Поиск по творчеству и критике
Cлово "OUT"
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: 5 Восходя к одному и тому же источнику - шекспировскому "Гамлету", стихотворения Мандельштама и Ахматовой, разделенные восемнадцатью годами, представляют собой два этапа исторической трагедии. В версии Мандельштама разрыв еще можно скрепить кровью культуры, "флейтою связать". В этом смысле Мандельштам ближе к Шекспиру, чей герой восклицает: "The time is out of joint. O cursed spite / That ever I was born to set it right"99 (в дословном переводе: "Сустав времени вывихнут. Проклятье, почему именно я был рожден, чтобы вправить его"). Подобно Шекспиру, Мандельштам в 1923 и позже, в 1936 годах (когда создавалась вторая редакция стихотворения), не сомневается в том, что временной разрыв преодолим. Парадокс ахматовского стихотворения заключается в том, что оно куда более безнадежно. Но сама Ахматова сделала буквально то, что провидел ее друг и соратник: она связала своей флейтой, своей тростниковой д удочкой распадающиеся времена. Время перечитать ахматовское стихотворение. Начнем со звука. Помянутый выше образ тростниковой дудочки здесь, разумеется, не работает. Слышится, скорее, колокол, чей звон Ахматовой подвластен (недаром Некрасов был ее любимым поэтом). "Когда погребают эпоху, / Надгробный псалом не звучит". Как ей удается добиться этой торжественной медленности произнесения? Дело ли тут в сцеплениях согласных, во всех этих, отрицающих резвость, "греб",...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Sun is frosty. In parade Soldiers march with all their might. I am glad at the January noon, And my fear is very light. Here they remember each branch And every silhouette. The raspberry light is dripping Through a snow-whitened net. Almost white was the house, Made of glass was the wing. How many times with numb arm Did I hold the doorbell's ring. How many times.. play, soldiers, I'll make my house, I'll espy You from a roof that's inclined, From the ivy that does not die. But who at last did remove it, Took away into foreign lands Or took out from the memory Forever the road thence.. Snow flies, like a cherry blossom, Distant bagpipes desist.. And, it seems like, nobody knows That the white house does not exist.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: I came over to the pine forest. It is hot, and the road is not short. He pushed back the door and came out Greyhaired, luminous, short. He looked at me, insolent bastard, And muttered at once, "Christ's bride! Do not envy success of the happy, A place for you there does hide. Do forget your parents' abode, Get accustomed to open heaven You will sleep on the straw and dirty, And will meet a blissful end." Truly, the priest must have heard On the way back my singing voice As I of untold happiness Marveled and rejoiced.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: In intimacy there exists a line That can't be crossed by passion or love's art - In awful silence lips melt into one And out of love to pieces bursts the heart. And friendship here is impotent, and years Of happiness sublime in fire aglow, When soul is free and does not hear The dulling of sweet passion, long and slow. Those who are striving toward it are in fever, But those that reach it struck with woe that lingers. Now you have understood, why forever My heart does not beat underneath your fingers.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: I have ceased and desisted from smiling The frosty wind chills lips - say so long To one hope of which will be lesser, Instead there will be one more song. And this song, without my volition, I will give out for laughter and parable, For this that the silence of love Is to me simply unbearable.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Transparent glass of empty sky The bleached-out bulky prison building And churchgoers' solemn singing Over Volkhov, growing blue with light. September wind tore leaves birch off Through branches tossed and screamed with hate And city recollects its fate: Here ruled Martha and Arackcheyev.