Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Щ"

1. Серова Марина: "Дон Жуана мне не показывали": о воплощении одного драматического сюжета в "Поэме без героя" Анны Ахматовой

Входимость: 1. Размер: 37кб.

Часть текста: в статье "С ней уходил я в море", расследуя историю взаимоотношений Блока и Ахматовой, назвала данный сюжет "истоптанным" 1 . Он действительно "истоптан" по крайней мере в двух направлениях. Первое исчерпывающе и убедительно выявляет факт присутствия Блока в художественном мышлении Ахматовой, а также определяет логику творческого диалога двух поэтов-современников 2 . Второе связано с назойливым стремлением мемуаристов и литературоведов выстроить любовную историю по принципу "что-то" все-таки было" 3 . Причем, апологетов данной темы ("школьных учительниц", по выражению Ахматовой) не смущает явная недостаточность фактического материала, представленного со стороны "героя" рядом скупых дневниковых замечаний, а со стороны "героини" - красноречивой фразой о книге, которая могла бы называться "Как у меня не было романа с Блоком" 4 . Однако следует обратить более серьезное внимание на то, что сама же Ахматова последовательно педалировала известного рода интерес многочисленными указаниями на потенциальную возможность подобного сюжета: "кто знает, как при определенного рода обстоятельствах могло бы все обернуться" 5 . Эти указания аккуратно фиксировали собеседники Ахматовой. Думается, на письменную фиксацию своих слов говорящий и рассчитывал, применяя в таких случаях принцип "белкинства", принцип литературной игры, который был сформулирован в связи с "Поэмой без героя". Если принять во внимание феномен "белкинства", то...

2. Ардов В.: Этюды к портретам. Анна Ахматова

Входимость: 1. Размер: 30кб.

Часть текста: Андреевне Ахматовой будет много, ибо она прожила долгую жизнь и имела многочисленных друзей, поклонников ее удивительного дарования. Кому же не захочется записать то, что связано с этой выдающейся женщиной?.. И тем не менее полагаю в какой-то мере моим долгом сохранить подробности нашего знакомства, приятельства, дружбы, которые продолжались более тридцати лет. Анна Андреевна прожила в нашем, с моею женою Н. А. Ольшевской, доме с 1934-го по 1966 год, наверное не меньше, чем у себя в Ленинграде. Говорю это с гордостью, ибо мы знали с самого начала, какому человеку оказываем гостеприимство, и были счастливы, что эта наша скромная, но беззаветная — прошу простить меня, если это покажется кому-нибудь нескромным, — дружба принимаема была тоже ото всей души. Анна Андреевна часто читала те из моих сочинений, которые я осмеливался ей вручить для сего. И можете поверить: далеко не все, что выходило из-под моего пера, я считал достойным ее глаза. Но вот воспоминания мои, относящиеся к некоторым скончавшимся друзьям, я ей показывал. Началось это с моих записок об...

3. Лиснянская Инна: Шкатулка с тройным дном. "Орел и решка"

Входимость: 1. Размер: 53кб.

Часть текста: дает лишь наполовину, а пропущенные строки обозначает точками. За этой строфой упрятаны еще три строфы, которые Ахматова своей рукой внесла в "Решку", обозначив их буквами (а, б, в). Х строфа уже вошла в текст отечественных изданий сочинений Ахматовой. Об этой строфе Л. Ч. в "Двух автографах" пишет: "... к строфе сделан знак примечания - читаем авторскую ссылку: "Пропущенные строфы - подражание Пушкину. См. "Об Евгении Онегине"... Для Ахматовой ссылка на Пушкина, который, объясняя наличие пропущенных строф в "Евгении Онегине", ссылался на Байрона, - не только очередная мистификация, но и надежный заслон"21. Привожу Х строфу (собственно, три строфы, из которых она состоит). Эти строфы мне видятся на втором дне трехдонной шкатулки - там, где упрятано настоящее время действия из Части первой. Лидия Корнеевна полагает, что время, связанное с этими строфами, упрятано на третьем дне "шкатулки". Я же считаю, что третье дно - это тот слой, который поэт скрывает почти что от самого себя. Xа Враг пытал: ...

