Поиск по творчеству и критике
Cлово "SWEET"
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: He was jealous, fearful and tender, He loved me like God's only light, And that she not sing of the past times He killed my bird colored white. He said, in the lighthouse at sundown: "Love me, laugh and write poetry!" And I buried the joyous songbird Behind a round well near a tree. I promised that I would not mourn her. But my heart turned to stone without choice, And it seems to me that everywhere And always I'll hear her sweet voice.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: Ахматова о поэме, - я слышу уже 15 лет и почти от всех читателей вещи" (II, 231). Но на протяжении тех же лет читатели могли слышать подобное от самого автора: Это все наплывает не сразу. Как одну музыкальную фразу. Слышу шепот <…> А во сне казалось, что это Я пишу для кого-то либретто, И отбоя от музыки нет. Такие откровения перекликаются с разрозненными автокомментариями под общим названием "Проза о поэме", где Ахматова называет поэму "тонущей в музыке" (II, 222). Говоря о неотвязности поэмы, которая, "как припадки какой-то неизлечимой болезни, вновь и вновь настигала" автора, она подчеркивает: "Случалось это повсюду - в концерте при музыке..." (II, 224) и сообщает, что поэма "с помощью скрытой в ней музыки дважды уходила в балет"1. Свидетельства последнему - варианты балетного либретто, своеобразный дополнительный автокомментарий к поэме. "Я думала, - добавляла Ахматова, - что она там (в балете. - Б. К.) и останется навсегда" (II, 222). Этому добавлению следовало выразительное примечание: "Навсегда под рожденной ею музыкой (чьей?), как могила под горой цветов" (II, 423). К тому же ряд задуманных, но не воплощенных в поэме образов, в частности "Петербургские ужасы: смерть Петра, Павла, дуэль Пушкина, наводненье, блокада" (II, 230), - "все это, - по словам Ахматовой, - должно звучать в еще несуществующей музыке" (II, 230). Уже здесь заметно, что слово музыка в ахматовском употреблении явно тяготеет к множественному числу: музыка, в которой "тонет" поэма", видимо, не та, что "скрыта" внутри поэмы, и, должно...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: герой?") Второе посвящение "Поэмы без героя" находится в очевидном соответствии со второй главой "Петербургской повести", как обозначила Анна Ахматова жанр, назвав и "гения места" Первой части своего полотна-Триптиха, в свою очередь, названной ею по Времени действия - "Девятьсот тринадцатый год". Так Действо Поэмы имеет свое Время и свое Место, а Герой, выбирающий гибель от "любви, измены и страсти" и покидающий "для белой смерти" Героиню в "главе четвертой и последней", и есть тот Герой, без которого остаётся Поэма. Но кто же Она сама, эта Героиня? Вот три грани преломления взгляда-луча: Портрет Героини глазами Героя - поэта, влюбленного в нее; "Портрет Эпохи" (по определению Анны Ахматовой); и Портрет Героини глазами Автора (и тоже Героини) Поэмы. Все эти три ракурса дают воедино сотворенный (створенный - три створы триптиха!) ответ: какова сама Поэма-Героиня, т. е. собственно сама Поэма. Автор в таких живых отношениях с этим Творением, что зовет Поэму (в "Прозе о Поэме") именно так- с большой буквы, называя, как Лермонтов своего героя Демона - именем, названием. Так и Поэма - Героиня Ахматовой вырвалась за рамки жанра, портрета, действа. Само творение ищет и находит своего творца, неожиданно и...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: "Where is your gypsy boy, tall one, That over black kerchief did weep, Where is your small first child What memory of him do you keep?" "Mother's role is a sweet torture, I was not worthy of it. The gate dissolved into white heaven, Magdalene took the kid. "Each day for me is happy and jolly, I got lost in a too-long spring, Only arms pine away for a burden Only his cries in my sleep ring. "The heart will be restless and weary And no memory cross my mind, I still wander in rooms dark and bleary And his crib still attempt to find."
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: In intimacy there exists a line That can't be crossed by passion or love's art - In awful silence lips melt into one And out of love to pieces bursts the heart. And friendship here is impotent, and years Of happiness sublime in fire aglow, When soul is free and does not hear The dulling of sweet passion, long and slow. Those who are striving toward it are in fever, But those that reach it struck with woe that lingers. Now you have understood, why forever My heart does not beat underneath your fingers.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Ah! It is you again. You enter in this house Not as a kid in love, but as a husband Courageous, harsh and in control. The calm before the storm is fearful to my soul. You ask me what it is that I have done of late With given unto me forever love and fate. I have betrayed you. And this to repeat - Oh, if you could one moment tire of it! The killer's sleep is haunted, dead man said, Death's angel thus awaits me at deathbed. Forgive me now. Lord teaches to forgive. In burning agony my flesh does live, And already the spirit gently sleeps, A garden I recall, tender with autumn leaves And cries of cranes, and the black fields around.. How sweet it would be with you underground!
