Поиск по творчеству и критике
Cлово "GIOVANNI"
Входимость: 3. Размер: 53кб.
Входимость: 3. Размер: 28кб.
Входимость: 2. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 67кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 53кб.
Часть текста: миров, эпох, церквей, славы и бесславия, царей и пророков, в стихотворении равновелик один голос - голос соблазна. Соблазна эмиграции. Отрицание ее совершается на метафизическом уровне: в перспективе испытаний, угрожающих самому существованию отечества. Слова "Мне голос был..." продолжают библейскую стилистику. Именно так: "И был к нему голос..." - говорит Библия о явлении Бога: "Услышав сие, Илия закрыл лице свое милотью своею, и вышел, и стал у входа в пещеру. И был к нему голос и сказал ему: что ты здесь, Илия? ... И сказал ему Господь: пойди обратно своею дорогою..." (3 Цар 19, 13-15). "Голос" ахматовского стихотворения исходит, разумеется, не от Бога : ссылка на Библию маркирует не фигуру говорящего, но объем, уровень обзора. Органная библейская лексика создает единство перспективы, согласно которой в средоточии исторического момента оказывается эмиграция, решение покинуть Россию или остаться с ней. Тяжелые, несмываемые краски крови, стыда, поражения темнят образ России; но грехи ее обостряют не ненависть, а любовь. Блок ("Грешить бесстыдно, непробудно...") говорил о том же, однако Россия Блока была другой, и грехи ее были другими. Сосредоточимся на последней строфе. Ее невероятность - в ответе, которого нет: Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух. С чуткостью подлинного поэта Мандельштам еще в 1916 году писал об Ахматовой: "... Между тем для Ахматовой настала иная пора. В последних стихах Ахматовой произошел перелом к гиератической важности, религиозной простоте и торжественности: я бы сказал, после женщины настал черед жены. Помните: "смиренная, одетая убого, но видом величавая жена". Голос отречения крепнет все более и более в стихах Ахматовой, и в настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы...
Входимость: 3. Размер: 28кб.
Часть текста: слова: эпиграф Цивьян Т. В. Семиотические путешествия. - СПб., 2001. - С. 184-195. Об одном ахматовском способе введения чужого слова: эпиграф В теме чужого слова , почти неизменно сопутствующей изучению поэтики Ахматовой, эпиграфу до сих пор как будто не уделялось достаточного внимания, что, в определенном смысле, объяснимо. Во-первых, так называемая дешифровка ахматовского текста устремлена к поискам чужого слова , к установлению источника (ср. в связи с этим утвердившийся термин "акмеистическая цитата"): в случае эпиграфа эта задача или снята, или в большой степени облегчена. Во-вторых, сама по себе традиционность жанра эпиграфа, непритязательная открытость его целей ( пояснять замысел, идею произведения , как толкует их элементарный словарь литературоведческих терминов), в свою очередь, могла отодвигать тему ахматовского эпиграфа в будущее: она представлялась значимой, но, может быть, не столь насущной. Для нас в данном случае эта тема актуализована импульсом иным, чем желание вновь обратиться к "мировому поэтическому тексту" (МИТ ) в его акмеистическом воплощении. Речь пойдет о своеобразии поэтической техники Ахматовой, об инновациях, вводимых ею почти незаметно (минимальные сдвиги, "нулевые приемы"), но приведших в конце концов к принципиально новой поэтике. Функции ахматовского эпиграфа в ахматовском тексте могут быть здесь лишь затронуты; основательный ...
Входимость: 2. Размер: 30кб.
