательных и этапных работ 1 . В настоящей статье, написанной в форме некоего "фактологического обзора", предпринята попытка установить некоторые новые точки соприкосновения художественных систем Мандельштама и Ахматовой и тем самым расширить представление о творческом взаимодействии этих поэтов. Самый острый вопрос - о семантичности проводимых параллелей: насколько интенциональный момент преобладает в них над случайными совпадениями. Как зачастую бывает в подобных случаях, проблема эта не решается здесь однозначно и требует ссылки на немалое количество прямых и косвенных аргументов. Поскольку ни жанр, ни объем статьи на это не рассчитаны, прибегнем к общепринятой для подобного рода исследовательских ситуаций формуле - "к постановке проблемы" 2 . При этом самым надежным обоснованием искомой "объективности" следует...

Входимость: 2. Размер: 30кб.

Часть текста: в эпоху Большого Террора. Этот ракурс предполагает анализ дантовских рецепций как структурных элементов ахматовских текстов, с одной стороны, имеющих отношение к сфере художественной коммуникации, с другой стороны, - к принципам организации поэтического текста. В семантическом пространстве подцензурных стихотворений Ахматовой дантовские рецепции предстают как в роли означающего, так и в роли означаемого. В первом случае Ахматова открыто парафразирует дантовский текст, и дешифрующий эффект возникает из его сопоставления с современностью, которая становится ключом к переосмыслению исходного текста. А во втором случае, наоборот, воспроизводятся современные реалии, подлинный смысл которых высвечивается только сквозь призму дантовских аллюзий, скрытых во внешнем плане изображения. Примером успешного применения первой тактики кодирования служит стихотворение "Данте" (1936), опубликованное в 1940 году. Вторая тактика кодирования связана с возведением реальных жизненных событий к дантовским архетипам, спрятанным в подтексте. Реализацию этой тактики мы можем увидеть в авторской книге стихов "Тростник" (1940), которая была предназначена для печати, но так и не увидела свет при жизни Ахматовой. Вместо неё, как известно, вышел сборник "Из шести книг" (1940), первый раздел которого составляли "избранные" стихотворения из не вышедшей книги. Остановимся на первой тактике кодирования. Подлинные взаимоотношения поэта и власти - тема для литературы сталинской эпохи абсолютно запретная, а для Ахматовой еще и крайне болезненная. Ахматова намного раньше Джорджа Оруэлла постигает, что самое страшное свойство политической диктатуры в том, что она "гнёт" и "ломает" человека изнутри, унижая, подчиняет...

Входимость: 2. Размер: 53кб.

Часть текста: Полувековая парадигма поэтики Серебряного века. Сб. научных работ / Под ред. Л. Кихней и И. Ерохиной. – М.: Издательский центр «Азбуковник», 2012. – С. 228-250. «Тройное дно» эпилога «Реквиема» Анны Ахматовой: смысломоделирующая функция реминисценций В марте 1940-го года Ахматова одновременно пишет два текста, которые, вероятно, мыслились ею не только как симметрическое композиционное обрамление 1 для стихотворений 1935-1939 года, к тому времени составивших цикл, но как «тематическое завершение» художественного целого «Реквиема». В поздних автобиографических заметках Ахматовой можно найти следующую запись: «в марте Эпилогом кончился “Requiem”» 2. Однако Эпилог не был последней по времени создания частью поэмы: спустя два месяца в мае того же года было написано «Уже безумие крылом…». И только в декабре 1962-го, когда полный текст «Реквиема» был впервые доверен бумаге и обрел окончательную композицию, в его состав вошло «Вместо предисловия», датированное 1-м апреля 1957 года, но написанное, вероятно, тогда же – в 1962-м. Так почему же для Ахматовой, по ее собственному свидетельству, произведение было «окончено» уже в марте 1940-го года и именно этим текстом? Здесь важно помнить мысль М. Бахтина о жанре как форме «целого высказывания»: «В литературе… именно в этом существенном, предметном, тематическом завершении все дело, а не в поверхностном речевом завершении высказывания <…> жанр – особый тип строить и завершать целое… тематически завершать, а не условно – композиционно кончать» 3. Вероятно, в данном случае мы имеем дело с ситуацией, когда для автора произведение уже состоялось, завершилось – не столько текстуально, сколько «тематически». Среди текстов...

