Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "I"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: В 1902 году в авторитетном журнале "Русская мысль" было напечатано стихотворение "Липы"2. Под липой ребенка баюкала мать... Под липой я маленьким начал играть. Последняя просьба: подлипаю той Хочу отыскать я мой вечный покой; Когда я окончу унылые дни, Под липой, народ мой, меня схорони. Но, нет! Над могилой не ставьте гранит, Пусть липа родная ветвями шумит, Пусть листья ее надо мной шелестят, И льется весенних цветов аромат, И пусть мой страдающий бедный народ Под липою песню свободы поет. Сходство с "Реквиемом" - второй частью "Эпилога", "Опять поминальный приблизился час..." - поразительное. Подобное впечатление возникает, прежде всего, благодаря тождественности стихотворного размера - четырехстопного амфибрахия с мужскими рифмами по типу "Лесного царя" В. А. Жуковского, что особенно ощутимо, когда под ударением оказывается одно и то же слово, причем ключевое - "народ": ср. "И пусть мой страдающий бедный народ/ Под липою песню свободы поет" и "И если зажмут мой измученный рот,/ Которым кричит стомильонный народ...". Кроме того, "Липы" и "Эпилог" построены на сходных тематических мотивах. Во-первых, в обоих текстах очерчен эскиз автобиографии лирического героя (ср. в "Липах" - от "... ребенка баюкала мать..." до "... под липой, народ мой, меня схорони...", в "Реквиеме" - от "... около моря, где я родилась..." до мемориально-посмертной ситуации, когда "... в этой стране...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: поэтических произведений, включает в себя ассоциации разной степени узнаваемости: от общеизвестного до известного немногим или известного лишь автору. Формированию этого жанра предшествовала длительная эволюции поэтики и мироощущения Ахматовой. Стихотворения, адресованные друзьям и знакомым - людям искусства, появились в ее поэзии достаточно рано, и всегда - в той или иной степени - затрагивали тему творчества2. Начиная же с 30-х годов и до последних дней ее жизни, не только осмысление литературного творчества, но и размышления о "беге времени", о ходе истории и о судьбе ее поколения стали для Ахматовой неотъемлемой частью литературного диалога с товарищами по ремеслу. В данной статье рассматривается один из эпизодов литературного диалога, который Ахматова вела с Владимиром Нарбутом на протяжении многих лет. Их личное знакомство (1910-1911 гг.) и общение было прервано арестом и гибелью Нарбута, но к его имени, к памяти о "товарище по Первому Цеху поэтов"3 Ахматова обращалась и позднее. Поэтому стихотворение Ахматовой "Про стихи", написанное в 1940 году и...
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Часть текста: ее стихотворений: некоторые из них посвящены событиям прожитой жизни и людям, с которыми она была знакома, другие представляют собой размышления о вечных вопросах жизни и смерти. Несколько лет она еще дополняла и шлифовала "Поэму без героя". И до конца своих дней писала стихи о любви. В шестьдесят семь лет, царственная и величавая, Ахматова казалась человеком, легко несущим бремя судьбы, и счастливой тем, что наконец-то дожила до такого дня, когда стала любима, если не всеми, то по крайней мере многими людьми, не только как поэт, но и как человек. И все же творческий импульс большинства ее поздних произведений рождался в тех особых отношениях с людьми, которые она всегда умела устанавливать и в которых черпала силу в трудные минуты: над этими отношениями время было не властно, и определялись они не столько частотой встреч и продолжительностью знакомства, сколько своей глубиной. Летом 1956 года, когда она гостила у Ардовых после освобождения Льва Гумилева, ей позвонил Исайя Берлин, находящийся в Москве, и попросил ее о встрече. Ахматова отказала, испугавшись, что это может обернуться новым арестом сына. Их телефонный разговор и невозможность повидаться всколыхнули воспоминания об их знакомстве в 1946 году. Теперь единственной формой их общения могла быть "невстреча". В прекрасном цикле "Шиповник цветет", посвященном Исайе Берлину, эта "несостоявшаяся встреча", которая "еще рыдает за углом", будто придала Ахматовой силы вынести все, что бы ни уготовила ей судьба: Я шла, как в глубине морской... Шиповник так...
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Часть текста: от остальных детей, но Анна тем удивительным чутьем, каким обладают только дети, догадалась, что случилось, и впоследствии говорила, что эта смерть пролегла тенью через все ее детство4. Когда Анне было одиннадцать месяцев от роду, семья перебралась на север: сначала г Павловск, а затем в Царское Село, носящее теперь имя Пушкина, который провел там отроческие годы и бродил по тем самым аллеям большого парка, где так часто доводилось гулять и ей. Это был очаровательный "городок игрушечный", как описывала она его потом, где главенствовали дворцы и парк; разрушенные в войну, они были недавно восстановлены, но уже не в том, прежнем их виде. Первые воспоминания поэта относятся к Царскому Селу; "... зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал..." (II. 266). Каждое лето семья возвращалась на Черноморское побережье, в Стрелецкую бухту вблизи древнего Херсонесского монастыря - здесь Анна "подружилась с морем". В доме царила довольно необычная для детства будущего поэта обстановка....
Входимость: 4. Размер: 14кб.
Часть текста: державинской лире подсказана каламбуром3 по поводу памятного места из "Ласточки": Воспой же бессмертие, лира! Восстану, восстану и я, - Восстану - и в бездне эфира Увижу ль тебя я, Пленира? Это место отзывалось уже у Ахматовой в стихотворении 1957 года о неистребимости поэзии4, а еще раньше в "Поэме без героя" - там, где идет речь об унисоне всех поэтов мира ("И все жаворонки всего мира"5) и где идея полилога стихотворцев иллюстрируется воспроизведением речения, повторенного Фетом вослед Державину - "Разрывали бездну эфира" (в варианте 1941 года - "Сотрясали бездну эфира") - ср. у Фета в стихотворении "Измучен жизнью, коварством надежды": И так прозрачна огней бесконечность, И так доступна вся бездна эфира, Что прямо смотрю я из времени в вечность И пламя твое узнаю, солнце мира. То, что Ахматова в начале 1941 года откликалась на державинские мотивы6, косвенно подтверждается ее стихотворением этих же дней "То, что я делаю..." - где строки "Затем, что из двухсот советских миллионов, Живущих в благости отеческих законов", - где все "очень архаично, славянизмы, высокий строй", отсылают к Державину, к "Моему истукану" (в котором, между прочим, поэт обсуждает возможную судьбу своего монумента в Камероновой галерее7, которую Ахматова числила предверием своего дома), кончающемуся строками - Что слава? - Счастье нам прямое Жить с нашей совестью в покое - и содержащему апологию легкого подвига безвестной жизни: Что обо мне расскажет слава, Коль я безвестну жизнь веду? Не спас от гибели я царства, Царей на трон не возводил, Не стер терпением коварства. Богатств моих не приносил На жертву в подкрепленье трона И защитить не мог закона. Сравним: То, что я делаю, способен...