Часть текста: сообщает ей универсальность и целостность. По признанию Автора, Поэма писалась "небывалым способом". "Поэма без героя" по праву названа В. М. Жирмунским, автором емкого исследования "Жизнь и творчество Анны Ахматовой", - "исполненной мечтой символистов" [3, 451]. Концепция символа Анны Ахматовой, его природа, на наш взгляд, восходит к античной поэтике, урокам "последней херсонидки". Имя - не названо, но его определяет его реальное свойство, то есть имя возникает в своей ауре конкретного воздействия, будь то локальность, местность, атрибут. Все восходит к памяти, к Мнемозине, и в этом особая целостность Поэмы, которая является своего рода эллипсом. Опытный читатель этой Поэмы "мыслит опущенными звеньями", согласно О. Мандельштаму. Мы предлагаем такой ракурс на эту неоднократно истолковываемую, расшифровываемую Поэму: во-первых, это Поэма соответствий, понимаемых как в архитектонике самой Поэмы, так и в контексте, а точнее, в типологическом ряду произведений мировой культуры. Все принципиально ново и необычно в "Поэме без героя". И то, что Поэма принципиально безымянна - все ее персонажи, гости-призраки карнавального шествия облачены в костюмы и маски литературных героев; и то, что Автор, чье единственное имя - Анна Ахматова - начинает действо - встречу Нового года - в роли хозяйки этого необычного Дома - Фонтанного Дворца - места действия Поэмы - и в подчеркнуто необычных отношениях со своим творением - Поэмой-Героиней: "Я не звала ее. Я даже не ждала ее в тот холодный и темный день моей последней ленинградской зимы" [1]. /86/ Первое полотно...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: хотела назвать "какой-то из ее стихотворных циклов" "Кубок горя" [11, т. I, с. 70], в сентябре 1942 "<…> разбирала Лютфи и нашла эпиграф для "Последнего тоста", что-то о чаше" [11, т. I, с. 481]. Непосредственно в тексте "Поэмы без Героя" "чаша" появляется лишь в третьей редакции2 в 1945 году: "Сплю и снится мне юность наша, / Та, его миновавшая чаша…" [1] и традиционно прочитывается как "чаша судьбы", "чаша страданий", выпавших на долю поколения - образ, отсылающий к евангельскому эпизоду "моления о чаше" (Мф, 26:39), который, в свою очередь, восходит к Ветхому Завету ("Доля из чаши", определяемая Господом - Пс, 10:6; 15:5) и еще далее - к мифам3. Тема судьбы поколения логично выводится из "нашей юности", особенно если учесть, что примерно в то же время, осенью 1945 года, "был зачеркнут эпиграф из поэмы В. Хлебникова" ("Нет уже юноши, нет уже нашего") и вместо него "было записано начало первой строки стихотворения М. Лозинского" [1] "То был последний год…" (1914). Так вместо "нашего юноши" появляются "юность наша" и "последний год" при непосредственном соседстве с "чашей" в том и в другом случае. В новом эпиграфе скрыто - через полный текст ...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: важной книжке К. Мочульского может появиться "М. Л. Турфинкель" вместо М. Л. Гурфинкель (Марии Лазаревны Тронской) или "А. А. Шаховской" вместо Д. А. Шаховского (Иоанна Сан-Францисского), в стиховых цитатах воспроизводится невнятица и проч. - непреклонная культурная воля томичей побуждает к здравицам. В связи же со сборником статей М. Кралина, в предисловии к которому автор говорит о том, что его подход сочетает "лирику с наукой", представляется своевременным заметить, что в этом сочетании второй компонент обречен на полное исчезновение. Дело не только в качестве этой лирики ("Но впереди маячила - и манила - ночь. И было право последнего выбора. Выбрать ночь - и остаться поэтом. Она выбрала ночь - и открыла дверь"), множащей популярную сейчас продукцию канделиферов, читателей в сердцах, ретроспективных ябедников. Дело в том, что в сочетании со словом "наука" первый член диады может именоваться только любительством. Вообще говоря, это слово не бранное. По другим поводам я бы привел немало примеров, когда в деле накопления историко-литературного знания любительская нерасчетливость, методологическая девственность, библиологическая наивность приводили к эффектным находкам, которые долго еще таились бы от формально безупречного профессионального подхода. Да и в узкой области изучения Ахматовой заслуги коллекционеров, мономанов, целой касты болельщиков весьма ощутимы. Но смешение двух ремесел непродуктивно. Диагноз любительства легко устанавливается по характерной симптоматике (сразу же оговорюсь, что в рецензируемой книге она присутствует в щадяще умеренных дозах, иначе не стоило бы и речь затевать) - суетная и суетливая озабоченность приоритетом, так что стилистической доминантой изложения становится цепочка уклонений от напрашивающихся ссылок, этакий слалом...