Входимость: 2. Размер: 122кб.

Часть текста: Филипповной. Но, в отличие от своей предшественницы, она не стала Девой-Обидой, может быть, потому что время было другое. Звали ее Наталья Васильевна Вaрбанец, и мой рассказ о ней сложился из диалогов с воспитанницей Варбанец - художницей и писательницей Марьяной Львовной Козыревой 5. * * * - Мы отдыхали с Натальей Васильевной в деревне Лопино, это на реке Волхов; на другой стороне - Старая Ладога. Я делала какие-то этюды. Однажды, глядя на репродукцию "Весны" Боттичелли, которая была у меня с собой, Наталья Васильевна сказала, что ей пришло в голову, как он писал. Сейчас все гадают, что художник хотел рассказать своей "Весной". Боттичелли знал, о ком и о чем он говорит, но нам невозможно это ни узнать, ни угадать. "Представь себе последний год нашей жизни. Если ты начнешь рисовать все, что мы пережили... Причем самую суть, душу каждого участника. Попробуй". Я говорю: "Нет, и пробовать не буду. Вот тебе бумага, вот тебе акварель, вот тебе карандаш. Я нормальный реалист и не смогу этого сделать. Попробуй сама". Она села и начала: тихо-тихо, от каждого кусочка, вот так вот и пошла. Так весь этот год и нарисовала. - Какой это год, Марьяна Львовна? - Сорок девятый. Ну и то, что было перед ним: в сорок восьмом, сорок седьмом. А были мы на Ладоге в пятидесятом уже, а может быть, даже в пятьдесят первом. Если начать по порядку... Вот душа Марьяны ощипывает душу курицы. Нет, не курицы, а фазана. Тогда фазаны продавались. Питер съел всех фазанов Эстонии, Латвии и так далее. Лев...

Входимость: 1. Размер: 27кб.

Часть текста: мы будем понимать как обозначение "наиболее общих, фундаментальных и общечеловеческих мифологических мотивов, изначальных схем представлений, лежащих в основе любых художественных, и в том числе мифологических, структур (например, древо мировое) уже без обязательной связи с юнгианством как таковым"2, а мифологему - как реализацию архетипа в художественном тексте. Хотя в целом ряде работ рассматривается ориентированность поэтики Ахматовой на мировую культурную традицию, "литературность", цитатность ее поэзии, насыщенной многочисленными аллюзиями, намеками, "литературными, артистическими, театральными … ассоциациями и реминисценциями"3, замечания о собственно мифологемах носят спорадический характер и сделаны вскользь, поскольку мифологема рассматривается или как разновидность цитаты, или как понятие одного с ней ряда. Так, говорится о "цитировании поэтами (Ахматовой и Мандельштамом. - Е. К.) … поэтических мотивов и образов, узуальных мифологем, стилистических фигур, тропов, лирических формул и т. п."4. Здесь мифологема - вариант цитаты. Другой исследователь, рассматривая "вечные образы" культуры в лирике Ахматовой, выделяет как их разновидность "вечные образы мифа", тут же оговаривая, что имеет в виду образы "прежде всего вечного Текста - Слова с большой буквы - Логоса - Библии"5. Таким образом, между цитатой (в данном случае библейской) и мифологемой снова ставится знак равенства6. Даже тогда, когда речь идет о наличии в творчестве Ахматовой "наиболее важных образных...

Входимость: 1. Размер: 19кб.

