Поиск по творчеству и критике
Cлово "WORLD"
Входимость: 9. Размер: 24кб.
Входимость: 2. Размер: 86кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 9. Размер: 24кб.
Часть текста: героя" строку: In my beginning is my end2, - первую строку Второго квартета "East Coker", написанного Элиотом в том самом сороковом году. * * * Имена Элиота и Ахматовой не так уж часто упоминаются рядом, хотя повод для сближения был подсказан самой Анной Андреевной, написавшей в "Будке" в 1957 году: "Я родилась в один год с Чарли Чаплиным, "Крейцеровой сонатой" Толстого, Эйфелевой башней и, кажется, Элиотом". "Кажется" - то ли от неуверенности в верности этого утверждения, то ли специально - из желания скрыть истину (год рождения Элиота - 1888, Ахматовой - 1889), но в любом случае Ахматовой, очевидно, важно указать на это "родство": "Я родилась в один год…" Как - не без свойственного ему налета мистицизма - замечает Анатолий Найман в своих "Рассказах о Анне Ахматовой", Элиот "родился на год раньше ее и умер на год раньше". У Наймана же мы находим одно из редких упоминаний об Анне Ахматовой в связи с Т. С. Элиотом - довольно убедительный ответ на вопрос: почему именно в 60-х...
Входимость: 2. Размер: 86кб.
Часть текста: следующие строфы поэмы: Ты... Ровесник Мамврийского дуба, Вековой собеседник луны. Не обманут притворные стоны, Ты железные пишешь законы, Хаммураби, ликурги, солоны У тебя поучиться должны. Существо это странного нрава. Он не ждет, чтоб подагра и слава Впопыхах усадили его В юбилейные пышные кресла, А несет по цветущему вереску, По пустыням свое торжество. И ни в чем не повинен: ни в этом, Ни в другом и ни в третьем... Поэтам Вообще не пристали грехи. Проплясать пред Ковчегом Завета Или сгинуть!.. Да что там! Про это Лучше их рассказали стихи3 Текст семантически многомерен, не раз подвергался интерпретациям, и дальнейшие суждения не претендуют на исчерпывающее (если таковое вообще возможно) его истолкование. Я предлагаю обратиться к "западным корням" отрывка, а именно к поэзии (и отчасти к прозе) англичанина Роберта Браунинга и француза Теофиля Готье. Обозначим метаописание анализируемого текста цифрой I и нечто из его "генетического досье" - строфу, не вошедшую в поэму, - цифрой II. I. "Работа...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: I dream less of him, dear God be gloried, Does not shimmer everywhere any more. Fog has fallen on the whitened road, Shadows run over water to the shore. And all day the ringing did not quiet Over the expanse of ploughed up soil, Here most powerfully from Jonah Distant Laurel belltowers do recoil. I am trimming on the lilac bushes Branches, that are now in full flower; Ramparts of the ancient fortifying Two old monks are slowly walking over. Dear world, understood and corporeal, For me, one unseeing, set alive. Heal this soul of mine, the King of Heaven, With the icy comfort of not love.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Just like a cold noreaster At first she'll sting, And then a single salty tear The heart will wring. The evil heart will pity Something and then regret. But this light-headed sadness It will not forget. I only sow. To harvest. Others will come. And yes! The lovely group of harvesters May true God bless. And that more perfectly I could Give to you gratitude, Allow me to give the world Love incorruptible.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: Ахматова Литературная заметка Фета, так же как и Тютчева, "открыли" символисты, и в этом их большая заслуга. В период, когда властвовали "гражданская" поэзия или такие поэты, как Надсон и Апухтин, поднять голос в защиту Фета и Тютчева было делом геройским, требовавшим много мужества. И такое мужество проявил Брюсов, когда он выступил с докладом в Московском литературно-художественном кружке о поэзии Фета по случаю десятилетия со дня его смерти. Речь Брюсова, "восторженно говорившего о поэзии Фета, который, как всем известно, был крепостник да к тому же и камергер", вспоминает Ходасевич, слушалась с явным неодобрением. "Когда начались прения, поднялся некто, имевший столь поэтическую наружность, что ее хватило бы на Шекспира, Данте, Гёте и Пушкина вместе. То был Любошиц, фельетонист из "Новостей дня". Рядом с ним Брюсов имел вид угнетающе-прозаический. Любошиц объявил напрямик, что поэзия Фета похожа на кокотку, скрывающую грязное белье под нарядным платьем. Этот образ имел успех потрясающий. Зал разразился бурей аплодисментов. Правда, говоря о Фете, Любошиц приписал ему чьи-то чужие стихи. Правда, бурно выскочивший на эстраду юный декадентский поэт Борис Койранский тут же и обнаружил это невежество, но его уже не хотели слушать. Ответное слово Брюсова потонуло...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: но смущает обыкновенного читателя: трудно увлечься стихами, если приходится, заложив пальцем страницы примечаний, все время перескакивать "туда и обратно". Да и сами ахматоведы ненароком внесли вклад в отчуждение поэмы от публики. Они настолько заплутали в подробностях, в деталях, настолько, как Сусанин, завели читателя в глухомань, что смысл поэмы как бы испарился, исчез. Корень зла, как мне кажется, в преувеличении эпического элемента в поэме. Получается, что главное в ней - то, что случилось в 1913 году, смерть юноши-поэта, не пережившего измены своей возлюбленной; жизнь петербургской богемы начала века Но ведь Ахматова - не летописец Пимен, чтобы посвятить главный труд своей жизни преданьям старины глубокой. Она - лирик, и только лирической могла быть поэма, преследовавшая ее все поздние годы. Только исповедью и "разгадкой жизни". I Не боюсь ни смерти, ни срама, Это тайнопись, криптограмма, Запрещенный это прием. ПБГ, II. "Решка". XVI. Для чего существуют шифры и криптограммы? Для того, чтобы скрыть? Нет, для этого есть молчание; наконец, огонь. Шифруют для того, чтобы прочли. Но - когда нужно и те, кто нужно. Вот...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: With pride your spirit is darkened For this you won't know world at all. You say that this faith is a dream And mirage is this capital. You say that my country is sinful, Your country is godless, I scream. May the guilt still lie upon us - We can correct and redeem. Around you are water and flowers Why seek a beggar and sinner, my dear? I know that you're sick very badly: You seek death and the end you fear.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: и в пропавших навсегда стихотворениях и поэмах, другим каким-то поэтом когда-то усвоенных и через позднейшие усвоения переданных из третьих, десятых, сотых рук потомку. В принципе поэт остается "славным" ("и славен буду я"), то есть слывет, вспоминается, при чтении любым другим поэтом любой поэзии, поэзии вообще, вспоминается постольку, поскольку он в ней содержится, ее составляет. Иначе говоря, поэзия и есть память о по-эте, не его собственная о нем, а всякая о всяком, - но чтобы стать таковой, ей необходимо быть усвоенной еще одним поэтом, все равно - "в поколенье" или "в потомстве". Усваивается же она им уже "на уровне" чтения, "в процессе" чтения. При чтении читателем-непоэтом поэт тоже остается "славным", но эта слава совсем иного качества: непоэт - только приемник, поглотитель поэтической энергии, в него уходит творческий посыл поэта, на нем кончается. Ахматова в заметках на полях пушкинских стихов пишет об "остатках французской рифмы": распространенная рифма rivage (берег) - sauvage (дикий) превращается у Пушкина в устойчивую формулу "дикий...