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: мне не показывали": о воплощении одного драматического сюжета в "Поэме без героя" Анны Ахматовой Сладко ль видеть неземные сны? А. Блок Был вещим этот сон или не вещим. А. Ахматова 1956 г. Алла Марченко в статье "С ней уходил я в море", расследуя историю взаимоотношений Блока и Ахматовой, назвала данный сюжет "истоптанным" 1 . Он действительно "истоптан" по крайней мере в двух направлениях. Первое исчерпывающе и убедительно выявляет факт присутствия Блока в художественном мышлении Ахматовой, а также определяет логику творческого диалога двух поэтов-современников 2 . Второе связано с назойливым стремлением мемуаристов и литературоведов выстроить любовную историю по принципу "что-то" все-таки было" 3 . Причем, апологетов данной темы ("школьных учительниц", по выражению Ахматовой) не смущает явная недостаточность фактического материала, представленного со стороны "героя" рядом скупых дневниковых замечаний, а со стороны...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: отмечен в ахматоведении1. В нашу задачу входит не только выявление каких-то ранее не отмеченных дантовских парафраз и подтекстов, но и обозначение их новой функции в ахматовских произведениях, написанных в эпоху Большого Террора. Этот ракурс предполагает анализ дантовских рецепций как структурных элементов ахматовских текстов, с одной стороны, имеющих отношение к сфере художественной коммуникации, с другой стороны, - к принципам организации поэтического текста. В семантическом пространстве подцензурных стихотворений Ахматовой дантовские рецепции предстают как в роли означающего, так и в роли означаемого. В первом случае Ахматова открыто парафразирует дантовский текст, и дешифрующий эффект возникает из его сопоставления с современностью, которая становится ключом к переосмыслению исходного текста. А во втором случае, наоборот, воспроизводятся современные реалии, подлинный смысл которых высвечивается только сквозь призму дантовских аллюзий, скрытых во внешнем плане изображения. Примером успешного применения первой тактики кодирования служит...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: вы больше всех цените из поэтов вашего окружения в пору акмеизма?" - "Гумилева". Я удивилась: "А не Мандельштама?" "Ну, это, видно, мое личное особенное дело - любить Гумилева," - сказала с усмешкой" (Беседы с Н. А. Ольшевской-Ардовой // Воспоминания, с. 264). 32. Ср. запись П. Лукницкого 1925 г.: "… АА спросила меня, на какое место я поставил бы Гумилева в историко-литературном плане? Между какими величинами? Я ответил, подумав: "Баратынский значительнее его…". АА наклонила голову и ответила утвердительно. Я продолжал: "Языков?.. Меньше…". - "А Дельвиг?" - спросила АА. Я не смог ответить на этот вопрос, и АА заговорила о применительном к Дельвигу масштабе биографии… <…> Я спросил: "На какое же место вы ставите Блока?" АА подумала и медленно проговорила о том, что - что-нибудь так - "за Тютчевым"… "А Николай Степанович - около Дельвига…"" (Лукницкий, т. 1, с. 299-230). Однако в 1963 г. Ахматова сказала М. Латманизову о Гумилеве: "Это очень большой поэт" (Об Анне Ахматовой, с. 512). Возражая на клеветнические, как считала Ахматова, воспоминания о Гумилеве и о себе Г. Иванова, И. Одоевцевой, В. Неведомской, опровергая картину Серебряного века,...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: (ит.).