Поиск по творчеству и критике
Cлово "DANTE"
Входимость: 4. Размер: 37кб.
Входимость: 3. Размер: 122кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 37кб.
Часть текста: ее муж Николай Гумилев (казненный за 45 лет до ее смерти), ни близкий ее друг Осип Мандельштам (умерший почти на 30 лет раньше ее), ни поклонявшаяся ее таланту Марина Цветаева (умерла раньше на 25 лет), ни Владимир Маяковский (покончивший с собой в 37 лет, почти за четыре десятилетия до смерти Ахматовой), ни далее Борис Пастернак (принужденный на пороге семидесятилетия отвергнуть Нобелевскую премию и доведенный безжалостной травлей до смерти за шесть лет до ахматовской кончины). Из поколения блестящих поэтов Серебряного века она осталась одна. Немало строк она посвятила ушедшим; "Надпись на книге" (1940), адресованную другу юности Михаилу Лозинскому, она начала словами "Почти от залетейской тени..." и кончила пожеланием, чтобы "... над задумчивою Летой / Тростник оживший зазвучал". Так она писала в начале второй мировой войны, а близко к ее концу, в марте 1944-го, создала первое стихотворение цикла "Венок мертвым", призванного стать реквиемом по друзьям: De profundis... Мое поколенье Мало меду вкусило. И вот Только ветер гудит в отдаленье, Только память о мертвых поет. Она их всех пережила и все...
Входимость: 3. Размер: 122кб.
Часть текста: 3 . Эта женщина никогда до того не рисовала, а занималась инкунабулами 4 в Отделе редкой книги Публичной библиотеки города Ленинграда. Однако и инкунабулы не были главным ее делом. Главным было проявление женской сути. Эту женщину называли Птицей, сравнивали с Настасьей Филипповной. Но, в отличие от своей предшественницы, она не стала Девой-Обидой, может быть, потому что время было другое. Звали ее Наталья Васильевна Вaрбанец, и мой рассказ о ней сложился из диалогов с воспитанницей Варбанец - художницей и писательницей Марьяной Львовной Козыревой 5. * * * - Мы отдыхали с Натальей Васильевной в деревне Лопино, это на реке Волхов; на другой стороне - Старая Ладога. Я делала какие-то этюды. Однажды, глядя на репродукцию "Весны" Боттичелли, которая была у меня с собой, Наталья Васильевна сказала, что ей пришло в голову, как он писал. Сейчас все гадают, что художник хотел рассказать своей "Весной". Боттичелли знал, о ком и о чем он говорит, но нам невозможно это ни узнать, ни угадать. "Представь себе последний год нашей жизни. Если ты начнешь рисовать все, что мы...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: организации поэтического текста. В семантическом пространстве подцензурных стихотворений Ахматовой дантовские рецепции предстают как в роли означающего, так и в роли означаемого. В первом случае Ахматова открыто парафразирует дантовский текст, и дешифрующий эффект возникает из его сопоставления с современностью, которая становится ключом к переосмыслению исходного текста. А во втором случае, наоборот, воспроизводятся современные реалии, подлинный смысл которых высвечивается только сквозь призму дантовских аллюзий, скрытых во внешнем плане изображения. Примером успешного применения первой тактики кодирования служит стихотворение "Данте" (1936), опубликованное в 1940 году. Вторая тактика кодирования связана с возведением реальных жизненных событий к дантовским архетипам, спрятанным в подтексте. Реализацию этой тактики мы можем увидеть в авторской книге стихов "Тростник" (1940), которая была предназначена для печати, но так и не увидела свет при жизни Ахматовой. Вместо неё, как известно, вышел сборник "Из шести книг" (1940), первый раздел которого составляли "избранные" стихотворения из не вышедшей книги. Остановимся на первой тактике кодирования. Подлинные взаимоотношения поэта и власти - тема для литературы сталинской эпохи абсолютно запретная, а для Ахматовой еще и крайне болезненная. Ахматова намного раньше Джорджа Оруэлла постигает, что самое страшное свойство политической диктатуры в том, что она "гнёт" и "ломает" человека изнутри, унижая, подчиняет его себе (ср.: "Вместе с вами я в ногах валялась / У кровавой куклы палача"2). И перед ней стоит задача поиска путей сохранения человеческого достоинства в нечеловеческих условиях. И она находит эти пути - в моделях поведения Данте и шекспировской Клеопатры. Поэтому ренессансный текст (жизненный и литературный)...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: установлению источника (ср. в связи с этим утвердившийся термин "акмеистическая цитата"): в случае эпиграфа эта задача или снята, или в большой степени облегчена. Во-вторых, сама по себе традиционность жанра эпиграфа, непритязательная открытость его целей ( пояснять замысел, идею произведения , как толкует их элементарный словарь литературоведческих терминов), в свою очередь, могла отодвигать тему ахматовского эпиграфа в будущее: она представлялась значимой, но, может быть, не столь насущной. Для нас в данном случае эта тема актуализована импульсом иным, чем желание вновь обратиться к "мировому поэтическому тексту" (МИТ ) в его акмеистическом воплощении. Речь пойдет о своеобразии поэтической техники Ахматовой, об инновациях, вводимых ею почти незаметно (минимальные сдвиги, "нулевые приемы"), но приведших в конце концов к принципиально новой поэтике. Функции ахматовского эпиграфа в ахматовском тексте могут быть здесь лишь затронуты; основательный анализ предполагает установление всего корпуса эпиграфов с учетом их вариативности. Однако и первые наблюдения, имеющие, скорее, теоретический характер, могут, кажется, представить некоторый интерес. Они находят дополнительное оправдание еще и в том, что работа по созданию корпуса ахматовских эпиграфов осуществлена Д. Уэллсом; результаты были изложены ее автором на юбилейной Ахматовской конференции в Белладжо (в июне 1989 года)....
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: эпох, церквей, славы и бесславия, царей и пророков, в стихотворении равновелик один голос - голос соблазна. Соблазна эмиграции. Отрицание ее совершается на метафизическом уровне: в перспективе испытаний, угрожающих самому существованию отечества. Слова "Мне голос был..." продолжают библейскую стилистику. Именно так: "И был к нему голос..." - говорит Библия о явлении Бога: "Услышав сие, Илия закрыл лице свое милотью своею, и вышел, и стал у входа в пещеру. И был к нему голос и сказал ему: что ты здесь, Илия? ... И сказал ему Господь: пойди обратно своею дорогою..." (3 Цар 19, 13-15). "Голос" ахматовского стихотворения исходит, разумеется, не от Бога : ссылка на Библию маркирует не фигуру говорящего, но объем, уровень обзора. Органная библейская лексика создает единство перспективы, согласно которой в средоточии исторического момента оказывается эмиграция, решение покинуть Россию или остаться с ней. Тяжелые, несмываемые краски крови, стыда, поражения темнят образ России; но грехи ее обостряют не ненависть, а любовь. Блок ("Грешить бесстыдно, непробудно...") говорил о том же, однако Россия Блока была другой, и грехи ее были другими. Сосредоточимся на последней строфе. Ее невероятность - в ответе, которого нет: Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух. С чуткостью подлинного поэта Мандельштам еще в 1916 году писал об Ахматовой: "... Между тем для Ахматовой настала иная пора. В последних стихах Ахматовой произошел перелом к гиератической важности, религиозной простоте и торжественности: я бы сказал, после женщины настал ...