Поиск по творчеству и критике
Cлово "ROSE"
Входимость: 2. Размер: 49кб.
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 108кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 49кб.
Часть текста: 1941-м годом? Ну, во-первых, "Поэма", как известно, была задумана в 40-м году. Во-вторых, я уже упоминала цикл из пяти стихотворений "В сороковом году", где каждое было осмыслением, соотнесением своей боли с общечеловеческой. Этот год совместил в себе крушение эпохи, гибель старой Европы, с которой были еще связаны надежды на сохранение культуры: Еще на западе земное солнце светит, И кровли городов в его лучах блестят, А здесь уж белая дома крестами метит И кличет воронов, и вороны летят. "Муза Плача" должна всех оплакать и помянуть, ведь сороковой день - отход души от всего земного. Панихида, день поминовения. Непогребенных всех - я хоронила их, Я всех оплакала… И потом, 40-й год - вершина жизненной горы Ахматовой с мистическими склонами в ту и другую сторону по 26 лет. 1914 <=> 1940 <=> 1966 1914 год - начало новой эры в жизни России и в жизни всех, живших тогда. 1966 год - начало "новой жизни" Ахматовой - жизни после смерти. Цветаева написала на смерть Рильке: "С Новым годом, с новым местом!" Но 26 лет - не только склоны жизненной горы Ахматовой. Например, за несколько недель до начала войны 1914 года Ахматова вступила в 26-й год своей жизни. И день ее рождения - вершина астрономического года, день летнего солнцестояния, от которого одинаково отстоят начало и конец года. Считается, что Ахматова родилась 11 июня по старому стилю. В 19-м веке к старому стилю, чтобы получить новый, прибавили 12 дней, а в 20-м веке - 13 дней. Поэтому Ахматова говорила, что она родилась в ночь с 23 на 24 июня, в ночь на Ивана Купалу, в таинственную колдовскую ночь, когда расцветает папоротник, действуют чары и заклятия. У Гумилева в одном из ранних стихов, посвященных Ахматовой: "Из города Киева, Из логова змиева Я взял не жену, а колдунью…" Язык мистической нумерологии можно продолжить. В "Поэме" Ахматова пишет:...
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Часть текста: в последней - четвертой - редакции "Поэмы без героя" строку: In my beginning is my end2, - первую строку Второго квартета "East Coker", написанного Элиотом в том самом сороковом году. * * * Имена Элиота и Ахматовой не так уж часто упоминаются рядом, хотя повод для сближения был подсказан самой Анной Андреевной, написавшей в "Будке" в 1957 году: "Я родилась в один год с Чарли Чаплиным, "Крейцеровой сонатой" Толстого, Эйфелевой башней и, кажется, Элиотом". "Кажется" - то ли от неуверенности в верности этого утверждения, то ли специально - из желания скрыть истину (год рождения Элиота - 1888, Ахматовой - 1889), но в любом случае Ахматовой, очевидно, важно указать на это "родство": "Я родилась в один год…" Как - не без свойственного ему налета мистицизма - замечает Анатолий Найман в своих "Рассказах о Анне Ахматовой", Элиот "родился на год раньше ее и умер на год раньше". У Наймана же мы находим одно из редких упоминаний об Анне Ахматовой в связи с Т. С. Элиотом - довольно убедительный ответ на вопрос: почему именно в 60-х имя английского поэта появляется в...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: They're on the way, the words of love and freedom, They're flying faster than the moment flies And I am in stage fright before singing - My lips have grown colder than ice. But soon that place, where, leaning to the windows The tender birches make dry rustling sound, The voices will be ringing of the shadows And roses will in blackened wreaths be wound. And further onward still - the light is generous Unbearably as though ‘t were red hot wine.. And now the wind, all redolent and heated, In perfect vigor has enflamed my mind.
