Поиск по творчеству и критике
Cлово "MEMENTO"
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: монеты. Ее назначение - персонифицировать эпоху, дать представление о главном действующем лице, времени. На решке часто изображалось имя императора или его вензель. Составленный из различных переплетений, он напоминал решетку. Отсюда - "решка". (На нынешних монетах это сторона, где изображена стоимость монеты.) В "Поэме" эпоха обозначена именем Поэта. Ахматова здесь - через свою судьбу, свои идеалы и судьбы других поэтов - озвучивает время, в котором живет. С другой стороны, решка всегда означала несчастье, крах, срыв. Трагедию. "Орел или Решка" - известная игра на испытание судьбы и здесь в названии можно угадать ироническую интонацию автора - мол, в этой игре с жизнью поэту не повезло: выпала решка…. А я иду - за мной беда, Не прямо и не косо, А в никуда и в никогда, Как поезда с откоса, - писала Ахматова в том же 1940-м году, когда была начата "Поэма". Раньше вторая часть была посвящена Владимиру Георгиевичу Гаршину, но после разрыва с ним в 1944 году Ахматова посвящение сняла. Говорят, ...
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Часть текста: колдует". Странно было видеть в этом сборнике и предельно краткие, эпиграммические строки, поскольку обычно в молодости пылкость чувств и неопределенность желаний вызывают обилие пафосно-лирических речений и восклицательных знаков. А здесь все наоборот, во всем соблюдается чувство меры, во всем - стремление к краткому, телеграфному стилю, когда смысл не вычитывается, а скорее - угадывается, интуитивно, подсознательно. Странно вспомнить: душа тосковала, Задыхалась в предсмертном бреду. А теперь я игрушечной стала, Как мой розовый друг какаду. Правда, именно такое развитие чувств и соответствовало острой психологической ситуации, которая возникала как бы на наших глазах... Но предугадать которую, как и в реальной обстановке, было невозможно. Вот почему неожиданно и все-таки предопределенно рождалась эта последняя строфа: в ней-то и был заключен узнаваемый и все-таки новый смысл. Этот смысл поражает каждый раз, когда начинаешь читать эту маленькую лирическую новеллу: Грудь предчувствием боли не сжата, Если хочешь, в глаза погляди. Не люблю только час пред закатом, Ветер с моря и слово "уйди". ... Следующий сборник Анны Ахматовой вышел в 1914 году в Петербурге. И называется он - "Четки". Впоследствии, в шестьдесят пятом году, поэтесса сказала такие слова об этой книжке: "Жизни ей было отпущено примерно шесть недель. В начале мая петербургский сезон начинал замирать, все понемногу разъезжались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а в Петроград, из XIX века сразу попали в XX..." Разрыв между двумя столетиями, конечно, мог пройти по ахматовскому творчеству, мог разорвать его на две неравных половины... Но как бы ни был стремителен бег времени, время же и доказало, что "Четкам" в новом столетии была уготована долгая-долгая жизнь. Что лирика Ахматовой шла "поверх барьеров" об этом говорили много и...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: то, что она знала. Она вспоминала запись Вяземского, которую он оставил, прочитав "Войну и мир", то есть уже стариком, - о днях его юности и молодости. Он писал, что "покойному императору", так он называл Александра I, многое можно поставить в упрек, но одного качества в нем не было и следа - вульгарности: он был безукоризненно воспитан и не мог, как описывает молодой граф Толстой, бросать деньги в народ. Не то чтобы она была на стороне Вяземского: когда я однажды сказал, что согласен с каждым его словом в оценке пушкинского "Клеветникам России", она сердито бросила: "А я нет. Верно или нет, но тот сказал, что хотел, во всеуслышанье, а этот - в своем дневнике, велика заслуга". И не шпилькой Толстому, которого она деланно свирепо ругала "мусорным стариком" за заведомую неправду об Анне Карениной и вообще за жертвенную приверженность идеям, было ее замечание. Но подобные сопоставления выстраивались, сплошь и рядом без ее желания, в четкие параллели: было - стало. Не брюзжание "было лучше, стало хуже", а: было так - стало не так, а кому что больше нравится - дело вкуса. Она рассказала о жене Стравинского Вере, ослепительной красавице, прозванной петербургскими ценителями красоты Бякой: в эмиграции, в Париже, она открыла шляпную мастерскую; клиентка примеряла перед зеркалом шляпу, и, если сомневалась, Бяка надевала эту шляпу на себя и говорила: "Ну как?" - после чего та немедленно убеждалась, что шляпа изумительно красива, и платила деньги. "Она была настоящая красавица, - сказала Ахматова, - это такая редкость, Вот эта грузинка, жена нашего славного поэта, вы ее видели, она ведь безукоризненно красива - но пронеси бог мимо такой красоты". В другой раз она вспомнила передававшуюся из уст в уста в 10-х годах, если не в конце 900-х. столичную историю с...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: закрепляется устойчивое значение. Демонстрируя свое родство и с мифологемой смерти, и с мифологемой зеркала, он содержит двойную семантику, несет в себе символику смерти, обусловленную "зимней" образностью, и одновременно включается в поэме в семантический ряд, связанный с образами зеркала, осколков стекла, - ряд, который актуализирует идею проницаемости. Вспомним, что эпитет "стеклянный" прямо ассоциируется со смертью в стихотворении "Стеклянный звонок": Стеклянный звонок Бежит со всех ног. Неужто сегодня срок? Постой у порога, Подожди немного, Меня не трогай Ради Бога!1 Несмотря на символический смысл созданного Ахматовой образа, стихотворение реалистично и предельно конкретно - как одновременно символичен и конкретен образ "голубой фуражки управдома" в "Реквиеме". Написанное в 1944 г., стихотворение представляет собой метафору, за которой угадываются реалии эпохи сталинской тирании, когда вся страна жила в страхе постоянного изматывающего ожидания ночных звонков. Возможность такой интерпретации стихотворения подтверждается и тем фактом, что сама Ахматова включила его в определенный ряд своих произведений, на который указывала в записках, предназначенных для Л. К. Чуковской: "... в то время я писала нечто, что не только печатать было нельзя, но даже читать т. н. "друзьям". (Таков был "Реквием".) Вот несколько таких стихотворений]". Далее следовал список, в котором под № 15 значился "Стеклянный звонок"2. Образный ряд "Стеклянного звонка" продолжает стихотворение "На стеклах нарастает лед" (1945): На стеклах нарастает лед. Часы твердят: "Не трусь!" Услышать, что ко мне идет, И мертвой я боюсь. Как идола, молю я дверь: "Не пропускай беду!"...