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Часть текста: И поняла, что это мог быть и Исайя Берлин, потому что цикл этот посвящен ему. Кстати, уже после опубликования "Поэмы" он сам описал этот маршрут к Ахматовой в конце ноября 1945-го - января 1946-го. Но и Ахматова весь цикл "Шиповник цветет" писала уже после 1940 года, то есть после написания "Поэмы". Правда, она могла эти строчки ввести и позже. "Гость из будущего" - если уж совсем фантазировать, то им мог быть для Ахматовой и Иосиф Бродский. Когда ее спросили, как она относится к стихам Бродского, она ответила: "За ним будущее". А в записях современников я встречала еще одно высказывание Ахматовой о Бродском: "Я однажды призналась Бродскому в белой зависти. Читала его и думала: вот это ты должна была бы написать и вот это. Завидовала каждому слову, каждой рифме". Бродский в стихотворении, посвященном Ахматовой, явно вспоминал "Поэму без героя", когда писал: "…на явном рубеже Минувшего с грядущим, на меже Меж Голосом и Эхом - все же внятно Я отзовусь…" Может быть, он как раз и отозвался в "Поэме" - "на рубеже минувшего с грядущим"? И все-таки в окончательном варианте, вернее после разрыва с Гаршиным, Ахматова имела в виду Берлина, потому что в варианте "Поэмы" 1946 года здесь были строчки: Гость из будущего! - неужели Не пройдет и четыре недели Мне подарит его темнота? И все равно - конкретного человека нам эти строчки не открывают. Как не открывает выписанный рукой Ахматовой на экземпляре "Поэмы", подаренном художнице А. Любимовой в 1945 году, эпиграф из "Макбета": "Доктор. Дальше, дальше. В жизни ты познала что-то недозволенное. Придворная дама. Она...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: This way I prayed: "Slake the dumb thirst Of singing with a sweet libation!" But to the earthling of the earth There can be no liberation. Like smoke from sacrifice, that it could not Fly Strength- and Glory-ward - alas - But only clouded at the feet And, as if praying, kissed the grass. Thus I, O Lord, before thee bow: Will reach the fire of the sky My lashes that are closed for now And muteness utter and divine?
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: I Smells like burning. For four weeks now The dry ground on the swamplands bakes. Today even birds did not sing songs And the aspen-tree does not shake. Sun has stopped in divine displeasure Easter rain did not pelt fields hard. A one-legged passerby came here And alone said in the yard: "Awful times near. For freshly dug graves There will be not be enough place soon. Expect pest, expect plague, expect coward, And eclipses of Sun and Moon. But the enemy won't get to divide Our lands for his fun: Holy Mary will spread on her own Over great sorrows a white gown" II From the burning forests is flying Sweet smell of the evergreens. Over children soldiers' wives are moaning Cry of widows through village rings. Not in vain were the prayers rendered, The earth was thirsty for rain: The stomped-over fields with red dampness Were covered and covered remain. Low, low is the empty heaven, And quiet is the praying one's voice: "They will wound your most holy body And cast dice about your acts of choice."
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: в работе над "Поэмой" (о склонности Ахматовой сочинять "при музыке" говорилось выше), или же (что, конечно, куда более вероятно) "музыкальный ящик гремел" лишь в памяти автора, но во всяком случае первое музыкальное сочинение, которое заставляет нас услышать автор, принадлежит к популярнейшим произведениям мирового и, в частности, граммофонно-пластиночного репертуара. Оно проступает в заключительном крещендо первого посвящения: Не море ли? Нет, это только хвоя Могильная, и в накипанье пен Все ближе, ближе... Marche funebre... Шопен... Так, уже в первом поэтическом фрагменте поэмы слово уступает финальную позицию музыке: отточия здесь как будто выполняют роль пауз, в момент которых читателю предложено вслушаться в приближающуюся трагическую поступь аккордов прославленной третьей части из фортепианной сонаты b-moll Шопена. Траурный флер, сотканный из слов и музыки и наброшенный на поэму первым посвящением, своеобразно поддерживается посвящением "третьим и последним". Оно открывается строками: Полно мне леденеть от страха. Лучше кликну Чакону Баха. А за ней войдет человек. - и завершается: И поэмы смертный полет... Но не первую ветвь сирени. Не ...