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Часть текста: музыки" - с симфонии шумов его детства. Ахматова в своих автобиографических набросках оставила заметку о звуках Петербурга, перекликающуюся с воспоминаниями ее сверстников-земляков, например Игоря Стравинского. Стравинский вспоминал стук дрожек по торцам, крики разносчиков ("Мороженое!", татарское "Халат"!)1. Сергей Городецкий писал о "музыке поленьев": "... слышался мелодичный стук сухих березовых поленьев, перебрасываемых с баржи на мостовую"2. С этого звука начинает и Ахматова свой ретроспективный каталог столичных шумов: "Звуки в петербургских дворах. Это, во-первых, звук бросаемых в подвал дров. Шарманщики ("пой, ласточка, пой, сердце успокой..."), точильщики ("точу ножи, ножницы..."), старьевщики ("халат, халат"), которые всегда были татарами. Лудильщики. "Выборгские крендели привез" (гулко в дворах-колодцах). <...> Колокольный звон, заглушаемый звуками города. Барабанный бой, мне всегда напоминающий казнь. Санки с размаху о тумбу на горбатых мостах..."3 Ахматова перечислила только отдельные фрагменты пространного фонового пласта. Для того чтобы представить себе его в более широком объеме, воспользуемся забытыми воспоминаниями одного из коренных петербуржцев: "А где теперь музыка петербургских дворов - бесконечно разнообразные напевы разносчиков? Сколько в ней было неуловимой прелести. С раннего детства я знал все их певучие скороговорки, врывавшиеся весной со двора в открытые окна вместе с запахом распускающихся тополей. Вон мальчик в белом фартуке тоненьким голоском выкликает: Вот спички хоро-о-о-о-о-ши, Бумаги, конверта-а-а-а-а. Его сменяет баба со связкой швабр на плече. Она останавливается среди двора и, тихо вращаясь вокруг своей оси, грудным голосом поет: Швабры по-о-о-ловня-а-а-а-а-а-а-ааа. Потом, покачиваясь и поддерживая равновесие, появляется рыбак с большой зеленой кадкой на голове, в которой на дне плещется живая рыба, а сверху, на...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: одном ряду с другими понятиями, маркированными частицей "пост" (постсимволизм, постструктурализм...), и определяется как комплекс художественных направлений, возникших после модернизма. Но не нужно забывать, что и сам модернизм неоднороден и является совокупностью нескольких литературных течений и школ. Принято считать, что постмодернизм - явление, позаимствованное нами у Запада. Сам термин "постмодернизм", благодаря усилиям западноевропейских и американских литературоведов, в последнее время приобрел специфическое смысловое наполнение. В их интерпретации эстетика постмодернизма несет в себе энергию разрушения, направленную на внутренний подрыв литературных традиций (так, к примеру, согласно Брук-Роуз, если "постмодернист использует технику реалистического романа, то только для того, чтобы показать его несостоятельность"2). Что же касается русского постмодернизма, то здесь дело обстоит иначе. Наблюдается тенденция к разграничиванию художественных явлений внутри постмодернистского литературного дискурса. М. Липовецкий в докладе "Концептуализм и необарокко: Биполярная модель русского...
Входимость: 1. Размер: 108кб.
Часть текста: Предыстория В начале тридцатых годов прошлого века, в пору эффектных «начал» писателей одесской «южной кучки» (Олеши, Бабеля, Катаева, Багрицкого), из журналов в газеты и наоборот перепархивала летучая фраза: «Чтобы стать литератором, надо родиться в Одессе». На склоне лет в мемуарной «Книге прощания» Юрий Карлович Олеша ее выколпаковал и переколпаковал: «Чтобы родиться в Одессе, нужно быть литератором». Случай точь-в-точь ахматовский. Вторая дочь тверской помещицы Инны Эразмовны Стоговой и отставного инженер-капитана второго ранга Андрея Антоновича Горенко родилась 11 (23) июня 1889 года на дачной окраине некоронованной столицы южной России. Сюда, до последней, одиннадцатой остановки Большого Фонтана, еле-еле дотягивал паровой трамвайчик. Улочка, на которой был «прописан» одноэтажный домишко, снятый Горенками в лето 1889 года, – неавантажный, без номера, – называлась Хрустальной, хотя ничего оправдывающего почти дворцовое название здесь не было и в помине. Впрочем, до промышленно-строительного бума конца века на всей приморской стороне жилые строения выглядели не многим лучше. Это потом, когда Анна приедет в Одессу подростком и мать вздумает показать дочери дом, где та появилась на свет, владение Саракини покажется ей мизерабельным. Не дача на взморье, а утлое строеньице, нависшее над отвесным обрывом к морю, невесть как сохранившееся среди кичливо-новеньких загородных особняков. Свежезастроенные дачные предместья стремительно богатевшей Одессы в первые годы ХХ века, то есть такие, какими они станут, когда Инна Эразмовна Горенко и ее дочь, строптивая пятнадцатилетняя барышня, отправятся на поиски владения Саракини, описаны в уже упоминавшихся мемуарах Юрия Олеши: «…Я видел загородные дороги, по сторонам которых стояли дачи с розами на оградах и блеском черепичных крыш. Дороги вели к морю. Я шел вдоль оград, сложенных из...