Часть текста: После многочисленных работ о лирике Анны Ахматовой, появившихся как в 10-20-е годы1, так и в самое последнее время, нет нужды еще раз доказывать необходимость исследования предметных символов, наполняющих ее поэзию, специфика которой как раз и состоит в том, что все внутренние переживания героини опрокинуты вовне, закодированы в особом распорядке и отборе вещей и явлений внешнего мира. Едва ли не раньше других об этом сказала сама поэтесса: "Я ведаю, что боги превращали людей в предметы, не убив сознанья"2. Хотелось бы, однако, напомнить, что символы Ахматовой неоднородны и распадаются на две большие группы. Их членение было впервые описано Виктором Владимировичем Виноградовым: "Прежде всего "вещи" "кивают" у нее не друг на друга, а только на героиню. При их посредстве передаются ее эмоции: вещи условно-символически прикреплены к воспроизводимому мигу. Поэтому часть вещных символов в поэзии Ахматовой глубоко индивидуальна... Их семантический облик двоится: то кажется, что они непосредственно ведут к самим представлениям вещей, как их ярлыки, роль которых - создавать иллюзию реальной обстановки, т. е. функция их представляется чисто номинативной; то чудится...

Входимость: 1. Размер: 19кб.

Часть текста: вся ее поэзия создается как бы в присутствии Пушкина; он не один из цитируемых и чтимых Ахматовой авторов, но сама стихия ее лирики, подобная стихии родного языка и всего наследства русского стихосложения". В такой системе координат утрачивает актуальность вопрос о внешних, "объективных", предпосылках ахматовского обращения к Пушкину: участии в пушкинских вечерах, общении с пушкинистами и т. п. Сразу оговоримся: упомянутые биографические факты несомненно важны для воссоздания портрета Ахматовой - исследовательницы Пушкина, однако мало что дают для понимания Ахматовой - наследницы Пушкина. Поразительно личное (отсюда горькое "Мы почти перестали слышать его человеческий голос в его божественных стихах") отношение Ахматовой к Пушкину определило меняющийся характер пушкинского присутствия в ее поэзии. Если в 1925 году Ахматова только сокрушалась о невежестве Каменского, написавшего пьесу о Пушкине3, то впоследствии, по свидетельству Г. Л. Козловской, достаточно резко отнеслась к самой идее создания оперы о поэте "и советовала воспользоваться опытом Булгакова - Пушкин только что был, Пушкин только что вышел"4. Э. Г. Бабаев вспоминал: "Пьеса "Последние дни" была одним из "светлых замыслов" Булгакова. Анна Андреевна неизменно отмечала "благочестие" этого замысла: написать пьесу о Пушкине так, что сам Пушкин ни разу не появляется на сцене, не говорит ни слова"5. По-видимому, сама она последовала этому принципу в ташкентском стихотворении "Пушкин"...

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: высвечиваются ярче и воспринимаются заново те произведения родной поэзии, которые вдруг оказались читателю ближе и понятней. Такими сопереживаниями канунов, близкими нам, оказались теперь, как мне кажется, Блок с его "Двенадцатью", Кузмин с "Форелью, разбивающей лед" и Ахматова с "Поэмой без героя". Я думаю, не надо цитировать Гермеса Трисмегиста или другие эзотерические источники, чтобы установить символическую силу чисел, в особенности числа 12, и связь этих цифр с канунами и началами новых времян, - они у всех на циферблатах часов. Они также - в прапамяти нашего подсознательного, в ветхозаветной и христианской религиозной традиции и в фольклоре. Бьет 12 ударов. И мы знаем, что одно время кончилось, а другое вот-вот должно начаться, но еще не началось. И во временной щели, между прошлым и будущим, сама собою заводится пестрая путаница нашей памяти и воображения, - то, что Ахматова назвала "новогодней чертовней", а Бахтин - карнавалом и мениппеей. И 12 ударов, и карнавал, и...

Поиск по творчеству и критикеCлово "POETICS"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "POETICS"