} "Во мне еще как песня или горе Последняя зима перед войной" " Белая Стая " ВСТУПЛЕНИЕ Из года сорокового, Как с башни на все гляжу. Как будто прощаюсь снова С тем, с чем давно простилась, Как будто перекрестилась И под темные своды схожу. 1941, август Ленинград (возд<ушная> трев<ога>) ПОСВЯЩЕНИЕ А так как мне бумаги не хватило Я на твоем пишу черновике. И вот чужое слово проступает И, как снежинка на моей руке, Доверчиво и без упрека тает. И темные ресницы Антиноя Вдруг поднялись, и там - зеленый дым, И ветерком повеяло родным... Не море ли? - Нет, это только хвоя Могильная и в накипаньи пен Все ближе, ближе ... "Marche funebre"...* Шопен 26 декабря 1940 года. __________________________ * Похоронный марш (фр.). I "In my hot youth - when George the Third was King..." Byron. * ______________________ * В мою пылкую юность - Когда Георг Третий был королем... Байрон (англ.). Я зажгла заветные свечи И вдвоем с ко мне не пришедшим Сорок первый встречаю год, Но Господняя сила с нами, В хрустале утонуло пламя И вино, как отрава жжет... Это всплески жуткой беседы, Когда все воскресают бреды, А часы все еще не бьют... Нету меры моей тревоги, Я, как тень, стою на пороге Стерегу последний уют. И я слышу звонок протяжный, И я чувствую холод влажный. Холодею, стыну, горю И, как будто припомнив что-то, Обернувшись в пол оборота Тихим голосом говорю: Вы ошиблись: Венеция дожей Это рядом. Но маски в прихожей И плащи, и жезлы, и венцы Вам сегодня придется оставить. Вас я вздумала нынче прославить, Новогодние сорванцы. Этот Фаустом, тот Дон Жуаном... А какой-то еще с тимпаном Козлоногую приволок. И для них расступились стены, Вдалеке завыли сирены И, как купол, вспух потолок. Ясно все: не ко мне, так к кому же?! Не для них здесь готовился ужин И не их...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: это может быть граммофон, связанный в памяти Ахматовой с годами ее молодости, что засвидетельствовано в стихотворении из цикла "Юность", написанного в год начала работы над "Поэмой": Мои молодые руки Тот договор подписали Среди цветочных киосков И граммофонного треска... В поэме "музыкальный ящик" возникает во второй части ("Решка"), в строфах, иронически объясняющих непонятливому редактору, как сочинялась поэма, а потому выглядит своего рода аккомпаниатором поэта, якобы пишущего под диктовку "граммофонного треска". Был ли граммофон "аккомпаниатором" Ахматовой в работе над "Поэмой" (о склонности Ахматовой сочинять "при музыке" говорилось выше), или же (что, конечно, куда более вероятно) "музыкальный ящик гремел" лишь в памяти автора, но во всяком случае первое музыкальное сочинение, которое заставляет нас услышать автор, принадлежит к популярнейшим произведениям мирового и, в частности, граммофонно-пластиночного репертуара. Оно проступает в заключительном крещендо первого посвящения: Не море ли? Нет, это только хвоя Могильная, и в накипанье пен Все ближе, ближе... Marche funebre... Шопен... Так, уже в первом поэтическом фрагменте поэмы слово уступает финальную позицию музыке: отточия здесь как будто выполняют роль пауз, в момент которых читателю предложено вслушаться в приближающуюся трагическую поступь аккордов прославленной третьей части из фортепианной сонаты b-moll Шопена. Траурный флер, сотканный из слов и музыки и наброшенный на поэму первым посвящением, своеобразно поддерживается посвящением "третьим и последним". Оно открывается строками: Полно мне леденеть от страха. Лучше кликну Чакону Баха. А за ней войдет...