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: How can you look at Nieva, How can on the bridges you rise? With a reason I'm sad since the time You appeared before my eyes. Sharp are black angels' wings, The last judgment is coming soon, And raspberry fires, like roses, In the white snow bloom.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: попытки быть продолженным в балетном либретто, вернее, в сценарии балета с пением. Безостановочное самодвижение и саморазвитие замысла 1940 года связано с особой природой этого художественного текста. Ибо это "поэма в поэме" и "поэма о поэме", произведение, рассказывающее о своем собственном происхождении. Можно даже сказать, что сюжетом его является история художнической неудачи, история о том, как не удавалось написать или дописать "Поэму без героя", повесть, сотканную из черновиков, наметок, отброшенных проб, нереализованных возможностей. В этом смысле полный "корпус" "Поэмы" - со всеми сопутствующими ахматовскими (а иногда и неахматовскими) текстами - входит в ряд таких разнородных произведений искусства XX века как "Египетская марка" Осипа Мандельштама, "Фальшивомонетчики" Андре Жида и "Восемь с половиной" Ф. Феллини. Автобиографический герой романа Андре Жида, писатель Эдуард говорит о своем сочинении те слова, которые мог бы говорить о "Поэме без героя" ее автор: "Поймите меня: я хотел бы все вместить в мой роман. Не нужно ножа для отсечения в каком-нибудь определенном месте его живого тела. Уже больше года я работаю над ним, и нет такого предмета, который я не включил бы в него, который я не хотел бы в него вместить: все, что я вижу, все, что я знаю, все, чему научает меня жизнь других и моя собственная... <...> Для книги...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: очевидны немаловажные различия. Они – и в предметном содержании словесно-образных комплексов, и во внутренних их связях, и в организации отдельного стихотворения. И если выделить стихи о любви, об интимно-личном, если идти притом от ранних произведений к поздним, то сопряжение постоянного и переменного даст себя почувствовать с особой отчетливостью. Ахматова вошла в литературу, более того, художественно утвердилась под знаком любовной темы. Ее первые пять сборников, от "Вечера" (1912) до "Anno Domini" (1921), расположены на одной тематической линии, составляют почти однородный массив – отклонения от однородности немногочисленны. Сами по себе отклонения достаточно весомы: отклики на историческое событие – первую мировую войну ("Молитва", "Памяти 19 июля 1914", "Июль 1914"), декларация авторской позиции в пору социальных катаклизмов ("Мне голос был", "Не с теми я, кто бросил землю"), защита нравственного достоинства ("Уединение", "Клевета"). Стихи...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: усвоенных и через позднейшие усвоения переданных из третьих, десятых, сотых рук потомку. В принципе поэт остается "славным" ("и славен буду я"), то есть слывет, вспоминается, при чтении любым другим поэтом любой поэзии, поэзии вообще, вспоминается постольку, поскольку он в ней содержится, ее составляет. Иначе говоря, поэзия и есть память о по-эте, не его собственная о нем, а всякая о всяком, - но чтобы стать таковой, ей необходимо быть усвоенной еще одним поэтом, все равно - "в поколенье" или "в потомстве". Усваивается же она им уже "на уровне" чтения, "в процессе" чтения. При чтении читателем-непоэтом поэт тоже остается "славным", но эта слава совсем иного качества: непоэт - только приемник, поглотитель поэтической энергии, в него уходит творческий посыл поэта, на нем кончается. Ахматова в заметках на полях пушкинских стихов пишет об "остатках французской рифмы": распространенная рифма rivage (берег) - sauvage (дикий) превращается у Пушкина в устойчивую формулу "дикий брег". Так вот, разница между этими двумя славами (у читателя-непоэта и у читателя-поэта) подобна разнице между услаждающим слух французским созвучием и самостоятельным образом. Непоэт благодарен читаемому им автору, умиляется, называет его "мой"; поэт пускает его в дело. Именно в дело, а не на украшения: одну из колонн можно взять в готовом виде, из привезенных с раскопок, из валяющихся среди руин, из лишних у соседа - что и делалось всегда и делается на стройке, но она должна быть несущей, а не декоративной. Читатель-непоэт декорирует свою речь лепниной стихов: "Иных уж нет, а те далече, как Сади некогда сказал", - дает Пушкин пример...