4. Кушнер Александр: У Ахматовой

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: № 6. - С. 110-115. У Ахматовой В гостях у Ахматовой я был несколько раз, говорил с ней, читал ей свои стихи, слушал ее чтение. Таких посещений могло быть и больше, она приглашала меня и, кажется, была несколько удивлена тем, что я редко пользовался этой возможностью. А дело в том, что мне не удавалось преодолеть свое благоговение, переходившее в утомительную для меня робость и смущение. Думаю. что и ее сковывала застенчивость гостя: непроизвольно, "идя навстречу пожеланиям трудящихся", она усиливала в таких случаях свое величие и монументальность. Меньше всего это было похоже на удовольствие; чтобы его испытать в такой ситуации надо быть Эккерманом, - такого таланта и склонности у меня не было. И все-таки я принадлежал к тому кругу людей, с которыми Анна Андреевна охотней всего встречалась в последние годы. На наших отношениях не лежала тень предыдущих испытаний и бед, о которых она не любила вспоминать: казалось, ей приятней было говорить с теми, кто не застал ее унижения, не видел ее в те трудные годы. Впрочем, сказать, что я ничего не застал и ничего из этого жуткого прошлого не помню, было бы неверно. Одно из самых ярких впечатлений послевоенного детства - ее стихи в весеннем номере журнала "Ленинград" в 1946 году. Мне было девять лет. Стихи, опубликованные в журнале, понять я не мог. В самом деле, что могли мне сказать эти строки: "Как у облака на краю, Вспоминаю я речь твою, А тебе от речи моей Стали ночи светлее дней" или: "Не дышали мы сонными маками, И своей мы не знаем вины, Под какими же звездными знаками Мы на горе себе рождены?". И уж совсем таинственно было вот что: "И под вечер с незримых Ладог Сквозь почти колокольный звон В легкий блеск...

5. Хренков Дмитрий. Анна Ахматова в Петербурге - Петрограде - Ленинграде. Глава 8. "Надо снова научиться жить"

Входимость: 1. Размер: 24кб.

Часть текста: иноязычных литератур, видела в этом дело большого интернационального значения. 29 сентября 1936 года, в разгар гражданской войны в Испании, она опубликовала в газете "Литературный Ленинград" свой перевод стихотворения армянского поэта Е. Чаренца с такой припиской: "Гонорар за перевод этого стихотворения прошу передать в фонд помощи женам и детям героического испанского народа, мужественно борющегося за свободу и независимость своей страны". Теперь, в первые годы после войны, переводы становятся главным ее делом. А. Гитович, принимавший участие в боевых действиях в Корее, познакомился с корейской поэзией, сам начал переводить и увлек этим делом Ахматову. В то время Ахматова переехала жить на улицу Красной Конницы, 4. Когда-то в этом доме размещалось нечто вроде гостиницы для извозчиков. Двор был застроен конюшнями, во втором этаже располагался ямщицкий трактир, а выше были "номера" и квартиры постоянных жильцов. Квартира, в которую вселилась Анна Андреевна с Ириной Николаевной Пуниной и ее дочерью Анной, состояла из пяти комнат. В двух жили Пунины, проходная была общей столовой, из которой дверь вела в маленькую, бедно обставленную комнату Анны Андреевны, а в угловой комнатке издавна жила одинокая старушка. Из окна комнаты Анны Андреевны были видны похожие на казармы здания окружного военного госпиталя, того самого, который до революции назывался Николаевским и где умер Мусоргский. Мне, как и Гитовичу, Берггольц, Макогоненко, доводилось бывать здесь у Анны Андреевны, иногда приносить ей кефир или молоко, беседовать на разные темы. Именно тогда я узнал о звонке из Москвы: ей предложили принять участие в подготовке книги переводов корейской классической поэзии. Чувствовалось, что тут не обошлось без Гитовича, тем более что составление, вступительная статья и комментарии было поручено сделать известному кореисту профессору Александру Алексеевичу Холодовичу, другу Александра Ильича. Кажется, Гитович и...